Надзором обходит владенья свои

15 марта президент России Владимир Путин приехал на ежегодную расширенную коллегию Генеральной прокуратуры РФ. В ходе заседания выяснилось, что организация в новых условиях планирует освоить совершенно новые для нее функции, претендуя на особую роль в сегодняшнем бизнесе в стране. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников отмечает, что раньше такое наблюдалось только на любительском уровне.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вход на расширенную коллегию Генпрокуратуры был по билетам. Да и Мраморный зал, где она проходила,— это историческая сцена. Зал, видевший многих великих прокуроров России, чьи портреты развешены здесь по стенам. Никита Трубецкой, Александр Вяземский, Петр Обольянинов, Гавриил Державин, Дмитрий Дашков, Константин Пален, Николай Муравьев, Иван Щегловитов... Вот люди-то. Советских прокуроров среди повешенных (на стенах) я не разглядел. Нет, не было ни Андрея Вышинского, ни Романа Руденко, ни Константина Горшенина, ни Валентина Степанкова. Не писали их. Рука, что ли, не поднималась. А может быть, дрожала. Хотя чего уж тут? Ведь были и они. И хорошо бы их тоже запечатлеть. Вот галерея-то была бы.

Так вот, у каждого участника совещания в руках, когда он заходил в зал, был билетик. Бумажка, на которой указан ряд и место. Зрители продвигались на свои места аккуратно, с тысячей извинений, как и положено в театре. Правда, чаще спиной к сидящим. Что ж, тонкостям не обучены.

Места некоторых зрителей были уже заняты, и тогда прокуроры казались растерянными. Они просто не знали, куда им себя деть («Все, вы свободны!» — профессионально шутили коллеги). И только ради того, чтобы этих людей такими увидеть, стоило, наверное, сюда прийти.

Ну конечно, прокуроры, съехавшиеся со всей страны, были здесь и сейчас зрителями. Им предстояло увидеть президента и генерального прокурора и услышать партии в их исполнении. На этом действие планировалось завершить. Спектакль не считался иммерсивным. Никому в зале это было не нужно. Упаси бог.

Но вот чем хороши прокурорские и чем они, как оказалось, радикально отличаются от зрителей в обычном зале. Здесь, в Мраморном, в неглубоких нишах стен неприметно стояли желтые тугие пакеты, которые я легко узнал: самоспасатели на случай, прежде всего, пожара. Это была хорошая новость. В театре такие в нишах и проходах не стоят. Плохая новость состояла в том, что я насчитал всего десяток самоспасателей на весь зал.

На всех не хватит. Почти ни на кого не хватит. То есть самоспасатели играли тут свою роль — психологическую. Но все-таки характерную.

Когда к двум часам дня все устроилось, выяснилось удивительное. В зале не было ни одного свободного места. Полный аншлаг. И расселись при этом все до единого. Полный зрительный зал одних прокуроров. Но где же главный подозреваемый (в том, что он наверняка ведь опоздает)?

Оставался, впрочем, еще первый ряд. Еще не вошли VIP-зрители первого ряда. Руководители силового блока, парламента... МЧС, Росгвардии, МВД, Следственного комитета, Росфинмониторинга, Верховного суда... Впрочем, в этот день точно нельзя было пропустить главу Службы внешней разведки Сергея Нарышкина. Ведь накануне в Черном море бесславно ушел под воду американский беспилотник, триумфально сопровождаемый российскими асами (см. материал на стр. 6).

— Да, они используют все средства,— кивнул глава СВР журналистам перед входом в зал.— Космическая разведка, визуальная, радиоразведка...

— А как мы им противодействуем?!

— Мы довольно подробно знаем и понимаем, какие цели американцев интересуют...— мягко отвечал, а вернее, конечно, не отвечал Сергей Нарышкин.

Что ж, известно же со вчерашнего дня, как мы им противодействуем. А на самом деле противодействуем еще со времен легендарного Василия Цымбала, беспощаднее других в Советском Союзе троллившего авиацию НАТО (лопасти норвежской винтокрылой машины P-3C Orion в 1987 году разлетелись в пух и прах от контакта с килем его Су-27).

— Мы можем со дна моря поднять и изучить?..— неслось вдогонку входившему в зал Сергею Нарышкину.

Но он мог уже даже и не оборачиваться.

