итог саммита
Вчера президент России Владимир Путин сразу после саммита G8 в Шотландии встретился с журналистами и больше часа отвечал на возникшие у них, и в том числе у специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, вопросы: от информационного вакуума, в который были погружены на саммите журналисты, до продажи "Сибнефти" и приговора Михаилу Ходорковскому. И только о своих впечатлениях от встреч с лидерами "восьмерки" господин Путин говорить категорически отказался.
Вчера российские журналисты наконец-то освоили отель Gleneagles. На территории гостиницы была намечена прощальная встреча с президентом России Владимиром Путиным.
По пути из пресс-центра до входа в отель надо шесть раз показать удостоверение и особенно пропуск именно на это мероприятие, а также продемонстрировать своего британского сопровождающего. На этом саммите есть такая должность — "британский сопровождающий". Этот человек, как Иисус Христос, водил пулы журналистов, состоящие из двух-трех человек, от пресс-центра к гостинице и обладал правом исключительного решения всех вопросов. И у него был постоянный зуд воспользоваться своим правом, и он перед самым входом в Gleneagles вдруг решал, что надо дать понять какому-нибудь фотокорреспонденту, что его место все-таки в пресс-центре, а не в отеле, и, как дракон из сказки Евгения Шварца, безжалостно выдергивал его из группы товарищей.
Зато журналист, все-таки оказавшийся внутри, становился неприкасаем. Он получал те же права, что и постояльцы отеля.
Получил такие права и я. Какая потребность возникает у человека, который был рабом и вдруг стал свободным человеком? Правильно. Я тоже сразу начал искать туалет. Его японский интерьер в меру впечатлил меня. Зайдя в кабинку, я через несколько секунд услышал, что снаружи начался какой-то шум. Выйдя из кабинки, я обнаружил, что рядом стоит премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Лицо его выражало гримасу — нет, не страдания, но, безусловно, глубокого переживания.
Вокруг него, надежно прикрывая спину от возможной террористической атаки, стояли два охранника, которые очень нервно среагировали на мой, как мне казалось, выход. Его не заметил только помощник господина Блэра, который активно начитывал шефу текст какой-то резолюции — кажется, как раз по борьбе с терроризмом.
Я уже вышел из туалета, а согласование документов продолжалось. Эта история дала мне хотя бы приблизительное представление о том, в какой напряженной атмосфере проходила работа "восьмерки".
Через несколько минут в зал "Дунбар" пришел президент России Владимир Путин. Его общение с журналистами позиционировалось как неформальное. В принципе в результате так и получилось.
Первые вопросы были связаны, разумеется, с террористической атакой на Лондон. Господин Путин заявил, что у него ни разу не возникло сомнений в том, что G8 доработает до конца, как было запланировано (он только не сказал: а оно того стоило?).
— Мы не сделаем такого подарка террористам,— произнес он.Впрочем, здесь, кажется, так: если вы не делаете подарка террористам, то террористы делают подарок вам. Я сказал господину Путину, что намерен спросить о наболевшем.
— У вас наболело? — удивился он.Я пояснил, что мы, журналисты, в шоке от того, что не могли попасть ни на одно мероприятие саммита.
— В шоке? — еще больше удивился он.— Вы не производите впечатления людей, которые в шоке.
Пришлось пояснить, что журналисты — это люди, у которых не все написано на лице.
— Очень хорошо скрываете шок,— одобрительно произнес господин Путин, внимательно осмотрев коллег.
Он заявил, что саммит, по его мнению, напротив, продемонстрировал полную открытость всех итоговых документов (они и в самом деле перед началом встречи появились на столике слева от входа в "Дунбар").
— Даже под одной телекамерой невозможно работать,— неожиданно признался президент.
До сих пор он делал вид, что ему это даже нравится.— Мы чувствовали бы себя как на сцене,— добавил он.
Впрочем, господин Путин великодушно пообещал подумать о журналистах на санкт-петербургском саммите G8 в следующем году. На вопрос, почему в качестве города G8 в 2006 году выбран Санкт-Петербург, господин Путин ответил, что основная причина — не надо тратить лишних денег (очевидно, все лишние деньги уже вложили в подготовку к 300-летию этого города).
— После этого,— подтвердил российский президент,— было бы нелепо искать что-то еще.
Он рассказал, чем руководствовался при выборе энергетической тематики на следующей G8. К моему удивлению, оказалось, это было не его решение.
