В рамках Открытого фестиваля искусств «Черешневый лес» в московском театре «Шалом» состоялась премьера спектакля Мурата Абулкатинова «Тахир и Зухра». В пьесе дагестанского драматурга Зухры Яниковой история мигрантов в современном мегаполисе переплетается с древней восточной легендой и неожиданно вырастает до уровня эпоса. На премьере побывала Марина Шимадина.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
В фойе театра «Шалом», который теперь играет на собственной, открывшейся после долгого ремонта площадке на Варшавском шоссе, цветет черешневый лес, сцена огорожена строительными решетками — герои пьесы, экспаты из бывших советских республик, работают на стройке. В начале спектакля к зрителям выходят артисты театра и рассказывают о своей национальности: в них течет татарская, башкирская, узбекская, китайская, вьетнамская, еврейская, русская кровь. Зухра Яникова написала для спектакля вступительный текст, где рассуждает о судьбе современных кочевников, о том, каково быть русским за границей и «чуркой» у себя в стране и могут ли белые актеры играть азиатов или это будет апроприацией чужой культуры.
Вступление настраивает на остросоциальную антиколониальную повестку. Но вопреки опасениям, что сейчас начнется лекция о тяжелой жизни мигрантов, спектакль с первых же минут взлетает к высокой поэзии. Белая голубка с веткой оливы, она же мать главного героя (Вероника Патмалникс), говорит о сыне своем Тахире, стоящем на 20-метровой высоте строящейся многоэтажки, как об эпическом герое, озирающем с горы свою землю и владения. Правда, в реальной жизни Тахиру (Никита Кругляк) не принадлежит ничего, кроме собственных сильных рук и горячего сердца. Даже возлюбленная его Зухра (Елизавета Потапова), ради которой он и вкалывал в чужой стране — копил деньги на калым, по воле родителей вышла замуж за другого.
Пытаясь забыть изменившую невесту, Тахир неумело ищет себе женщину в сети и знакомится с пенсионеркой Антониной Ивановной (та же Вероника Патмалникс), которая сватает ему Гузельку из ближайшей «Пятерочки». Но внезапный несчастный случай с Зухрой в мгновение превращает наивного и бесправного лузера в могучего богатыря, который выводит свой народ из плена египетского жилищной компании — застройщика «Город дорог» и начинает новую династию «тахиридов».
Пьеса Зухры Яниковой была впервые представлена на фестивале молодой драматургии «Любимовка» в 2021 году, а потом попала в шорт-лист конкурса «Кульминация». Эскиз Елизаветы Бондарь по этой пьесе стал победителем лаборатории «Артхаб» в МХТ имени Чехова и был принят к постановке на следующий сезон. Неудивительно, что этот текст так востребован: в нем причудливо соединяются приметы современного мигрантского быта с лексикой и стилем романтической поэмы. В нем есть красота поэтической притчи и певучий мелодизм восточных сказаний. Словно сквозь убогую полукриминальную реальность подмосковной Балашихи проступает какой-то другой, древний и прекрасный мир. Гастарбайтеры из Средней Азии тут оказываются почти мифологическими героями и бросают вызов не столько нечистым на руку работодателям, сколько самому Богу.
Постановка Мурата Абулкатинова при внешнем минимализме изобразительных средств — решетка арматуры в глубине сцены да железные ограждения (сценография Софьи Шныревой) — дышит тем же неторопливым и глубоким притчевым дыханием. Тут нет строительных вагончиков, столовой, детской площадки, салона эпиляции, где работает Зухра, никакой конкретики — чистое условное пространство, которое оживает и играет благодаря свету Павла Бабина. Названия сцен — «Ночь романтических поисков», «Ночь пасторальных бесед» — высвечиваются на экране. Однако переписку в чатах артисты озвучивают сами. Тахир «пишет» по-русски, ужасно коверкая слова: «У тебя муж йес? Красависа! Пачму не знакомиша?» И получает в ответ: «Мразь ты, гнида из-под ногтя. Урод понаехавший, в кишлаках своих с ослами обнимайся, а меня не трогай».
Но грубые ответы не озлобляют Тахира, а комичный «олбанский язык» не принижает. Он остается по-прежнему внутренне красив, чист и полон любви, готовой на любые жертвы. Белая рубашка, волнистые темные волосы, открытый взгляд — не гастарбайтер, а герой персидских поэм. Недаром его мать — такая же красивая и благородная — уверяет, что он был рожден не от внебрачной связи, а от Отца Небесного. Хотя пьеса основана на тюркском фольклоре, в ней явно чувствуются библейские мотивы. Но в репертуар еврейского театра она прекрасно вписывается не только по этой причине. Спектакль вполне соответствует миссии нового «Шалома» — развитие толерантности, сопротивление национализму, шовинизму и ксенофобии,— которая сегодня звучит особенно актуально.