третья сила
Вчера в столице Казахстана Астане прошло совещание глав государств Шанхайской организации сотрудничества. По итогам своей работы главы стран ШОС при участии наблюдателей из Индии, Ирана и Монголии приняли декларацию, смысл которой к концу обсуждения неожиданно оказался в том, чтобы дать понять Соединенным Штатам Америки, что они и их союзники по антитеррористической коалиции уже сделали свое дело в Афганистане в рамках операции Enduring Freedom ("Несокрушимая свобода") и теперь должны уйти из Центральной Азии, где до сих пор базировались их войска и летали их самолеты. По мнению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, это был ультиматум. А по мнению лидеров ШОС, он был бы просто невозможен, если бы в эту организацию не входила матушка Россия.
В начале заседания в расширенном составе президент Казахстана Нурсултан Назарбаев поздравил президента Монголии Энхбаяра Намбарына с избранием на этот высокий пост. Никто не удивился — очевидно, остальные лидеры знали (или сделали вид), что в Монголии уже состоялись президентские выборы. Энхбаяр Намбарын сердечно поблагодарил присутствующих за это.
Тут сразу выяснилось, что президент Монголии владеет русским языком в таком совершенстве, в каком им вряд ли владеет кто-нибудь из участников этого совещания (я, конечно, не говорю о премьер-министре Пакистана Шаукате Азизе или первом вице-президенте Ирана Мохаммаде Реза Арефе).
Более того, если бы президент Монголии попал вдруг на заседание Госсовета Российской Федерации, то с его безупречным русским языком смотрелся бы гораздо выигрышней, чем многие и многие главы субъектов Российской Федерации. Так что поздравить (и вообще заговорить) с президентом Монголии для Нурсултана Назарбаева было очевидным удовольствием.
Господин Назарбаев в своем недлинном выступлении говорил о том, что Шанхайская организация сотрудничества "призвана стать щитом, который защитит нас от террористической угрозы".
Пока казахские участники переговоров переглядывались, словно затрудняясь переоценить степень важности сказанного их президентом, сидевший за господином Путиным глава ФСБ РФ Николай Патрушев и особенно министр культуры РФ Александр Соколов горячо кивали в такт каждой фразе президента Казахстана — как сознающие свою силу и ответственность гаранты каждого его слова.
Нурсултан Назарбаев повторил, что впервые на заседании ШОС в качестве наблюдателей присутствуют представители Индии, Ирана и Пакистана. Это обстоятельство подчеркивалось в течение следующих нескольких минут столько раз, что стало понятно: именно из этого события организаторы заседания искренне стремятся сделать главную интригу встречи. Но главной было суждено стать совершенно другой интриге.
Председатель КНР, выступивший после президента Казахстана, был поразительно конкретен. Обычно его публичные выступления так же поразительно бессодержательны — по мнению независимых наблюдателей, конечно. Впрочем, и раньше было очевидно, что при желании председатель КНР может говорить и совершенно иначе.
Господин Ху Цзиньтао говорил, что в рамках ШОС надо срочно создавать межбанковские объединения. Он предложил сделать все для того, чтобы объединить власть и бизнес (не ново). Он заявил, что решил в целях лучшего взаимодействия и развития товарооборота между странами--участницами ШОС сделать условия кредита, о котором первый раз сказал год назад в Ташкенте, еще более льготными — по срокам и процентам (правда, общая сумма кредита с ташкентского $1 млрд сократилась за год отчего-то до $900 млн, которыми он оперировал вчера. По дороге из Ташкента до Астаны потерялись, таким образом, $100 млн).
После этого председатель КНР произнес фразу, которая уже должна была заставить хоть кого-то насторожиться:
— По нашему мнению,— сказал Ху Цзиньтао,— хозяевами судьбы центральноазиатских стран являются сами эти страны. Они достаточно мудрые и спокойные, чтобы наладить дела у себя дома.
Кого имел в виду председатель Китайской Народной Республики, подразумевая, что есть силы, которые хотят стать хозяевами судьбы центральноазиатских стран вместо самих этих стран? Это стало ясно позже, когда появился окончательный текст декларации глав государств ШОС.
Господин Путин в своей речи пользовался очень красивыми словами — так, он заявил, что новые угрозы носят трансграничный характер.
— Но в своих конкретных проявлениях они не безлики: у них есть и заказчики, и исполнители, и наша задача — не только найти и обезвредить, но главное, действовать на упреждение!
