саммит
Вчера президент России Владимир Путин встретился с председателем КНР Ху Цзиньтао и так поработал с ним над укреплением российско-китайского добрососедства, что мало не показалось никому, в том числе специальному корреспонденту Ъ АНДРЕЮ Ъ-КОЛЕСНИКОВУ.
Председатель КНР и президент России встретились для переговоров в расширенном составе в кремлевском зале Святой Екатерины. Переговоры в узком составе, состоявшиеся до этого, были короткими. Накануне лидеры двух стран встретились в предельно зауженном составе в Ново-Огареве, дома у президента России, и, демонстрируя телекамерам безграничную узость, за ужином обсудили, видимо, все, что хотели. Так что вчерашние переговоры в Кремле были с самого начала заужены искусственно.
Владимир Путин очень долго вел Ху Цзиньтао перед строем своих соратников, с каждым из которых председатель КНР должен был по протоколу поздороваться за руку. Особенно долго господин Путин задержал товарища Ху Цзиньтао возле секретаря Совбеза Игоря Иванова. Под присмотром президента России Ху Цзиньтао и Игорь Иванов бурно и продолжительно пожимали друг другу руки. Владимир Путин что-то оживленно рассказывал (очевидно, посвящал китайского лидера в подробности административной реформы, в результате которой простой министр иностранных дел, с которым успел было поработать Ху Цзиньтао, стал секретарем целого Совета безопасности).
Затем Владимир Путин остановил внимание Ху Цзиньтао на фигуре министра экономического развития и торговли Германа Грефа и тоже с удовольствием что-то доложил китайскому коллеге. Господин Греф улыбался при этом так, чтобы было понятно: в деле подписания сегодняшних документов (которые кремлевские ньюсмейкеры квалифицировали как один важнее другого) его роль переоценить невозможно — при всем желании.
Когда Владимир Путин и Ху Цзиньтао прошли российских чиновников и перешли к китайским, шаг их с прогулочного сменился на шаг риэлтера, опаздывающего на сделку по продаже коттеджа на восьмом километре Рублевского шоссе. Китайские коллеги только успевали крутить головами.
— Уважаемые китайские друзья! — сказал Владимир Путин переговорщикам, когда все расселись по местам.
Надо заметить, что ни разу еще, кажется, господин Путин не обращался к людям, сидящим по ту сторону стола (считай, что по ту сторону добра и зла — на переговорах о том, что собирались обсуждать эти люди, не существует вообще никаких эмоций, принципов и добродетелей; то есть собирались говорить о нефти), как к друзьям. И вряд ли это была дань многолетней китайской традиции. Господин Путин хотел дать понять, что китайцу (Ху Цзиньтао) и русскому (Владимиру Путину) делить на самом деле нечего. Ведь даже два российских острова, отданные по договору о пограничном урегулировании, являются теперь предметом совместного хозяйства двух стран.
— Сегодня с утра мы по косточкам разобрали вопросы нашего взаимодействия,— продолжил господин Путин.
Для переводчика "косточки" оказались сюрпризом, он перевел по-китайски "косточки" как "подробно" — и правильно сделал, ибо дословный перевод мог стоить будущему китайско-российских отношений слишком дорого.
Председатель КНР говорил гораздо дольше Владимира Путина. Он в совершенстве владеет искусством вести переговоры в расширенном составе при журналистах — процитировать по итогам его десятиминутной речи было решительно нечего.
После этого переговоры продолжились без журналистов. Судя по виду министра промышленности и энергетики Виктора Христенко (вышел из Малахитовой гостиной Кремля к журналистам, засунув руки в карманы и только что не посвистывая), они вполне удались.
Судя по подписанным документам — тем более. РАО ЕЭС подписало соглашение о долгосрочном сотрудничестве с Государственной электросетевой корпорацией Китая (SGCC). Нефтяная компания "Роснефть" — протокол о сотрудничестве с Китайской национальной нефтехимической компанией (Sinopec), а также рамочное соглашение с Китайской национальной нефтегазовой компанией (CNPC). Все это выглядело очень многозначительно.
Китайский переводчик (Не странно ли получается, что главными героями такого рода мероприятий становятся переводчики? Нет, не странно) при этом блестяще справился с фамилией главы РАО ЕЭС Анатолия Чубайса (очевидно есть в китайском языке такой иероглиф — "чубайс"), но забуксовал на фамилии главы "Роснефти" Сергея Богданчикова.
— Богданович! — произнес он для начала и запнулся.Я понял, что главную проблему в фамилии "Богданчиков" для него составляет, видимо, адское для китайского уха сочетание "нч". Он решил повторить попытку:
— Богданович! — быстро произнес переводчик и во второй раз и больше пробовать не стал.
Из выступления господина Путина я понял, что после того, как парламенты ратифицировали договор о российско-китайской границе, оказалось, что можно договариваться с китайцами практически по любому вопросу (очевидно, что это касается и японцев — только по первому пункту с ними договариваться никто, кажется, не собирается).
— Готовимся к проведению крупных совместных военных учений,— заявил под конец господин Путин.
Это, очевидно, в его представлении является апофеозом сотрудничества на взаимной основе.
Ху Цзиньтао, выступавший после Владимира Путина, повторил вкратце свою речь в начале заседания в расширенном составе. Только одна фраза была новой (но тоже относительно):
— Усиливаем взаимную поддержку по таким вопросам, как тайваньский вопрос, чеченский вопрос.
Действительно, обеим странам такая поддержка нужна просто позарез (и с каждым днем все больше).
Выговорившись, председатель КНР кивком головы завершил мероприятие. Я спросил у направившегося к выходу главы РАО ЕЭС Анатолия Чубайса, что за соглашение он только что подписал.
— Абсолютно прорывная вещь! — заверил господин Чубайс.— Если получится, будем продавать китайцам столько же энергии, сколько сейчас дает вся установленная энергетика Дальнего Востока!
Я хотел было спросить, что же тогда останется Дальнему Востоку, но, видимо, это не было предметом российско-китайских переговоров.
— Надо будет строить и генерирующие мощности, и сетевые. Будем теперь договариваться по цене,— добавил господин Чубайс.— По цене пока ничего не ясно.
Ну вот. Если у них по цене еще ничего не ясно, не рано ли вообще говорить об этом проекте? Ведь, значит, никакого проекта пока и нет. Но я понял, что очень хотелось сказать (особенно перед заседанием G8 в шотландском Эдинбурге).
Господин Чубайс подтвердил эту догадку:— Это же три Бурейских ГЭС! — не смог он скрыть восторга по поводу захватывающих перспектив.
Судя по настроению Анатолия Чубайса, он бы их с удовольствием и построил.