— Сам Бог велел нам — в стране, которая является лидером на рынке... по нефти, по газу... если все это сложить, то Россия лидер — обсудить эту проблему,— пояснил господин Путин.
Он обозначил еще одну важную проблему, которая возникнет к следующему году.— Мы стыдливо замалчиваем один вопрос! — демонстративно громко произнес он.— Чем жирнее, толще мы становимся, тем больше у нас проблем с демокр... демографией!
Первый раз он имел в виду, разумеется, демократию. Таких многозначительных оговорок у Владимира Путина, если не ошибаюсь, до сих пор не было.
Все развитые страны, по его словам, испытывают с этим проблемы. У всех отрицательная динамика (не очень понятно, что имел в виду на этот раз).
— И только у США положительная,— добавил господин Путин,— и то за счет мигрантов из Латинской Америки. Но хоть так-то решают.
Впрочем, американский путь и ему, судя по всему, не близок. Он решил действовать более академично.
— Баррозу (Жозе Мануэль Баррозу — председатель Еврокомиссии.— А.К.) сказал, что в ближайшее время они проведут исследование по этой теме — и оно, наверное, ляжет в основу обсуждения в Санкт-Петербурге.
Корреспондент агентства Associated Press спросила, намерена ли Россия (видимо, в рамках подготовки к G8 в Санкт-Петербурге) увеличить поставки нефти и газа членам "восьмерки". Господин Путин довольно долго отвечал на этот вопрос. Он объяснял, что Россия постоянно увеличивает поставки, но для всех.
— Было бы странно, если бы мы такой междусобойчик устраивали! — возмутился господин Путин.
Он обещал американской журналистке работать над развитием атомной энергетики (хоть она об этом и не просила). Он рассказал, что ежегодно Россия добывает 470 млн тонн нефти и что 230 млн тонн идет на экспорт. В ближайшее время последняя цифра вырастет до 270 млн тонн.
С 2010 года, по его словам, поставки газа в Западную Европу увеличатся на 10 млрд кубометров (только по уже подписанным контрактам). В ближайшие три года будет построен транспортный коридор на Дальний Восток с выходом на берег Тихого океана. Первый этап — строительство трубопровода до пункта Сковородино на российско-китайской границе. Второй этап — строительство ветки до Тихого океана.
— Готовы к сотрудничеству с Украиной — если не будут тырить у нас газ,— продолжил господин Путин.— И по направлению Белоруссия--Польша будем работать и собираемся построить Североевропейский газопровод — труба пойдет по дну Балтийского моря. И у норвежцев газовая система скоро перестанет заполняться их собственным продуктом — поможем им заполнить. Они для нас очень комфортные партнеры.
Все это, видимо, и называется диверсификацией в ее самом циничном виде.Корреспондент телеканала "Россия" попросил президента рассказать о его личных впечатлениях от встреч с лидерами G8.
— Стриптиза не будет,— заявил господин Путин.— Не буду рассказывать ничего.Порадовал, я полагаю, коллег по "восьмерке".
На вопрос о том, возможно ли удвоить ВВП к 2010 году, господин Путин заявил:
— Я уже говорил... Даже не важно, что я говорил!
Это сильное признание удалось вырвать у него благодаря тому, что он до сих пор убежден: по расчетам экспертов, чтобы удвоить ВВП, темпы его роста должны быть не меньше 7% в год.
— А у нас они в последние пять лет — 7,1%.Впрочем, он признал, что в этом году намечается замедление темпов роста. Но уже не в первый раз предложил посмотреть на результаты сельхозработ (видимо, готовится сюрприз).
Насчет решения списать еще немного долгов африканским странам господин Путин, оправдываясь, что согласился с этим решением коллег, заявил, что речь идет о странах, которые все равно никогда по своей воле не отдали бы эти деньги.
Очень резко господин Путин среагировал на вопрос, как он относится к тому, что встречи "финансовой семерки" (в нее входят министры финансов "восьмерки" минус российский министр финансов Алексей Кудрин — по понятным причинам: финансов не хватает) пройдут не в России, а в другой стране (члены "восьмерки" предлагают сейчас, чтобы это была Германия).
— Кто, где будет встречаться... с кем... спекуляции какие-то,— поморщился он.— Да хоть в Кении пускай встречаются.
