гражданское общество
Вчера президент РФ Владимир Путин встретился с российскими правозащитниками из президентского совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека и в категоричной форме обяснил им, что ни при каких обстоятельствах не допустит финансирования политической деятельности в России из-за рубежа и не позволит никаким экологам встать на пути нефтедолларов. С подробностями из Екатерининского зала Кремля — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Правозащитники пришли на встречу с Владимиром Путиным с цветами. Я, честно говоря, нисколько не удивился: это лишний раз свидетельствовало о том, что отношения президента России с профессиональными борцами за права человека развиваются динамично и прогрессируют даже быстрее, чем хотелось бы.
Не удивился я и тогда, когда увидел, что в руках у вошедшего в Екатерининский зал Кремля президента России тоже букет цветов. Для него встреча с правозащитниками, скорее всего, всегда праздник.
В результате оказалось, что вчера был день рождения председателя Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой. Это ей все принесли цветы. Ну, этому тем более удивляться не следовало.
Владимир Путин вкратце обрисовал членам своего совета ситуацию с правами человека в России. Она оставляет желать лучшего, но только по одной причине.
— Где существует государство, там всегда существует отчужденность между обществом и государством,— заявил президент.
Он, таким образом, дал понять, что если в России есть проблемы с правами человека, то это прежде всего означает, что в России есть государство.
Господин Путин высказался насчет общественной палаты, которая "не должна становиться коллективным собственником действующей бюрократии" (лица участников встречи сделались при этом такими удивленными, что я подумал, будто это был для них уже решенный вопрос), а также насчет некоммерческих общественных организаций, которых в России, по подсчетам президента, уже больше 600 тыс. (в этой информации, мне показалось, уже содержался определенный упрек). Некоммерческие организации, по мнению господина Путина, должны заниматься борьбой со СПИДом, беспризорностью и наркоманией.
— Если бы вы могли подсказать мне, как поддержать некоммерческие организации, я был бы вам признателен,— сказал президент людям, сидевшим с ним за одним столом.
Это уже были его, кажется, верные единомышленники. Ему уже нечего было делить с этими людьми.
Господин Путин признался и в том, что он очень хочет помочь людям с ограниченными возможностями — но не может. Его возможности в этом смысле, очевидно, тоже ограниченны.
— Наша помощь им сегодня — это слезы и копейки. Мы готовы это сделать. Это не форма подкупа со стороны государства,— предупредил президент.
Таким образом, господин Путин довольно резко очертил круг прав и обязанностей членов своего совета. Круг этот оказался не слишком широк. Затем господин Путин поделился с правозащитниками информацией о том, как он с помощью лазеек в действующем законодательстве обходит это законодательство:
— Мы не в состоянии повысить зарплату работникам культуры. Но мы пошли по пути внедрения грантов.
Свой доклад о правах человека в России зачитала председатель президентского совета Элла Памфилова. Ее совет борется за права человека с помощью мониторинга и экспертиз. Найдено много узких мест в новом Жилищном кодексе. Зафиксирована эрозия единого образовательного пространства в России.
— Происходящие процессы перечеркивают ваш, Владимир Владимирович, ключевой тезис о возвращении государства в образование. На самом деле происходит исход государства из образования! И общества, соответственно, тоже...
Зато чрезвычайно благоприятное впечатление на госпожу Памфилову произвел мониторинг общественных слушаний по судебной реформе. Она сама обсуждала эту проблему с МВД, прокуратурой, Минюстом...
— В данном случае очень довольна сотрудничеством,— заключила госпожа Памфилова.
Судьба судебной реформы, можно было понять из ее слов, находится, таким образом, в надежных руках. И руки эти лежали сейчас на столе в Екатерининском зале. И все то время, что говорила, Элла Памфилова передавала в эти руки бумаги, стопкой стоявшие перед ней. В конце ее доклада вся эта стопка в результате оказалась у господина Путина.
— Я надеюсь, Владимир Владимирович, вы, если сочтете возможным, направите эти материалы соответствующим ведомствам,— сказала Элла Памфилова.
Меня поразило, что она даже не рассчитывала на то, что он сам захочет их полистать. Но дело оказалось еще серьезнее:
— И надеюсь, что они не направят их в корзину, как было с нашими материалами по монетизации и с другими материалами,— продолжила Элла Памфилова.
После этого, тяжело вздохнув ("Ой..."), Элла Памфилова приступила к главному.— В ряде регионов в последнее время произошла череда инцидентов, где с неблагоприятной точки зрения проявили себя сотрудники правоохранительных органов,— произнесла она.