То есть пока на упреждение не получается. На вопрос, неизбежно возникающий в такой ситуации,— что же теперь делать-то? — президент России дал исчерпывающий ответ:
— Надо, не затягивая, определить, каким образом и в каких формах следует объединять наши возможности. Полагая, что современные средства массовой коммуникации позволяют находить нестандартные и экономичные варианты.
Правильно ли я понял, что вот и журналисты наконец пригодились?Президент Узбекистана Ислам Каримов, человек с цепким взглядом, за то время, пока выступали его коллеги, внимательно изучил, кажется, всех без исключения журналистов, сидящих в зале (не так уж и много их было, учитывая жестокие квоты на каждую из стран-участниц и наблюдателей,— не больше 70-80 человек), и теперь активно взаимодействовал взглядом с теми из них, кто, видимо, по его представлениям, заслуживал этого. По моим подсчетам, в зале сидели два таких человека (впрочем, наличие ручки и блокнота в руках у человека еще ведь не говорит о том, что он работает журналистом).
Ислам Каримов был предсказуем. В его выступлении фигурировали сохраняющаяся дестабилизация в странах Центральной Азии, "которая не может не вызвать состояние стратегической неопределенности и клубок — повторяю, клубок! — противоречий! Наружу в результате последних событий на поверхность вышла только часть — повторяю, часть! — стратегического плана!"
Президент Узбекистана по возможности откровенно (для себя) ответил, в чем смысл этого плана.
— Цель — создание управляемой дестабилизации, навязывание извне своей системы поведения!
Понятно было, что президенту Узбекистана гораздо приятней делать вид, что, расстреливая безоружных людей в Андижане, он борется с могущественным противником извне, а не с собственным народом.
Кто же эти силы, наконец? Что-то никто не отваживался назвать хотя бы одно конкретное имя. И тут сам президент Каримов без паузы продолжил:
— Меня тревожит ситуация в Афганистане. Мак растет чрезвычайно высокими темпами (очевидно, год выдался урожайным.— А. К.). А контингент войск антитеррористической коалиции никакого влияния на эти процессы, похоже, не оказывает.
Господин Каримов не имел в виду, конечно, что бойцы антитеррористической коалиции не в силах затормозить рост мака. Он наконец назвал хоть одного конкретного виновника бед, творящихся в Центральной Азии. Как выяснилось чуть позже — не просто пришлось к слову.
После короткого и чрезвычайно здравого выступления президента Монголии (по этой причине и процитировать нечего) заседание в расширенном составе закончилось, и лидеры перешли к подписанию деклараций и соглашений.
Между тем все серьезные события произошли гораздо раньше — на заседании в узком составе. В результате бурного обсуждения текста совместной декларации в ней появились два новых абзаца. Они многое объясняли. Прежде всего становились совершенно понятными все те туманные намеки, которых было полно в выступлениях лидеров на расширенном заседании.
Вот два этих абзаца:"Мы поддерживаем и будем впредь поддерживать усилия международной коалиции, проводящей антитеррористическую операцию в Афганистане. Сегодня мы отмечаем позитивную динамику, стабилизацию внутриполитической ситуации в Афганистане. Ряд стран ШОС предоставил свою наземную инфраструктуру для временного размещения военных контингентов государств--участников коалиции, а также свою территорию и воздушное пространство для военного транзита в интересах антитеррористической операции.
Учитывая завершение активной военной фазы антитеррористической операции в Афганистане, государства--члены Шанхайской организации сотрудничества считают необходимым, чтобы соответствующие участники антитеррористической коалиции определились с конечными сроками временного использования упомянутых объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территориях стран--членов ШОС".
Источники в делегациях рассказывают, что на формулировках в окончательном тексте декларации неожиданно стал настаивать и. о. президента Киргизии Курманбек Бакиев. Именно он предложил вписать их прямо на этом заседании ШОС. Господина Бакиева с энтузиазмом поддержал президент Узбекистана господин Каримов.
Промедление, судя по настроению участников встречи, было смерти подобно. В результате члены антитеррористической коалиции получили своего рода ультиматум. Им предложено ответить, в какой срок они уйдут с территории центральноазиатских республик (Киргизии и Узбекистана). До сих пор ничего подобного США и их союзники не слышали. Откуда взялась такая решимость?
Отчасти ее объяснил президент Казахстана на пресс-конференции.— Здесь, за этим столом, находятся главы стран, представляющих половину человечества,— заявил он, словно подбадривая сам себя.
— Надеюсь, что друзья-корреспонденты окажут поддержку нашим инициативам,— попросил председатель КНР, не такой уж уверенный, как выяснилось, в своих силах человек.