В общем, небезразлично ему, где они соберутся.Японский журналист спросил, естественно, о возможности в ноябре, когда господин Путин приедет в Токио, подписать мирный договор с Японией.
— Чтобы заключить мирный договор, надо доверять друг другу. Чтобы доверять, надо работать. Чтобы работать, надо встречаться,— монотонно перечислял Владимир Путин.
Я понял, что это может продолжаться до бесконечности, и хотел было даже задать следующий вопрос, но тут Владимир Путин как будто спохватился и закончил: он как раз и собирается в ноябре встретится с премьером Японии Дзюнъитиро Коидзуми.
Надо было видеть, какое удовлетворение было написано на лице японского журналиста. Этот ответ в японском стиле воодушевил его как раз примерно до ноября этого года.
На вопрос, не жалеет ли президент России, что назначил Михаила Фрадкова премьер-министром, господин Путин ответил, что его с детства учили ни о чем не просить и ни о чем не жалеть (ни слова о том, овладел ли он этим искусством).
— Я не считаю, кстати, что он (господин Фрадков.—А. К.) себя чем-нибудь скомпрометировал,— сформулировал главную задачу председателя правительства господин Путин.— Я в состоянии объективно его оценить и считаю, что он со своими обязанностями справляется.
Затем последовал вопрос, существует ли позиция государства в вопросе возможной продажи нефтяной компании "Сибнефть". Оказалось, что существует. Президент ответил на этот вопрос чрезвычайно подробно — просто на удивление.
— Это не является нашим приоритетом,— сказал господин Путин.— Это частное дело, в том числе и дело тех, кто владеет "Сибнефтью". Не буду скрывать, что я встречался с владельцами этой компании и высказал свое мнение. Я считаю, что государство должно воспринимать эту сделку как рыночную.
Он добавил, что знает, что компания "Газпром" имеет виды на "Сибнефть". И одна государственная компания — тоже (имеется в виду "Роснефть", президент которой Сергей Богданчиков два дня назад в интервью Ъ выражал уверенность в том, что через короткое время "Сибнефть" окажется в руках государства, по крайней мере на 20%).
— Но это будет рыночная сделка,— еще раз повторил господин Путин, однозначно подтвердив таким образом, что шансы "Газпрома" в деле покупки "Сибнефти" лично он считает более предпочтительными.
В общем, в результате этого ответа, который быстро появился на информационных лентах, акции "Сибнефти", уверен, сильно вырастут. Это же касается, видимо, акций "Газпрома" (и этого никак не скажешь об и так не котирующихся на рынке акциях "Роснефти").
Когда встреча с прессой уже, казалось, закончилась, господин Путин встал, но еще продолжал отвечать на вопросы. Он сказал, что не жалеет, что Москва не выиграла Олимпиаду-2012. Он с самого начала считал ее шансы, оказывается, минимальными и заявил, что мэра Москвы спровоцировали на этот шаг (то есть подставили беднягу). Впрочем, надо, по его мнению, вновь и вновь подавать заявки — только теперь на участие в зимней Олимпиаде и при максимальной помощи прессы.
— Уверен, вы нам поможете,— обратился он к журналистам.— Считаете, что завербовали? — машинально пробормотал я.
Но он услышал.
— Не завербовал, а привлек к сотрудничеству,— уточнил господин Путин.
Ну, я их терминов-то не знаю.
Дальше господин Путин и вовсе расслабился. (Отвечая на один из вопросов, он озабоченно переспросил: "Ась?"). Общение с журналистами не составляло для него никакой проблемы. Он считал свою задачу, видимо, полностью выполненной.
Тут-то, уже на выходе, и прозвучал последний вопрос: что он думает о приговоре Михаилу Ходорковскому.
— Вы знаете, у меня нет желания подвергать сомнению решение суда. Я ведь сам юрист по образованию. Советский суд, как известно, самый гуманный суд в мире.
— И давно так? — не выдержал я.— Всегда,— без колебаний ответил господин Путин.— А что касается правовых средств оспаривания, то адвокаты, насколько мне известно, у ЮКОСа хорошие и они работают уже по этому направлению. Ну посмотрим, какое решение будет.
Такое впечатление, это только ему еще не ясно.— А на "восьмерке" такие вопросы никто, конечно, не задает,— закончил Владимир Путин свою работу на саммите.— Такое даже в голову никому не придет.
А жаль.