Глава совета перечислила регионы. Прежде всего это башкирский Благовещенск. Милиционеры там и правда проявили себя с неблагоприятной точки зрения (долго били людей). И она ни слова не сказала об инцидентах такого рода в Чечне (станица Бороздиновская в списке проблемных населенных пунктов вообще не фигурировала). Чечня в этом смысле вообще является, если не ошибаюсь, с некоторых пор зоной молчания.
Зато Элла Памфилова с особой обеспокоенностью говорила о том, как быстро сокращается общая доля детей в общем населении России. Прокуроры и депутаты, по ее мнению, часами могут обсуждать проблемы усыновления российских детей за рубежом, "а что можно сделать для детей внутри страны, никто не готов обсуждать".
Напоследок Элла Памфилова рассказала господину Путину, как не исполняется его поручение еще двухгодичной давности.
— Речь идет о ребятах, вернувшихся со службы в Чечне в свои бедные семьи с тяжелыми травмами,— сказала она.
— Уже два премьер-министра сменились, а решить не могут,— вмешалась в этот разговор бывшая судья Конституционного суда Тамара Морщакова.
— Всего около двух тысяч человек, нужно 24 миллиона рублей,— продолжила госпожа Памфилова.— Правительство само заблудилось в своей финансово-экономической политике. Некоторые чиновники обуреваемы интеллектуально-технократической спесью!
Похоже, Элла Памфилова сделала слишком смелые выводы из в общем-то безобидной ситуации. Господин Путин неожиданно бросился на защиту своего правительства. Оказалось, что его поручение не исполняется по простой и уважительной причине:
— Законодательство привязывает одну категорию инвалидов к другой.Только что он рассказывал, как с помощью системы грантов можно легко решить такого рода проблему. Теперь оказалось — по крайней мере сложно.
— Но мы вернемся,— пообещал президент.Так советские солдаты, оставляя в войну противнику города и поселки, обещали женщинам и детям, остающимся в тылу.
Следующим с докладом выступил президент института национального проекта "Общественный договор" Александр Аузан.
— Вы, наверное, знаете, господин президент, что сейчас идет голодовка группы Героев СССР — в знак протеста против закона по их поводу. Один из этих людей, Бурков (Валерий Бурков, Герой Советского Союза.—Ъ), говорил мне, что происходит. Дело в том, что с ними полгода никто даже поговорить не хочет!
Господин Путин с недоумением поглядел на господина Аузана:— В процессе решения этих вопросов многократно встречались с ними! Вместе с ними писали этот закон! Так что это для меня неожиданно!
— Но они мне сами говорили! — возмутился Александр Аузан.— В данном случае это неудачный вы пример привели, Александр Александрович... Я сама два часа провела с Бурковым,— перебила его Элла Памфилова.— Я сказала, что могу ему любую встречу с кем угодно организовать. К сожалению, тут не так все просто...
Госпожа Памфилова полагала, очевидно, что она обладает монополией на произнесение нелицеприятных вещей в лицо президенту.
— Сказать, что никто с ними не встречался!.. — возмущался тем временем и президент России.
— Гражданское общество есть некая производительная сила,— уже не так уверенно продолжил Александр Аузан.
Он решил помочь президенту, как тот и просил, в поддержке некоммерческих организаций:
— В Нидерландах 15,8% валового внутреннего продукта создается некоммерческими организациями. В России — только 1%. В чем дело? А трудно создавать продукт, когда нет инвестиций!
Александр Аузан заговорил наконец на понятную и близкую тему — про деньги:— Вы еще ставили в прошлом послании Федеральному собранию одну тему: критиковали правозащитные организации, что они действуют в интересах своего донора. Я не согласен. Инвестиции в гражданское общество — нормальная вещь! Но в чем вы глубоко правы — надо решать проблему независимости гражданских институтов от донора!
Нормальной вещью оказались и государственные инвестиции в гражданское общество.— У нас государство 1,2% инвестирует в некоммерческие организации,— заявил Александр Аузан, не уточнив от чего он считает эти проценты.— На уровне Зимбабве находимся по этому показателю!
Он предложил по примеру функционирующих западных фондов, чтобы некоммерческим организациям деньги давались один раз и помногу, чтобы эти организации могли разместить эти деньги в ценных бумагах и работать с уверенностью в завтрашнем дне.
— Так делал Генри Форд! Если бы он сейчас увидел, чем занимается Фонд Форда, он бы ни с чем из этого не согласился! — убеждал господин Аузан президента, кажется, в обратном тому, в чем хотел убедить.
— Я ничего не хочу сказать,— перебил его господин Путин,— но о каких программах вы сейчас вообще говорите?