Впрочем, потом он говорил, что «возможности такие технические», как ему представляется, есть.

Владимира Путина между тем зря подозревали: ждать не пришлось.

Первое, что выяснилось с его слов: надо поддерживать военнослужащих, участвующих в специальной военной операции:

— Прошу разбираться в каждом конкретном проблемном случае отдельно, незамедлительно реагировать на обращения и жалобы, если такие поступают. Все участники специальной военной операции должны быть своевременно обеспечены денежным и иными видами довольствия. Точно так же, оперативно и в полном объеме, они должны получать медицинскую и социальную помощь, содействие в реабилитации и трудоустройстве, а семьи наших погибших товарищей — всю необходимую поддержку.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Я потом спросил главу Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина:

— А вы ведь тоже занимаетесь обращениями мобилизованных, а также их жен и матерей?

— Да,— согласился он.— И знаете, обращений стало меньше! Я вам точно говорю: меньше.

— Насколько меньше? — интересовался я.

— Просто меньше,— пожимал он плечами.

— Ну то есть в два раза? Или вот на столько? — я даже пальцами показал, и это означало «ненамного».

— Ну явно меньше. А так не скажу. Могу для вас справку заказать! — засмеялся Александр Бастрыкин своей шутке.

— Иркутским обращением (мобилизованные из Иркутска 25 февраля записали обращение к президенту.— “Ъ”) тоже занимаетесь? Как там дела? — спрашивал я.

Александр Бастрыкин говорил, что и это тоже.

— Как уже отмечал,— отмечал между тем Владимир Путин в начале встречи,— в последние годы против нашей страны развязана настоящая санкционная агрессия! Все вы хорошо это знаете. Но российская экономика, отечественные бизнес, предприниматели достойно отвечают на все эти вызовы. И важно, чтобы прокуроры в рамках своей компетенции помогали этой масштабной работе, в том числе содействовали ликвидации избыточных административных барьеров. На все действия со стороны наших недоброжелателей и противника мы должны ответить одним — расширением экономических свобод! Но, конечно, все должно быть в рамках закона. Это тонкая работа, и я прошу вас ее настроить!

А вот это все было просто к съезду Российского союза промышленников и предпринимателей, куда Владимир Путин намерен был приехать в четверг. Тем более что съезд должен был пройти в Доме музыки. Так что и слова о тонкой настройке казались мне ведь не случайными, нет.

Но главное — да кто же против экономических свобод! А, да, обычно как раз прокуроры... Но это, видимо, не тот случай. И даже, надо полагать, теперь противоположный. Правда, как же представить себе прокурора в качестве тонкого настройщика экономических свобод?.. Как?.. Но надо же пытаться...

Между тем установки Владимира Путина имели особое значение именно в таком зале. Теоретически каждое его слово для этих людей должно было считаться испепеляющим приказом. Тем более российский президент даже объяснил, где тут и как настраивать:

— Вы знаете, что в послании была поставлена задача вернуться к пересмотру ряда норм уголовного законодательства в части так называемых экономических составов. Рассчитываю здесь на содержательную работу и предложения со стороны Генеральной прокуратуры РФ. При этом важно строго следить за законностью возбуждаемых уголовных дел, а также за соблюдением разумных сроков расследования, проявлять принципиальность при избрании меры пресечения. Это ваша прямая обязанность на начальной стадии уголовного судопроизводства.

То есть это только за распространение фейков об участниках спецоперации — до 15 лет. В остальном настройка должна быть тонкой и еще тоньше.

Еще одна область, которая нуждается в максимально тонкой настройке,— российский ВПК и гособоронзаказ.

— Особое внимание прошу уделить надзору за законностью в сфере оборонно-промышленного комплекса, прежде всего за своевременным выполнением обязательств по поставкам для нужд специальной военной операции необходимых вооружений, техники, боеприпасов, экипировки,— обратил внимание президент.— За четкой реализацией всех заданий гособоронзаказа, эффективным использованием бюджетных ресурсов. Их мы выделяем в достаточном объеме, их много, мы делаем это очень аккуратно, не в ущерб другим направлениям нашей деятельности, но те средства, которые выделяются, должны тратиться рационально и в строгом соответствии с законом. Кроме того, прокуроры должны вести надзорное сопровождение модернизации предприятий ОПК, в том числе наращивания мощностей для выпуска дополнительного объема вооружений. Работа здесь идет масштабная, большая. Она нам сейчас крайне нужна и в будущем пригодится...

