актив
В субботу президент России Владимир Путин отпраздновал 750-летие города Калининграда и провел заседание Госсовета России, на котором губернаторы страны мучились вопросом, отложить реформу местного самоуправления или как можно скорее начать ее. С подробностями — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
У восстановленных Королевских ворот, где должна была произойти самая значительная часть празднования 750-летия Калининграда, стоял руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой. Он удовлетворенно оглядывал как сооружение из красного кирпича, так и журналистов, окруживших его. Очевидно, что такой финал девятимесячных восстановительных работ реставраторы во главе с министром экономразвития РФ Германом Грефом и Михаилом Швыдким считали идеальным.
Господин Швыдкой рассказал, что кирпич для Королевских ворот привозили из Польши. Реставраторы очень хотели, чтобы ворота выглядели максимально приближенными к исторической действительности. Но исторического кирпича в Калининграде почти не осталось: именно поляки его в свое время и вывезли. Их интересовала не историческая, а практическая ценность кирпича. В результате в порядке реституции поляков попросили изготовить и продать хотя бы достоверную копию того самого кирпича.
— Самая большая проблема была вот с этими тремя господами,— сказал Михаил Швыдкой.— Вон, видите, на фронтоне стоят герцог Альбрехт, Фридрих I и Оттокар II.
Я поднял голову и в самом деле увидел три масштабные скульптуры из камня.— Им когда-то отшибли их светлые головы,— продолжил Михаил Швыдкой.— Но мы все-таки вернули их на место — и даже сделали еще три запасных.
Мысль о светлых головах натолкнула на вопрос, где же министр культуры Александр Соколов.
На вопрос, почему министр культуры не гордится вместе со всеми памятником архитектуры, воссозданным силами его министерства за умеренную цену в 42 млн рублей (это тем не менее около 10% денег, выделенных на 2005 год для реставрации культурных памятников во всей Российской Федерации), господин Швыдкой беззаботно ответил:
— Не знаю, он судится с кем-то.Господин Швыдкой поделился также своими идеями о том, отчего город выглядит так, как выглядели военные городки, оставленные в результате вывода Западной группы советских войск из Восточной Германии. По мнению господина Швыдкого, когда 60 лет назад нанимали людей для работы и жизни в Калининграде, предпочтение отдавали рабочим и колхозникам, так как считали, что интеллигенция в Калининграде и так должна быть.
О людях этих, как и о самом Калининграде, никто особо не беспокоился — много лет существовала уверенность, что вот-вот город вернут немцам. Уж Никита Хрущев-то точно вернет. А он не вернул.
— А люди-то,— спросил я господина Швыдкого,— не спрашивают московских чиновников, за что с ними так?
— Спрашивают,— вздохнул Михаил Швыдкой.— Но мы им объясняем, что Калининград — это русский город с европейской судьбой.
— Верят? — переспросил я.Господин Швыдкой вздохнул.
Тем временем к площади подъехали два автобуса с российскими губернаторами. Они должны были стать заметной частью театрализованного представления у Королевских ворот. Затем им предстояло стать участниками еще одного театрализованного представления, на котором должна была решиться участь реформы местного самоуправления.
Губернаторы, выйдя из автобусов, разбились на кружки по интересам (президент Татарии Минтимер Шаймиев с президентом Башкирии Муртазой Рахимовым, губернатор Чукотки Роман Абрамович с губернатором Красноярского края Александром Хлопониным и т. д.), опасливо поглядывая на журналистов. Губернаторам, с одной стороны, хотелось, конечно, стать героями их огневых репортажей, а с другой — они же отдавали себе отчет в том, что из этого на самом деле выйдет.
Только мэр Москвы Юрий Лужков отважно раздавал телеинтервью. Он рассказывал леденящие душу истории о том, как все больше раскачивается маятник реформ местного самоуправления и разграничения полномочий и чем это грозит благополучию граждан страны:
— Все руководители стараются принять крайние решения,— говорил он, стоя перед Королевскими воротами в костюме и в новой брезентовой кепке.— Ельцин говорил, чтобы регионы брали в рюкзаки свои полномочия — сколько унесут. Потом маятник качнулся в другую сторону. Но я отдаю должное Владимиру Владимировичу Путину! Он привел в порядок Конституцию. Но Конституцию в порядок приводить не надо!
Так в нелегком споре с самим собой мэр Москвы двигался на волне собственных рассуждений к идее о том, что в деле переосмысления реформы местного самоуправления невозможно переоценить заслуги мэра Москвы:
— Я в прошлом году обратился к Владимиру Владимировичу. Надо было что-то делать, нельзя было принимать закон о местном самоуправлении в таком виде! Сразу была создана рабочая группа Госсовета. Позавчера на президиуме Госсовета Владимир Владимирович заслушал доклад рабочей группы, и она продвинула восстановление нормального баланса между полномочиями регионов и федеральных органов! Подготовлен указ президента, который все расставит по местам!
Господин Лужков испытывал очевидное воодушевление от общения с президентом России и не собирался скрывать этого. Всем своим видом он намекал на то, что активно идет и обратный процесс.