Президент России в своем заявлении много времени и места посвятил тексту декларации и ее избранным местам. По его словам, нельзя и, главное, не получится навязывать странам Центральной Азии шаблоны и стандарты путем угрозы силы и тем более ее применения. Резолюция, по его мнению, отражает многообразие устройства мира.
Господин Путин демонстрировал таким образом по крайней мере свое согласие с самыми интересными пунктами декларации.
Между тем именно он в свое время делал, что мог, для того, чтобы после 11 сентября в Киргизии и Узбекистане появились американские военные базы и авиация союзников без помех летала бы по центральноазиатским просторам. В результате своих тогдашних усилий он не мог не испытывать удовлетворения от того, что, не тратя лишних сил и средств, закрыл с помощью сражающихся с терроризмом американцев российско-таджикские границы от амбициозных талибов.
После своего заявления господин Путин не потерял вкуса к происходящему на пресс-конференции и во время выступления президента Таджикистана без конца подглядывал через плечо последнего в текст речи, лежащей перед господином Рахмоновым. Впрочем, первая интересная мысль появилась у него в самом конце. Президент Таджикистана решительно поддержал ультиматум, появившийся в тексте декларации:
— Мировое сообщество в ближайшее время ощутит присутствие на мировой арене таких организаций, как ШОС.
После пресс-конференции источник в российской делегации, сделавший все для того, чтобы остаться неназванным, сообщил, что "российскому руководству и в самом деле надо знать, до какого времени страны коалиции будут использовать инфраструктуру некоторых государств ШОС для антитеррористических операций в Афганистане".
При этом не было сказано ни слова о том, что кто-то кого-то заставляет немедленно уйти — не из Афганистана, это вообще упаси бог! — а из Киргизии и Узбекистана. Речь только о том, что ведь активная фаза боевых действий закончилась, а аэродромы предоставлялись именно на этот период. То есть — ничего личного. Просто мир, как и пообещал президент Таджикистана, услышит про ШОС.
После пресс-конференции события в Астане перешли в мирное русло. Президенты России и Казахстана провели двустороннюю встречу.
— Сергей,— обращаясь к помощнику господина Путина господину Приходько, с укором, делая обиженные глаза, говорил президент Казахстана перед началом встречи,— сколько бумаг своему написал (господин Приходько в этот момент и правда положил перед господином Путиным стопку бумаги), а мне — ничего!
На столе перед ним и в самом деле было пусто. Господин Приходько не считал нужным реагировать на эту нежность, и вместо него это делал господин Путин:
— А у вас, Нурсултан Абишевич, говорильня одна, вот и нет ничего на столе.— Ну ладно,— бодро говорил Нурсултан Назарбаев, не понявший, кажется, что было сказано и тем более — что имелось в виду,— займемся делом! Вот мы много раз встречаемся, завтра подписание в нашем присутствии будет — а чего?
Он цинично проверял коллег на знание предмета договоренностей.Тут все, конечно, сразу посмотрели на министра энергетики и промышленности Виктора Христенко.
— Готовим,— рассеянно ответил тот.— Нет, должно быть — что? — повторил свой вопрос господин Назарбаев.
— Будет, будет,— попробовал успокоить его господин Христенко.
— Курмангазы (имя известного казахского композитора и название знаменитого нефтегазового месторождения.— А. К.) будет? — подозрительно переспросил президент Казахстана.
Тут вдруг стало ясно, что Нурсултан Назарбаев просто не очень хорошо представляет себе, что на самом деле будет подписываться на следующий день, и хочет это выяснить.
— Четыре документа,— разъяснил Виктор Христенко.— Два из них касаются "Роснефти" о совместной деятельности с "Казмунайгазом" и о разделе продукции, подписывают "Роснефть", "Казмунайгаз" и правительство Казахстана. И еще два соглашения...
— Это мощно! — восхищенно прошептал президент Казахстана.— Это отлично! — подтвердил господин Путин.
— Ну остался там небольшой сюжет,— остудил их головы господин Христенко.— Думаю, что справимся...
— За ночь,— быстро сказал президент Казахстана.— Сегодня за ночь урегулируем, думаю,— согласился Виктор Христенко.
Напоследок, перед тем как журналисты вышли из переговорной комнаты, господин Назарбаев проинформировал господина Путина о своих переговорах с председателем КНР:
— Китайцы готовят работы на Иртыше. Это затронет экосистему как Казахстана, так и России, надо подумать, что делать...
Господин Путин посмотрел на коллегу так, что стало понятно: он предпочел бы, чтобы господин Назарбаев произнес эти слова после того, как журналисты очистят помещение.