 |
ФОТО: AP  Участники выборов не пожалели средств на предвыборную агитацию — лишь бы только избиратели пришли на участки |
Борьба
Нынешние президентские выборы были девятыми в истории Исламской Республики Иран. Причем они оказались первыми, в которых для определения победителя понадобился второй тур.
То, что прежде победитель выявлялся уже в ходе первого тура, не означает, что голосования были лишены интриги. Наоборот, две последние президентские кампании были почти сенсационными: кандидатам-консерваторам, поддержанным духовными властями, противостоял реформист Мохаммад Хатами. Оба раза вопреки прогнозам консерваторам не удавалось дать бой либералу Хатами. Жаждущие перемен молодые избиратели (больше половины населения Ирана младше 25 лет) с таким энтузиазмом голосовали за либерального кандидата, что у консерваторов не оставалось шансов.
На самом деле эта предвыборная борьба была скорее видимостью, чем реальностью. "Либерал" Мохаммад Хатами являлся точно таким же представителем исламского духовенства, как и клерикальная консервативная элита страны. Декларируя намерение проводить реформы, он не добился никаких реальных изменений и никогда не выступал против духовных властей. За время его правления иранский электорат окончательно разочаровался в либеральной риторике и реформах. Некогда политически активное население стало апатичным. Когда второй срок Хатами истек, стало очевидно, что реформаторам на президентских выборах больше ничего не светит.
Для духовных властей прошедшие выборы стали серьезной проблемой. Были опасения, что электорат их проигнорирует. Оппозиция активно призывала к бойкоту голосования 19 июня, а власти тратили гигантские средства на предвыборную агитацию. Была создана видимость предвыборной борьбы, до участия в выборах были допущены кандидаты с самыми разными взглядами, и все с одной целью — увеличить явку. В итоге во втором туре оказались два кандидата, представляющих один и тот же лагерь консерваторов, выходцы из двух совершенно разных и даже противоборствующих его крыльев — олигарх и силовик.
 |
ФОТО: REUTERS Штаб экс-президента Хашеми Рафсанджани создавал ему имидж умеренного и отчасти прозападного политика — для этого его фамилию на плакатах писали латинскими буквами |
Али Акбар Хашеми Рафсанджани — один из живых символов современного Ирана. Он был одним из ближайших сподвижников аятоллы Хомейни еще до того, как тот стал лидером исламской революции. Он стал первым спикером иранского парламента после того, как в 1978 году шахский режим пал. Был верховным главнокомандующим иранской армией во время ирано-иракской войны. А в 1989 году стал президентом страны.
Хашеми Рафсанджани, который всегда представлял консервативное духовенство, удалось создать себе имидж умеренного, почти либерала. Он наладил контакты с Западом, запустил экономические реформы и начал активно развивать нефтяную отрасль страны. Еще в начале 90-х в Иране ходили легенды о личном состоянии президента. Западные и оппозиционные СМИ утверждали, что значительная часть нефтяных доходов идет в обход бюджета на личные счета Хашеми Рафсанджани и членов его семьи. На Западе широко освещался скандал вокруг президентского сына Мехди Хашеми Рафсанджани, директора Национальной нефтяной компании. Норвежская государственная нефтекомпания Statoil призналась, что через посредников заплатила Рафсанджани-младшему почти $15 млн, чтобы получить доступ к иранскому месторождению Южный Парс. Против самого президента никаких улик не было, однако молва гласила, что Али Акбар Хашеми Рафсанджани лично контролирует всю иранскую нефть.
В 1997 году он добровольно покинул пост президента, создав тем самым прецедент. Но отнюдь не лишился влияния, получив взамен пост председателя совета целесообразности — органа, который должен разрешать противоречия между разными ветвями власти. Кроме того, за ним сохранилась слава самого богатого человека страны и неформального хозяина иранской нефти. Правда, сам экс-президент от этой славы возмущенно открещивался. Во всех интервью он утверждал, что живет в намного более скромных и стесненных условиях, чем до революции. Все сообщения западных СМИ о его личном богатстве Хашеми Рафсанджани называл вражескими наветами.