Подъехал кортеж господина Путина. Президент вышел из машины, произнес короткую приветственную речь, обращенную к гражданам города (числом около 300 человек), стоявшим довольно жалкой кучкой посреди большой площади. Рядом с президентом стояли мэр Калининграда Юрий Савенко и губернатор Калининградской области Владимир Егоров. Этот протокол содержал в себе, впрочем, определенную интригу. Владимир Егоров, по данным, переданным из надежных рук, не относится к числу тех несчастных, утомленных грузом государственных забот людей, чьи полномочия на губернаторском посту будут продлены. Скорее всего, на этом посту его сменит вице-спикер Госдумы Георгий Боос (его встреча с президентом планируется вскоре после возвращения Владимира Путина из Калининграда). Но, очевидно, в Кремле решили напоследок присмотреться и к мэру Калининграда Савенко. По крайней мере, он неожиданно появился даже на протокольной встрече Владимира Путина с Владимиром Егоровым, хотя его участие в ней поначалу не планировалось.
После речей и небольшой давки, образовавшейся на месте импровизированной (но от этого не менее хорошо подготовленной) встречи президента Путина с его народом (голоса из толпы: "Не раздавите президента!.. Его не задавишь!.." Голос президента: "За это... спасибо. Я пойду... Да мероприятие же не начнем..."), на небольшой сцене перед Королевскими воротами началось долгожданное театрализованное представление. На сцене под музыку из "Щелкунчика" появились какие-то шуты, оказавшиеся актерами балета Мариинского театра. Шутов сменили змеи с пчелами — в рваных лосинах, с проволочными крыльями. Но плясали хорошо.
Затем вся кавалькада (исключая шутов и пчел) переехала в местный драмтеатр (это было логично), где и состоялось заседание Госсовета.
— У вас есть перечень из 114 полномочий, которые федеральная власть готова передать регионам,— сказал господин Путин.
Из того, что он произнес дальше, следовало, что он заранее согласен с теми, кто выскажется за расширение этого перечня. Желающие, разумеется, были.
— Делегирование полномочий — не результат административного зуда. Цель — обеспечить развитие предпринимательских свобод. Реформа ни в коем случае не может быть использована для удушения этих свобод.
Президент, таким образом, подтвердил, что в результате реформы местного самоуправления, которая должна начаться 1 января 2006 года, над предпринимательскими свободами нависает реальная угроза.
Доклад рабочей группы зачитал ее руководитель, глава Республики Коми Владимир Торлопов. Он тоже жаловался на отсутствие полномочий и приводил в пример федеральный закон "О животном мире", по которому полномочия регионов ограничены двенадцатью видами млекопитающих и всего пятью видами птиц.
В конце доклада господин Торлопов пришел к мысли, что начинать реформу местного самоуправления преждевременно, а прибавить полномочий главам субъектов федерации — давно пора.
В этом месте господин Путин подавил сильнейший зевок. Кажется, господин Торлопов обратил на это внимание, так как тут же добавил:
— Я прошу вас не судить нас строго, если наше мнение не совпадает с чьим-то еще.
Губернатор Челябинской области Петр Сумин хорошо подготовился к выступлению. В Калининграде, на родине немецкого философа Иммануила Канта, он заявил:
— Идею разделения властей Кант трактовал как идею равновесия властей!Нет, конечно, никакой уверенности в том, что Кант когда-нибудь произносил или писал что-нибудь подобное. Но трактовал-то наверняка.
Безупречность позиции самого господина Сумина состояла при этом в том, что его собственные слова можно было трактовать вообще как угодно.
— Ровно год мы находимся в окружении Евросоюза,— мрачно произнес губернатор Калининградской области Егоров, чем еще раз подтвердил, на мой взгляд, неизбежность своей скорой отставки: никто не доверит ему с таким упадническим настроением руководить обороной от превосходящих сил противника.
Затем микрофон в свои руки взяла губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко:
— Субъекты федерации утратили реальные рычаги управления. Практика, что истина известна только федеральным ведомствам, ни к чему хорошему не приведет!
Если бы Валентина Матвиенко, как и раньше, руководила федеральным ведомством, вряд ли довелось бы услышать от нее такую горькую правду.
— Налицо очередной виток напряженности,— продолжила она.— Региональные органы ЗАГС должны быть ликвидированы и переданы федеральным органам. Это вызовет очереди на регистрации. А справку о смерти надо выдавать немедленно!
То есть вопрос передачи полномочий из центра в регионы и в самом деле стал вопросом жизни и смерти (и не только для руководителей регионов).
— Мне кажется, надо остановиться, не наступать на грабли, подумать... Для начала должен быть определен принцип разделения полномочий... Сегодня, Владимир Владимирович, с центром невозможно согласовать ни одно решение. Больше года не можем добиться решения о строительстве второй сцены Мариинского театра в Петербурге, хотя вы его одобрили.
Валентина Матвиенко била ниже пояса. Незаметно, видимо, для себя она распалилась. Она подвинула бумажки, лежавшие перед ней, и начала одну за другой произносить фразы, никак на первый взгляд не связанные между собой:
— Страна не может жить в замедленном темпе! Никто не выполняет! Не с кого спросить! Что же мы все время делим?! Или мы не живем в одной стране?!