То есть все не зря. А также что и сколько ни делается, все к лучшему. Если это делает ВПК.

Отдельно президент остановился на защите несовершеннолетних.

Собственно, это было все.

Без сомнения, Владимира Путина такого рода совещания интересуют сейчас прежде всего в связи с военными действиями.

Генеральный прокурор России Игорь Краснов выступил с обширной речью, в которой соответствовал всем главным чаяниям президента России.

— В условиях небывалого внешнего давления на российскую экономику, финансы, социальную сферу было важно оперативно переформатировать надзор, в полной мере обеспечить права граждан и гарантии бизнес-сообществу, не допустить даже малейших сомнений у людей, особенно тех, кто встал на защиту нашей Родины с оружием в руках, в том, что они останутся без поддержки,— доказывал генпрокурор.

При этом в какой-то момент выяснилось, что амбиции прокуратуры на самом деле не ограничиваются простым переформатированием надзора. Нет, они, если разобраться, просто невероятны.

— По сути, мы сегодня выступаем в роли координаторов: собираем за одним столом заказчиков и производителей вооружений, предоставляем при этом каждому возможность высказаться! — чистосердечно признавался генеральный прокурор.— Это позволяет из первых рук получать объективную информацию о возникающих проблемах при поставке наиболее востребованной продукции и решать без проволочек и перекладывания ответственности все вопросы.

Генпрокуратура, таким образом, всерьез претендует на роль главного посредника в бизнес- и производственных процессах сегодняшнего непростого дня. На законном и, более того, высшем основании, то есть на основании высшего надзора за законным основанием.

И да, такого до сих пор не было. Слушавшему Игоря Краснова внимательно (а таких в зале, по моим наблюдениям, было не большинство) открывалась поистине величественная картина.

Игорь Краснов не обошел вниманием и наиболее болезненную тему последних месяцев:

— Значительный пласт проблем вскрыла проведенная в стране частичная мобилизация, о чем я вас, Владимир Владимирович, недавно информировал. Устранение недостатков здесь велось в круглосуточном режиме. Принимались меры для обеспечения призванных на службу вещевым имуществом и боевой экипировкой, а их семей — гарантированными законом денежными выплатами и льготами... Но все еще окончательно не решены проблемы, связанные с выплатами через базу «Алушта»...

Игорю Краснову нельзя было отказать в откровенности. База «Алушта» прозвучала в открытом эфире; речь идет о системе ресурсного обеспечения военнослужащих. И как выясняется, там не все хорошо.

— Необходимо навести порядок и с доведением до участников СВО денежных средств, выплачиваемых по решению органов исполнительной власти субъектов,— добавил Игорь Краснов.

То есть и тут есть к чему стремиться.

Генеральный прокурор на ходу отдавал распоряжения:

— Надзорные мероприятия в оборонно-промышленном комплексе планируйте и организуйте, исходя из фактической обстановки и потребностей войск. Сосредоточьте отдельные усилия на вопросах модернизации оборонных предприятий, строительстве новых производств, необходимых для выпуска новых вооружений и военной техники...

И о погоде:

— Кратно возросла антироссийская пропаганда, призывы к насилию и противоправным публичным акциям. Данные процессы сопровождались активизацией западных неправительственных организаций и подконтрольного им российского некоммерческого сектора, в связи с чем за год по нашей инициативе признаны нежелательными 23 иностранные международные неправительственные организации, помимо этого деятельность еще 17 полностью запрещена. Внесены требования о блокировке более 125 тыс. интернет-страниц, связанных с распространением фейков о СВО и мобилизации.

Что ж, системно. Заблокировано много. Но сколько предстоит!

А также борьба с кибератаками.

— В связи с прибытием из зоны СВО значительного числа детей (еще одна болезненная тема, в том числе на Западе, пусть и коллективном.— А. К.),— добавил Игорь Краснов,— прокуроры на личном контроле держали вопросы их размещения, оказания медицинской помощи, устройства в детские сады и школы. Выявленные нарушения оперативно устранялись.

Традиционные прокурорские заботы также были исследованы в речи генерального прокурора.

