Перемещенная цельность

Сопрано Елена Стихина дебютировала в партии Эльзы в «Лоэнгрине»: вагнеровскую героиню она спела на сцене Мариинского театра, где Валерий Гергиев продирижировал свою с молодости любимую оперу по случаю возвращения солистки после долгих европейских гастролей. Рассказывает Владимир Дудин.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 2017 году головокружительный взлет международной карьеры Елены Стихиной многие поспешили сравнить с ранними успехами Анны Нетребко — тем более что именно последнюю молодая сопрано заменяла тогда в парижской Opera Bastille в партии Татьяны в «Евгении Онегине» Чайковского. Певица родом из закрытого городка Лесной в Свердловской области (население — меньше чем полсотни тысяч человек) училась в Московской консерватории, затем в Центре оперного пения Галины Вишневской, а работать начала на сцене Приморского театра оперы и балета. Уже из Владивостока молва о ней дошла и до Валерия Гергиева, который не раздумывая взял ее на партии первого положения. Ее ошеломляющий дебют в премьере «Саломеи» Штрауса, поставленной Маратом Гацаловым, дал Стихиной высокий старт еще и в самом буквальном смысле: в этом спектакле режиссер поместил своенравную библейскую героиню в одной из мизансцен почти под потолок. С тех пор Саломея стала коронной партией певицы, которую она исполняет без усилий и с запредельной степенью вокальной свободы.

За это сладкое чувство свободы, а также за голос — лирическое сопрано редкостной природной одаренности — вкупе с эффектными внешними данными Стихину тут же приметили предприимчивые западные менеджеры. Летом 2019 года она триумфально дебютировала на Зальцбургском фестивале, заменив ушедшую в декретный отпуск Соню Йончеву в партии Медеи в одноименной опере Керубини. Дальше ангажементов становилось все больше, и артистка решительно бралась и за Вагнера, и за Верди, и за Моцарта, и за Чайковского, демонстрируя всеядность, безотказность и завидную работоспособность. Пандемия темпы, конечно, приостановила, но график на 2023–2024 годы опять поражает воображение: первые театры, включая нью-йоркский «Метрополитен» и лондонский «Ковент-Гарден», примадоннские партии в «Силе судьбы», «Аиде», «Бале-маскараде», «Мадам Баттерфляй» и «Тоске», звездные составы с лучшими дирижерами и режиссерами. Тот же Зальцбургский фестиваль этим летом обещает ее в главной женской партии — Алисы Форд — в вердиевском «Фальстафе», которого ставит Кристоф Марталер. Режиссеры Елену Стихину за бесстрашие и готовность вписаться в самые смелые проекты вообще полюбили: она выходит и в откровенной «Саломее» в Цюрихской опере, и в провокационной «Пиковой даме» в Баден-Бадене, где режиссерский тандем Моше Ляйзера и Патриса Корье сделал пушкинскую Лизу звездой борделя времен Чайковского.

Теперь, во второй половине марта, певице предстоит спеть вагнеровскую Эльзу в «Метрополитен», в спектакле режиссера Франсуа Жирара, который на правах копродукции шел в прошлом сезоне на сцене Большого театра. В Мариинском же «Лоэнгрин» — спектакль-долгожитель, существующий с 1999 года; режиссером его значится знаменитый тенор Константин Плужников, который в то время был одним из близких друзей-коллег молодого Гергиева, только-только получившего тогда оперную империю в свое распоряжение. В сценографии украинского художника-постановщика Евгения Лысыка (восстановлением спектакля в 2014 году занималась его вдова Оксана Зинченко) романтическая сказка Вагнера и выглядит как нарядное и яркое сказочное фэнтези с невесомыми небесными замками. Изложение истории об исчезновении в лесу младшего брата Эльзы, превращенного злой язычницей Ортрудой в лебедя, не претендует на что-либо, кроме прямого иллюстрирования вагнеровского текста, но при всей ритуальной статуарности и традиционализме все-таки сохраняет пронзительную чистую интонацию легенды.

Конечно, после иных экстремальных сценических опытов Стихиной на Западе такой «Лоэнгрин» с его старомодными режиссерскими задачами выглядит сущим санаторием, если не считать выучивание текста на немецком, конечно. За день до выхода в роли Эльзы Елена Стихина рискнула спеть еще и Аиду, где заметно берегла силы, уступая пальму первенства Амнерис — Екатерине Семенчук. Но в «Лоэнгрине» она грамотно и рационально расставила что смысловые, что силовые акценты, чтобы провести эту роль как минимум не хуже, чем в свое время — ее предшественница Анна Нетребко. Эльза Стихиной получилась, в отличие от бунтарской и ломающей стереотипы у Нетребко, много более скромной, мягкой и цельной, и в этом непротивлении злу насилием она увидела возможность колоссальной силы.