Геополитические субсидии для ВИЭ

Энергетическая трилемма — это тонкий и сложный баланс между энергетической безопасностью, доступностью и экологической устойчивостью. В 2023 году эта трилемма находится в центре внимания, поскольку энергетическая система испытывает трудности во всех трех аспектах. Глобальные вызовы в энергетической отрасли усугубили конкуренцию между этими приоритетами. Геополитический кризис напомнил всему миру, насколько хрупкой может быть энергетическая безопасность.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Идеальный шторм

Геополитический кризис стимулировал переход на чистые энергию и тепло на десятилетия раньше, чем это ожидалось и планировалось. В краткосрочной перспективе он вызвал всплеск использования угля и, соответственно, увеличение выбросов парниковых газов во многих частях мира. В то же время проекты в возобновляемой энергетике (ВИЭ) находятся под давлением. Потребители энергии столкнулись с ростом ее стоимости. Но в среднесрочной и долгосрочной перспективах энергетический кризис резко ускорил отказ от ископаемого топлива. Международное энергетическое агентство (МЭА) считает, что его использование в мире достигнет пика в течение десятилетия и пойдет на спад.

Энергетический сектор находится на ранней стадии новой индустриальной эпохи — эпохи создания, реализации и широкомасштабного производства экологически чистых технологий. Разработки, которые находились в зачаточном состоянии в начале 2000-х, такие как солнечные фотоэлектрические панели, ветрогенераторы, электромобили и аккумуляторы, сегодня превратились в огромные отрасли. Крупнейшие мировые экономики активизируют усилия по расширению такого производства, обеспечивающего переход к нулевому уровню выбросов, укреплению энергобезопасности и конкуренции в новой глобальной энергетической экономике. Текущий глобальный энергетический кризис является поворотным моментом для перехода на экологически чистую энергию во всем мире, вызывая гигантскую волну инвестиций в новые отрасли.

Стремительный рост цен на энергоносители и последствия геополитического кризиса оказали разрушительное воздействие на мировую экономику, но могут ускорить изменения, необходимые для преобразования энергоснабжения планеты, согласно новому отчету The Silver Linings Playbook, опубликованному Wood Mackenzie. Отказ ЕС от российского природного газа не только сократил его долю в энергетическом балансе с 40% в 2021 году до 7,5% к концу 2022-го наряду с сокращением импорта российской нефти, но и подстегнул инвестиции в ВИЭ и атомную энергетику, которая до этого несколько лет стагнировала. Мощность солнечной генерации почти удвоилась в 2022 году, а ветровая и солнечная энергия впервые в истории ЕС вместе произвели больше электроэнергии (22%), чем электроэнергии, полученной из природного газа в 2022-м. Атомная энергетика переживает возрождение: Польша, Эстония, Чехия, Нидерланды, Великобритания и многие другие страны в срочном порядке планируют строительство новых атомных электростанций, и даже Германия пересматривает свою враждебность к атомной энергии. Продажи тепловых насосов, которые отапливают помещения электричеством, а не сжиганием топлива при значительной экономии энергии, подскочили на 35% по всей Европе в 2022 году. Германия, которая год назад сильно зависела от импорта углеводородов, идет к отказу от ископаемого топлива к 2045-м.

По опросам Baker Hughes, в ответ на энергетический кризис большинство респондентов (57%) инвестируют или планируют новые вложения в СПГ для обеспечения энергобезопасности. Однако по мнению экспертов Института энергетической экономики и финансового анализа, общая мощность европейских терминалов СПГ может достичь 400 млрд кубометров при спросе 150 млрд кубометров, что может привести к тому, что к 2030 году почти две трети таких терминалов могут оказаться невостребованными. В результате, несмотря на геополитические проблемы и кризис энергобезопасности, в 2022 году больше организаций, чем в 2021-м, заявляют о готовности обнулить парниковые выбросы к 2050-му. Во второй половине 2022 года выбросы в ЕС сократились.

Инвестиции и бюрократия

Многие опасались, что приостановка экспорта российского природного газа в ЕС заставит блок использовать больше угля. Некоторые страны, включая Германию и Великобританию, действительно продлили срок службы угольных электростанций, которые планировали закрыть. Но доминирующей тенденцией оказалось снижение потребления энергии. На высокую цену газа европейцы отреагировали отказом от газового отопления домов (во многом из-за мягкой зимы) или закрытием предприятий, которые не могли оплачивать счета за электроэнергию. По данным финского Центра энергетических исследований, потребление природного газа в ЕС, не связанное с электричеством, упало в 2022-м на 17% год к году.

Скачок цен на природный газ стимулировал и инвестиции в ВИЭ. В 2022 году глобальные капвложения в ветряные и солнечные активы впервые превысили инвестиции в новые и существующие нефтяные и газовые скважины. Страны G7 потратят миллиарды долларов на субсидии экологически чистым технологиям в следующем десятилетии. Речь идет о законе о снижении инфляции в США, пакете ЕС Fit for 55 и плане REPowerEU, программе «Зеленая трансформация» в Японии. Вместе с тем схема стимулирования энергоперехода запущена в Индии, а Китай, как ожидается, превысит цели зеленого перехода, обозначенные в последнем пятилетнем плане.