Было то, что актуально для всех:

— Не могу не остановиться отдельно на остро волнующей граждан теме тарифов на коммунальные услуги. В ряде субъектов местные власти и управляющие компании чрезмерно вольно отнеслись к трактовке постановления правительства об их повышении, что вызвало закономерное негодование людей. Причем во многих регионах реакция прокуроров была явно несвоевременной либо мягкой. Требую оперативно пресекать факты завышения платы и нормативов потребления, возложения на граждан расходов, напрямую не связанных с деятельностью управляющих компаний. Добивайтесь перерасчета и возвращения людям необоснованно полученных денежных средств! — Игорь Краснов разговаривал с подчиненными уже лозунгами, как на демонстрации с трибуны, под которой шел строй работников прокуратуры.

К съезду РСПП Игорь Краснов тоже, казалось, подготовился хорошо:

— На фоне отмеченного сокращения проверок увеличились случаи необоснованного вмешательства в предпринимательскую деятельность органов полиции. Все это делается под видом рассмотрения обращений, проведения оперативно-разыскных и профилактических мероприятий. Как известно, такие рейды нередко заканчиваются представлением материалов следствию и возбуждением уголовных дел по экономическим составам, которые затем годами расследуются, зачастую без видимых судебных перспектив. И все это время над предпринимателем как дамоклов меч нависает угроза уголовного преследования и тотальная зависимость от усмотрения должностных лиц следственных органов. Вам необходимо в кратчайший срок завершить полную ревизию таких уголовных дел, производство по которым ведется свыше одного года.

Надо надеяться, что указание будет исполнено. И что сядут не все.

— Средствами надзора обеспечьте принятие по ним законных окончательных решений. В случае отказа в удовлетворении ваших требований, продолжения волокиты — незамедлительно информируйте Генеральную прокуратуру. В целом о проделанной в этом направлении работе вам необходимо представить доклады до 1 мая текущего года,— распорядился Игорь Краснов.

Возможно, и в самом деле настроен воинственно.

Владимир Путин одобрительно отозвался о докладе и о деятельности прокуратуры в целом, и на этом коллегия закончилась. Все, кто сидел, встали. Но никто не вышел.

Дело в том, что Владимир Путин и Игорь Краснов уединились для неформальной двусторонней встречи (можно только представить себе, какие вопросы они решили за сорок минут один на один. И все равно не угадаете. Да, пробежались по темам). Выход из зала, пока встреча не закончится и президент не уедет, был заблокирован. Те, кто был в первом ряду, объединились в кружки по интересам. Было время поинтересоваться у этих людей тем, что беспокоило.

Секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев рассказывал про опасность терактов на территории России:

— Не только мы совершенствуем свои деяния, но и они тоже совершенствуют. Я почему и говорю, что работают систематически. В зависимости от того, что они вносят какие-то новые формы, мы принимаем новые решения.

— А кто на шаг впереди кого? — интересовался корреспондент Life Александр Юнашев.

— Если они делают первый шаг, мы защищаемся,— терпеливо объяснял господин Патрушев.— Мы на них не нападали! Это надо понимать!

Он постепенно, но быстро увлекался и говорил теперь громко, так что на него оглядывались прокуроры. Это было, мне казалось, не к добру.

— Они пытаются эту картинку перевернуть, что якобы мы напали! Это вранье, это ложь. Напал Запад на нас, и мы вынуждены защищаться! Мы на Запад не нападали!

Совершенно точно, что он верил в то, что говорил.

У Александра Бастрыкина я спросил, завершило ли его ведомство расследование событий в Буче.

Он подтвердил, что расследование идет и не завершено до сих пор.

— А как же вы расследуете, ведь территория неподконтрольна? — спрашивал я.

— Очень много методов. И быстро не будет,— рассказывал он.— Там знаете какая цепочка...

Тут он увидел одного из заместителей генпрокурора, который показался ему осведомленнее других.

— Ну что там?! — воскликнул господин Бастрыкин.— Когда уже на волю?

— Ну там еще идет...— потупился коллега.

— Видишь, бумаги уже собирают!.. Пора!

Со стола и правда собирали бумаги, на которые опирались в этот день докладчики. Это были густо исписанные бумаги, и они должны были попасть в хорошие руки.

Тут двери наконец и открылись.

— На волю! — подхватили сразу еще несколько голосов.

А и посидели-то всего ничего.

Андрей Колесников