В Музее городской скульптуры открылась выставка немецкого фотоконцептуалиста Йоахима Шмида "Портреты", проходящая в рамках фестиваля "Открытая фотография". Две инсталляции, собранные художником из найденных (иногда прямо на улице) снимков, привезены берлинской галереей Бликенсдорф. Продукты переработки фотосырья рассматривала АННА ТОЛСТОВА.
Например, представленные в виде иконостаса "Фотогенетические наброски" (1991) составлены из архива портретной студии некоего баварского городка. Перед тем как отправить негативы в "институт переработки", добросовестный владелец ателье порвал их пополам, так что господину Шмиду достались обрывки, из которых он сложил жутковатый паззл. Каждый персонаж, словно бы отразившийся в расколотом надвое магическом зеркале, распадается на половинки: веснушчатая девчушка с озорными хвостиками превращается в морщинистую даму бальзаковского возраста, строгий юноша — в хипповатую девицу. В этих фотоколлажах можно увидеть и отголоски маньеристических образов, аллегорию возрастов или воплощение андрогина, и романтическую мифологию двойничества, и иронию в адрес новейших биотехнологий. Но яснее всего предстает образ времени: семидесятые наложили свой отпечаток на все эти лица вне зависимости от пола и возраста, так же как и на глаз неизвестного фотографа.
Йоахим Шмид предпочитает современный материал, но достается он ему редко. Настоящим Эльдорадо оказался бразильский город Белу-Оризонти, куда художник ездит вот уже десять лет — подбирать на центральной площади, пока дворники не подмели, негативы местных умельцев, делающих фото на документы. Инсталляция "Belo Horizonte, Praca Rui Barbosa" (2002) выстроена из добычи последней поездки: к потолку подвешены наивные, все в мелких царапинках фотопортреты, так что зритель блуждает в лабиринте человеческих физиономий со всевозможными разрезами глаз и оттенками кожи, буквально сталкиваясь лицом к лицу с другой, незнакомой цивилизацией.
Первыми работать с чужими анонимными снимками как с готовым продуктом индивидуального подсознания придумали сюрреалисты. Йоахим Шмид, полностью посвятивший себя найденной фотографии, ловит в ней коллективное сознательное и бессознательное, социальные реалии, воспоминания и мечты, свойственные всей эпохе в целом. Словно вопреки Вальтеру Беньямину, объявившему фотографию искусством без ауры, он создает снимку ауру. И в результате этой фантастически тонкой операции забытая карточка вашего дедушки, обладающая обаянием только для вас, может стать произведением искусства, притягательным для любого зрителя. Однако это грамотное, вписанное во все самые модные дискурсы искусство не вызывает тошноты, какую обычно испытываешь от слишком грамотного современного искусства. Чем-то оно подкупает. Может быть, не кокетливым, позерским, а честным отказом от авторства, когда художник отходит на второй план, а на первом оказываются поцарапанные негативы из бразильской глубинки, вдруг ставшие самоценными. То есть когда художник по отношению к своему материалу выступает как бережный куратор. Действительно, экологически и этически чистый подход.