— О международных,— произнес Александр Аузан.— Надо решать проблему помощи некоммерческим организациям из-за границы. Очень много бюрократических препятствий. Если гражданская деятельность не связана с непосредственной опасностью для населения, то, может быть, контроль за такой помощью должен быть не на входе, а на выходе?
— Категорически возражаю против финансирования из-за рубежа политической деятельности! — голос господина Путина вдруг прогремел словно из-под самого свода Екатерининского зала.— Ни одно государство этого не допускает! И мы не допустим!
Александр Аузан еще что-то пытался говорить, но господин Путин его не слышал. Президент разбушевался.
— Мне Жуков Александр Дмитриевич (вице-премьер правительства РФ.—Ъ) конкретно докладывал! Да, деньги выделяют и выделяют на конкретную деятельность! Давайте мы свои проблемы сами будем решать! Мы не первобытное общество! Мы для этого здесь и собрались.
Александра Аузана можно, наверное, упрекнуть во многом. Но, кажется, в отсутствии здравого смысла и инстинкта самосохранения его и остальных присутствующих в этом зале упрекнуть было нельзя. Все промолчали.
Следующим, с докладом об экологической безопасности, выступил сопредседатель Международного социально-экологического союза Святослав Забелин. Его угораздило поговорить с президентом на тему участия некоторых государственных нефтяных компаний в деле соблюдения мер элементарной экологической безопасности. Именно у государственных компаний, по его данным, экологические показатели наихудшие.
— Они даже создали свою экспертизу! — с досадой говорил господин Забелин.— И объясняют бурятам, иркутянам... как хорошо им будет, когда по ним пройдет труба... Мы с Дмитрием Анатольевичем (Дмитрием Медведевым, главой администрации президента России.—Ъ) господ из этой компании (очевидно, имеется в виду "Транснефть", см. справку.—А. К.) пытались приструнить, но... А им надо только по-человечески сказать, что так вести себя неприлично!
— Вы упомянули об одном из проектов, сравнимых с БАМом,— неторопливо сказал господин Путин.
И эта неторопливость производила еще более сильное впечатление, чем пафос, с которым президент обрушился на западный капитал, пытающийся профинансировать российские политические проекты.
— Эта работа дает возможность выхода на рынки быстро развивающихся стран АТР (Азиатско-Тихоокеанского региона.—Ъ). Для России крайне важен выход к ним напрямую! Это общенациональный проект. Когда речь шла о маршруте из Восточной Сибири на китайский город Дацин по южной оконечности Байкала (первой эту общенациональную идею сформулировала, как известно, нефтяная компания ЮКОС.—А. К.), было принято решение из экологических соображений уйти с этого маршрута и идти по северной оконечности Байкала. Это было дороже на сотни миллионов долларов!.. Я знаю, одна из линий атаки на нас — эти экологические программы! Строили мы порт на Балтике — "партнеры" вложили деньги в экологические организации, те начали протестовать. Теперь нашим судам мешают экологические проблемы в датских проливах — суда у нас не такие...
— Ну вот! — подытожил речь президента Святослав Забелин.— Если разобраться, вы говорили моими словами, а я — вашими! По этой великой трубе — главное же, чтобы она была! Но просто сегодняшний выбор с экологической точки зрения наихудший выбор! Там есть более выгодные варианты, в том числе и экономические! Вот тут мы с вами партнеры!
Но господин Путин уже не хотел быть партнером с господином Забелиным:— А стоило ЛУКОЙЛу на Каспии поставить платформу — нет, нельзя! Экология... Нам тут, наоборот, ваша именно поддержка нужна. Давайте вернемся к этому вопросу...
— С удовольствием вернемся! — согласился Святослав Забелин.Глава совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов резко высказался по поводу нарушения гражданских прав человека — но не в России, а в Белоруссии.
— Люди там сидят уже "за колосок", сидят в тюрьмах,— говорил господин Караганов.— Закрыли даже такие радиостанции, как "Голос России" и "Маяк". В Белоруссии сидит огромное количество российских граждан! Мы уже начали призывать наших белорусских друзей, но и государство должно защищать права человека! Нет случаев, чтобы российские граждане в белорусских тюрьмах навещались консульскими службами! И если так пойдет и дальше, то обязательно будут спровоцированы кровавые столкновения. По CNN это будут показывать годами! Давление на наших друзей является, таким образом, не только моральной позицией, но и выгодной позицией.
— У меня будет возможность сегодня поговорить с Александром Григорьевичем на эту тему,— прокомментировал господин Путин.— Президент Белоруссии приезжает к нам с рабочим визитом (см. стр. 9.—Ъ). Пообсуждаем.
Ну а чего бы и в самом деле не пообсуждать-то — от нечего делать?