Переход к чистой энергии открывает большие возможности и для роста занятости в новых и расширяющихся отраслях. По оценкам МЭА, если страны полностью выполнят объявленные обязательства в области энергоперехода и климата, к 2030 году потенциал глобального рынка экологически чистых энергетических технологий массового производства составит $650 млрд в год, что более чем в три раза превышает текущий уровень. Рабочие места, связанные с производством чистой энергии, увеличатся с 6 млн сегодня почти до 14 млн к 2030 году. Более половины этих рабочих мест будут связаны с электромобилями, фотоэлектрическими солнечными батареями, ветрогенерацией и тепловыми насосами. После же 2030-го все это приведет к быстрому росту промышленности и занятости.

Опросы Financial Times показали: хотя 41% респондентов назвали экономическую неопределенность и рост инфляции препятствиями для инвестиций в энергопереход, уверенность в необходимости чистой энергетики с нулевыми выбросами остается высокой на большей части земного шара. Проблема в том, что некоторые девелоперы и поставщики ВИЭ вынужденно переосмысливают свои инвестиции, потому что энергетические проекты становятся финансово менее привлекательными. Ограничение цен на энергию, различные налоги вместе с растущими затратами задерживают решения по проектам. Государства заинтересованы в надежном и дешевом энергообеспечении населения, что создает конфликт интересов с бизнесом, инвестирующим в ВИЭ. Задержки, связанные с получением разрешений и сертификатов, также мешают инвесторам. Это долго препятствовало новым проектам в Америке и Европе. Даже Дания, мировой лидер в ВИЭ, 6 февраля прекратила обработку заявок на проекты ВИЭ из-за возможны противоречий с законодательством ЕС. МЭА считает, что производство ВИЭ вырастет еще на 25% к 2027 году, если будут устранены бюрократические и финансовые барьеры.

Сырье и материалы

Излишняя концентрация международной цепочки поставок в одной стране делает всю цепочку уязвимой для инцидентов, связанных с геополитическим выбором страны, пандемией, стихийными бедствиями, техническими сбоями или волюнтаристскими решениями монополий. Это значительная проблема, так как доля международной торговли солнечными фотоэлектрическими модулями составляет почти 60%, при этом около половины солнечных модулей, произведенных в Китае, экспортируется преимущественно в Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион. Китай является крупным игроком в производстве компонентов ветрогенераторов: на него приходятся 60% мировых мощностей и половина всего экспорта, большая часть которого идет в другие страны Азии и Европы.

По оценкам МЭА, на долю трех крупнейших стран-производителей приходится не менее 70% выпуска солнечных панелей, ветрогенераторов, аккумуляторов, электролизеров и тепловых насосов, причем во всех из них доминирует Китай. Крайне ограниченно и число поставщиков сырья для зеленой энергетики — только Конго занимает 70% мирового выпуска кобальта, а более 90% производства лития приходится на три страны. Зеленая трансформация требует развития технологий добычи, переработки и совершенствования глобальных цепочек поставок полезных ископаемых, таких как литий, медь, никель, сталь, цемент и алюминий. Рост цен на кобальт, литий и никель привел к первому в истории росту цен на аккумуляторы почти на 10% в 2022 году. Стоимость ветрогенераторов (за пределами Китая) также росла после многих лет снижения, что, в частности, связано с тем, что стоимость стали и меди удвоилась между первой половиной 2020 года и тем же периодом 2022-го. Аналогичные тенденции можно увидеть в цепочках поставок солнечной фотоэлектрической энергии.

Запланированное в настоящее время расширение мощностей по переработке полезных ископаемых во всем мире не соответствует объемам, которые требуются для быстрого развертывания экологически чистых энергетических технологий. Поликремний для цепочек поставок солнечной фотоэлектрической энергии — единственная область, где можно ожидать избытка мощностей к 2030 году.

Для снижения рисков, связанных с поставками критически важных полезных ископаемых, требуется новая, более диверсифицированная сеть международной торговли, основанная не только на торговле ресурсами, но и на экологических, социальных и управленческих стандартах их добычи и переработки, то есть соответствия поставщиков требованиям ESG.

С февраля 2022 года цены на цинк, никель и другие металлы достигли рекордных значений, а по ряду материалов выросли более чем на 50%. Это дополнительные вызовы на фоне проблем в цепочке поставок Китая из-за ковидных ограничений и карантина, которые привели к глобальной нехватке ветрогенераторов, солнечных батарей и их компонентов.

Введение ограничений против российского экспорта полезных ископаемых или атомной промышленности может затормозить саму диверсификацию источников энергии, необходимую для зеленого перехода. Каждая страна должна определить, как она может извлечь выгоду из возможностей энергоперехода и зеленой экономики на основе своей промышленной стратегии. Участие в энергопереходе требует комплексных оценок рисков цепочек поставок, сокращения сроков получения разрешений, мобилизации инвестиций и финансирования для ключевых элементов цепочки поставок, развития рабочей силы и ускорения технологических инноваций. И ни одна страна не может сделать это в одиночку.

Михаил Аким, Высшая школа бизнеса ВШЭ