О том, есть ли у России возможность частично восстановить экспорт газа в ЕС и каковы перспективы газа в принципе в европейском энергобалансе, “Ъ” рассказал бывший сопредседатель консультативного совета по газу Россия—ЕС, профессор, заслуженный научный сотрудник Оксфордского института энергетических исследований Джонатан Стерн.
Джонатан Стерн
Фото: Из личного архива
Джонатан Стерн
Фото: Из личного архива
— На ваш взгляд, способен ли экспорт российского газа в Европу увеличиться с текущих уровней, или это невозможно?
— Мы больше никогда не вернемся к временам, когда импорт из России достигал 100, 150 или 200 млрд кубометров. Вопрос в том, будет ли российский газ вообще поступать в страны ЕС — по крайней мере, по трубопроводам, так как СПГ, возможно, немного другая история. Если говорить о трубопроводных поставках, то, похоже, они могут пока сохраниться на нынешнем уровне в 20–25 млрд кубометров в год, если только не остановятся полностью, что, конечно, является целью политики ЕС.
— Но европейские компании за год подписали очень мало долгосрочных контрактов на СПГ, и этого объема недостаточно, чтобы заместить российский газ.
— Вообще-то европейские покупатели не могут подписывать долгосрочные контракты на 15 лет или больше, поскольку в противном случае они не смогут выполнить цели по сокращению выбросов парниковых газов.
Но в любом случае компании не слишком сильно беспокоятся об этом, потому что у них есть возможность купить спотовый СПГ, хотя за него и придется заплатить. Другими словами, они берут на себя ценовой риск, но, с их точки зрения, не берут риска обязательств по покупке определенных объемов.
По сути, СПГ дает возможность выбора. Если у вас есть приемные терминалы, а они строятся в Европе с рекордной скоростью, вы в любом случае сможете получить СПГ, если заплатите достаточно, и единственный вопрос — сколько придется заплатить. Так что риск есть, но это ценовой риск, а не риск объемов.
— И такой риск приемлем для европейских компаний в долгосрочной перспективе?
— Теория такова: в 2030-х годах потребление природного газа в Европе прекратится, поскольку это необходимо для достижений целей по выбросам. Если теория неверна, тогда могут возникнуть некоторые проблемы.
Тем не менее, как мы видим, во всем мире, особенно в Северной Америке, очень быстро строятся новые СПГ-проекты. У нас может возникнуть проблема с прохождением следующей зимы, но, похоже, все будет в порядке. Затем, в 2026–2027 годах, на рынок выйдет огромный объем нового СПГ, а после 2030 года потребление газа в Европе начнет сокращаться из-за целей по снижению выбросов.
— Каков ваш среднесрочный прогноз по потреблению в Европе?
— В 2022 году потребление в Европе снизилось на 13–15%. При текущих ценах на газ — все еще высоких, но уже не таких, как в 2022 году,— мы ожидаем, что оно, возможно, немного восстановится, но не слишком существенно. Думаю, в этом году потребление будет примерно таким же, как в 2022 году: есть возможность небольшого роста, но есть вариант и падения.
Естественно, если потребление снижается, цены тоже будут сокращаться. Сейчас перспективы европейских потребителей газа и СПГ гораздо менее тревожные, чем год назад. Важнейший момент, на самом деле, в том, что нам нужно, чтобы все существующие источники поставок оставались доступными. В этом проблема с уходом от российского газа: нам необходимо, чтобы все остальные источники были доступными.
— Сокращение потребления газа и высокие цены, по крайней мере сейчас,— как это отразится на энергоемкой промышленности Европы? Например, на немецкой химической промышленности?
— Мы видим, что химические заводы закрываются по всей Европе. BASF закрыла завод в Людвигсхафене и просто перенесла его на Ближний Восток. Так что химическое производство в Европе будет сворачиваться, и, вероятно, при текущих ценах на газ это будет происходить весьма быстро. Потому что вы можете открыть завод в США, на Ближнем Востоке с гораздо меньшими затратами.
Европа станет импортером, а не производителем химических товаров. Она уже сокращает и продолжит сокращать выпуск всех энергоемких товаров — химии, стали,— которые будут производиться по более низким ценам в других странах и импортироваться.
— Учитывая все это, возможно ли, что европейцы полностью перестанут покупать российский газ уже к середине 2020-х годов?
— Да. Сейчас российский газ неприемлем, это больше не энергетическая проблема, а политическая. Это действительно уже вопрос о том, что делать с некоторыми существующими долгосрочными контрактами и возможно ли, чтобы российский газ продолжал поступать в Европу через Турцию или даже через Украину. Но объемы в любом случае будут очень маленькими.
Если возникнет какое-то политическое решение кризиса, перспектив чего я на данный момент не вижу, то, возможно, нам потребуется заново обсудить вопрос. Но, как я уже сказал, время, когда мы импортировали 100 млрд кубометров и более из России, ушло. Даже если российский газ вернется, о таких объемах больше никогда не пойдет речь.
— Учитывая, что транзитный контракт между Россией и Украиной истечет в конце 2024 года, ожидаете ли вы, что поставки по маршруту полностью остановятся?
— Думаю, это вероятно, если только не будет какого-то решения конфликта. Если оно будет, то тогда возможно — лишь возможно — поставки продолжатся. Если нет, то точно нет.
— Считаете ли вы возможным использование нитки «Северного потока-2», которая напрямую не пострадала от взрыва в сентябре 2022 году?
— Это решение Германии, и это решение политическое. «Северный поток» является политическим символом российского газа, так что ситуация не может измениться, если только не будет какого-то решения военного конфликта или, по крайней мере, стабилизации. И даже тогда это будет крайне сложно.
— Считаете ли вы принятые странами ЕС планы по отказу от газа достижимыми в указанные сроки? Может ли произойти поворот в энергополитике ЕС и переход к более умеренному подходу?
— Я бы сказал, что на данный момент не похоже, чтобы поставленные на 2030 год цели были достигнуты. Но я думаю, что не стоит придавать слишком большого значения конкретным целям. В Европе установилось общее направление энергетической политики и, хотя мы можем не достичь количественных целей, общий тренд останется неизменным. Есть политическое желание постепенно отказаться газа.
Преуспеет ли эта стратегия? Что ж, может быть не так быстро, как мы ожидаем, но не думаю, что тренд развернется. Другими словами — не думаю, что правительства вдруг скажут: «Ох, все это оказалось слишком дорогим и сложным, давайте займемся чем-то другим». Движение в направлении отказа от ископаемых топлив будет продолжаться, просто скорость неясна. Сократится ли потребление газа (не только из России) в Европе к 2030 году — да, сократится. Насколько сильно, мы пока не знаем.