Правда, в этом году, когда после восьмилетнего перерыва экс-президент решил вернуться во власть, иранская общественность имела возможность убедиться в том, что он далеко не беден. На избирательную кампанию он потратил явно больше конкурентов. Тегеран был завален красочными плакатами и листовками, агитирующими за экс-президента. Его предвыборный штаб в шутку называли "клубом Рафсанджани" — он и правда напоминал клуб, потому что занята в нем была в основном модная тегеранская молодежь, агитировавшая за экс-президента и создававшая этому 71-летнему политику имидж современного и динамичного человека.
 |
ФОТО: REUTERS Соперники Махмуда Ахмади-Нежада уверены, что к его успеху в первом туре голосования приложили руку стражи исламской революции, заставлявшие избирателей голосовать за него |
Махмуд Ахмади-Нежад — такой же символ Ирана, как и его соперник, хотя они и принадлежат к разным поколениям и сословиям. Он также был одним из активных творцов исламской революции — в качестве рядового ее сторонника. Впервые Ахмади-Нежад проявил себя в качестве одного из предводителей студенческой дружины, захватившей в 1979 году американское посольство в Тегеране. Он предложил не останавливаться на достигнутом и одновременно с "большим сатаной" сокрушить еще и "малого" — взять в заложники советское посольство. Но инициатива не нашла поддержки у духовных лидеров.
После этого Ахмади-Нежад продолжал свою борьбу. Он вступил в вооруженные добровольческие формирования "Басидж" и корпус стражей исламской революции — опору нынешнего режима. Его карьера пошла в гору, он занимал руководящие должности в регионах, а в 2003 году был избран мэром Тегерана. Его предшественниками были либералы; малообеспеченное население мегаполиса разочаровалось в их политике и проголосовало за сильную руку бывшего стража революции.
За два года на посту Ахмади-Нежад свернул почти все либеральные реформы, которые проводили его предшественники. Закрыл все сети фаст-фудов, переименовал дома культуры в религиозные центры, заставил работников мэрии носить бороды и одежду с длинными рукавами, ввел в городских учреждениях раздельные лифты для мужчин и женщин. Он закрыл несколько газет, уволил несколько главных редакторов и запретил рекламные щиты с изображением зарубежных звезд. Ультраконсерватор, Ахмади-Нежад быстро поссорился с президентом Хатами, эксплуатировавшим имидж либерала,— тот даже не пускал его на заседания правительства. Зато был очень близок к окружению духовного лидера аятоллы Хаменеи. Уже став кандидатом в президенты, Ахмади-Нежад отличился тем, что раскритиковал иранский МИД за неправильные приоритеты во внешней политике и пообещал, что, став президентом, вообще свернет всякое сотрудничество с США и Западом.
 |
ФОТО: AP Реформатор Мохаммад Хатами может покидать президентское кресло со спокойным сердцем: его преемники не повернут вспять его реформы. Потому что никаких реформ и не было |
Перед выборами Хашеми Рафсанджани считался бесспорным фаворитом. Правда, аналитики предполагали, что экс-президенту вряд ли удастся победить прямо в первом туре. Самым вероятным его оппонентом во втором туре называли консерватора, шефа национальной полиции Мохаммада Бакра Калибафа. Но все вышло иначе. В первом туре, 19 июня, Хашеми Рафсанджани получил всего 21%, его отрыв от кандидата, занявшего второе место, составил всего 2%. И кандидатом этим оказался не известный всей стране Калибаф, проведший очень красочную предвыборную кампанию, а известный лишь в столице Ахмади-Нежад.
Подобная рокировка фактически означала, что самая мощная силовая структура Ирана, корпус стражей исламской революции, чьим ставленником был Ахмади-Нежад, решила начать собственную политическую игру. Как заявляли проигравшие кандидаты Мехди Кярруби и Мостафа Моин, добиться такого результата по всей стране Ахмади-Нежад, не ведший никакой предвыборной агитации, мог только при колоссальном административном ресурсе: стражи исламской революции, присутствовавшие на каждом участке, заставляли избирателей голосовать за своего человека.
Выход силовика-ультраконсерватора Ахмади-Нежада во второй тур выборов ужаснул либеральную интеллигенцию Ирана. Оппозиционеры, недавно призывавшие бойкотировать голосования, публично признали свою ошибку. Уходящий президент-реформатор Мохаммад Хатами открыто призвал голосовать за более умеренного и прагматичного Хашеми Рафсанджани.
Впрочем, противостояние между более либеральным олигархом и консервативным силовиком в большей степени виртуально, чем реально. Точно так же, как лишь видимостью были прошлые столкновения между "реформатором" Хатами и его консервативными противниками. Несмотря на внешние различия соперников, оба они — кандидаты власти, оба выступают за консервирование режима, достраивание вертикали власти с небольшим переделом собственности.
Итоги выборов будут подведены вскоре после выхода этого номера журнала, но понятно, что не столь важно, кто именно победил 26 июня. И победитель, и проигравший в равной степени сохранят политическое влияние, борьба между крыльями продолжится. А главное, духовные власти, создав видимость напряженной борьбы, гарантировали высокую явку.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