Потом она нашла в себе силы успокоиться и вернулась к вопросам жизни и смерти:— У нас по 40 тысяч умирают от некачественного спирта. Но не по 40 тысяч будут умирать, а по 100 тысяч, если субъекты федерации не будут контролировать этот процесс! Но пока нет этого! Но хоть бы что-то для вида шевельнулось!
И она с укоризной посмотрела на мужчин, сидящих за столом.Госпожа Матвиенко предложила неожиданный выход из этой патовой, кажется, ситуации. Чтобы снова все зашевелилось, надо, по ее мнению, вернуть губернаторов в Совет федерации.
Они в свое время были изгнаны оттуда в целях укрепления вертикали власти. У господина Путина не было, очевидно, уверенности в действовавших тогда губернаторах. Теперь есть, но только у Валентины Матвиенко, и похоже, только в себе самой.
— Сейчас руководители субъектов федерации выступают зачастую в виде критиков государства, что тоже неправильно, потому что власть должна быть стройная и единая,— добавила губернатор Санкт-Петербурга.
Валентина Матвиенко назвала суррогатом попытку привлечь губернаторов к работе в Совете федерации на внештатной основе, не упомянув, что попытку эту предпринял некоторое время тому назад также господин Путин.
С Валентиной Матвиенко категорически не согласился воронежский губернатор Владимир Кулаков.
— Наша страна входит в "большую восьмерку", а по качеству и уровню жизни находится на 105-м месте в мире,— заявил он.— Я по статье в "Экономике и жизни" сужу!
Подозреваю, что если бы губернатор судил по окружающей его действительности, то результаты могли быть еще плачевней.
— Владимир Владимирович, поверьте мне! — обратился господин Кулаков к господину Путину с не очень уместной просьбой. Доверие губернаторам выражают в другом месте и в другой форме.
— Если мы отложим закон о местном самоуправлении,— продолжил господин Кулаков,— мы через два года опять будем говорить, что документ не готов, что нужна какая-то программа! Администрация Воронежской области выполнит все положения закона о местном самоуправлении с 1 января 2006 года!
— Некоторые коллеги в своих выступлениях делали упор на таких специфических вещах, как алкоголь и игорный бизнес,— сказал господин Путин.— Сложные вопросы. Если речь идет о региональных акцизных марках... Но вы же знаете, как это работает... Ходят, предлагают пачками эти марки... Если бы мы добились от правительства решения о монополии государства на спирт... Руководители правительства согласны с этим (глава правительства Михаил Фрадков, сидевший рядом с президентом, успел кивнуть), обещаем двигаться в этом направлении (см. материал на стр. 5. — Ъ).
Обещал Владимир Путин явно не Валентине Матвиенко, так как та просила президента России о прямо противоположном.
Господин Путин еще раз повторил, что подписал указ, по которому федеральные министры будут согласовывать с руководителями субъектов федерации кандидатуры региональных силовых руководителей (такое уже когда-то было, и губернаторы тосковали без этого полномочия).
— Речь идет обо всех структурах,— продолжил господин Путин.— МВД, МЧС, Министерства юстиции, Федеральной службы регистрации, Федеральной службы судебных приставов...
Федеральной службы безопасности в этом списке, впрочем, не оказалось (см. справку).
— Список из 114 полномочий исчерпанным не считаю,— добавил президент и закрыл на этом Госсовет.
— Как вы прокомментируете указ? — спросил я губернатора Чукотки Романа Абрамовича сразу после заседания.
— Я ко всем указам отношусь положительно,— ответил господин Абрамович.Он и правда выглядел полностью удовлетворенным.
Этого нельзя было сказать едва ли не обо всех остальных губернаторах. Ведь господин Путин ни слова не произнес о том, чего от него все ждали: что реформа местного самоуправления отодвигается с 1 января 2006 года по крайней мере года на два.
Губернатор Новгородской области Михаил Прусак на просьбу прокомментировать указ махнул рукой:
— А чего комментировать, если никто из нас этого указа в глаза не видел? И так, я смотрю, многие коллеги комментируют... Комментаторы!
Я дал ему текст указа. Михаил Прусак необычайно, даже лихорадочно оживился, позвал других коллег (чтобы знали, что комментируют). Все вместе они жадно впились в текст указа.
— Ну и ну...— бормотал Михаил Прусак.— А, понятно... Ну, ничего такого... А, как я и предполагал...
— А теперь можете прокомментировать? — спросил я.— А чего тут комментировать? — разочарованно произнес губернатор.— Ничего особенного. Я вам могу сказать про закон о местном самоуправлении. Он же совершенно неподготовленный с точки зрения механизмов введения! Ну и на какой хрен нам это надо? Столько реформ надо провести, а мы людей ввергаем в борьбу за власть и разборку на территориях!
— Расстроились, что ли? — с искренним сочувствием спросил я его.— Да это не расстройство! Это вообще! Это непонимание! Я просто не понимаю, что происходит!
А чего тут непонятного? Госсовет это был.