Последний остров свободы

28 апреля президент России Владимир Путин прилетел в Петербург и выступил на Совете законодателей. А до него, подчеркивает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, перед законодателями активно выступали спикеры Совета федерации и Госдумы Валентина Матвиенко и Вячеслав Володин. И так, что на этом фоне неизбежно поблекло бы все остальное.

Перед заседанием в Таврическом дворце я спросил у главы партии «Справедливая Россия — За правду» Сергея Миронова, не передумал ли он насчет того, что партия не должна выдвигать своего кандидата на президентских выборах-2024. Ведь это только кажется, что они за горами. А они ведь не за горами. На самом деле просто рукой подать. И с каждым днем именно эта повестка будет все больше владеть умами и сердцами рядовых и высокопоставленных членов партий (если ими еще что-то владеет). А уж сразу после осенних выборов — только она.

— Я считаю и на съезде обращусь к делегатам и попрошу поддержать... Для меня очевидно, что на сегодня есть единственный лидер...— пояснил Сергей Миронов.— В мирное время любая партия обязана выставлять своего кандидата. Сейчас военное время! Изображать демократию совершенно не нужно.

— Тогда получается, что до сих пор изображали демократию... И вы тоже, и ваша партия.

— Ну на самом деле в чем-то вы правы,— согласился Сергей Миронов с непростым.— Но если я задам вопрос... И на съезде я собираюсь его задать: а кто-нибудь сомневается в том, кто победит?! Что мы тогда будем тут?!

— И опять это значит, что раньше вы тем же занимались...

— Там необходимо было продвигать свои идеи... А сейчас необходимо сплотиться вокруг лидера. И наша партия будет демонстрировать это! — отрубил, а может огрубил Сергей Миронов.

— А спонсоры? Могут уйти, если вы откажетесь от борьбы...

— Я вам открою маленький секрет. У нас нет спонсоров! — объяснил Сергей Миронов.

— Но как же вы обходитесь? — недоумевал я.

— У нас федеральное финансирование,— просто объяснил Сергей Миронов.

А, ну оно-то как раз сохранится.

— А когда идут региональные выборы, то как? — уточнил я.

— Когда идут региональные выборы, наши отделения находят дополнительное финансирование...

Ну да, логично: президент-то выдвигается на федеральном уровне.

Да, Сергей Миронов выглядел человеком, сделавшим свой мужественный выбор. То есть он был спокоен.

Лидер КПРФ Геннадий Зюганов тоже интересовал меня в этом смысле. Ведь активисты выдвинули его внука кандидатом на пост мэра Москвы. Не с дальним ли прицелом?

Геннадий Зюганов также был в зале.

— Я-то его отговаривал,— признался лидер КПРФ, отвечая на мой вопрос.— Я был против.

Да что они все сложили руки-то?

— Вы-то почему сдаетесь без борьбы?

— Такое горнило надо пройти... Я-то прошел... И никому не советую... Надо смочь такое выдержать... Ведь про меня в 1996 году на президентских выборах была газета «Не дай Бог!»...

Надо же, рана, нанесенная этой газетой, оказалась незаживающей. Ведь после этого Геннадий Зюганов участвовал еще в нескольких президентских выборах подряд. А помнит только это... Серпом и молотом по... Да, был такой постер в газете... И другие... Да, трудная судьба... Судьба человека...

И он не хотел такой судьбы своему внуку... Можно понять... Но гены (причем с заглавной буквы...)...

— Я ему сказал: ладно, если проведешь 300 встреч с жителями, то сможешь. Он начал встречаться... Он приходил домой такой усталый... Я не спрашивал ни о чем...

То есть внук живет пока у дедушки.

— Но теперь-то он готов?

— К президентским? Нет! Я начинал с выборов заводского района, и он должен пройти с самого низа до верха.

Я уже понимал, что в этот раз Геннадий Зюганов, кажется, сам снова взвалит на себя эту тяжкую ношу. Не на Павла Грудинина, нет.

Во втором ряду присаживался на свое место лидер ЛДПР Леонид Слуцкий.

— Президентские выборы? Р-р-ано! — рыкнул Леонид Слуцкий.— Осенью скажу вам точно!

— А лично вы готовы?

— Лично я? — так светло и, похоже, против своей воли улыбнулся Леонид Слуцкий, что я понял: конечно, готов. Если не решится иное.

— Лично я? Не уверен, что будем обсуждать это в механике предстоящих выборов! Не будем загадывать...

— Загадывать-то будем,— предупредил я.

— Хор-р-ошо! Загадывайте на меня, а там как получится...— попросил Леонид Слуцкий.

Да, примерный список кандидатов ясен. Почти все они были тут, в зале. Не хватало лишь одного. Но и он должен был скоро вылететь из Москвы.

Тем временем перед законодателями начали выступать министры. Обсуждали льготы и помощь участникам специальной военной операции (СВО). И в какой-то момент ведь стало даже не по себе от накала страстей.

— Адресую профильным министрам: стыдно за вас! — констатировал Вячеслав Володин, комментируя собственное замечание о том, что участники СВО до сих пор не имеют льгот при поступлении в вузы, как, например, раньше, при советской власти, имели рабфаковцы после подготовительного отделения.— Мы вас утверждаем, вы отчитываетесь перед парламентом... Возьмите и создайте все условия для ребят, которые пошли служить в армию!

Министр науки и высшего образования Валерий Фальков слушал внимательно и реагировать не спешил.

— Тот, кто пошел защищать Родину, должен знать: она его защитит! — продолжал Вячеслав Володин.— У нас огромное количество бюджетных мест! А инициатив нет! Сидят и молчат!

Тогда Вячеслав Володин вдруг обратил внимание на прессу в зале. Кто-то из журналистов поступил, похоже, преступно: снял Леонида Слуцкого. Просто тот спал, пока выступал Вячеслав Володин.

Вячеславу Володину стало, конечно, обидно за себя и особенно за того парня. Он напомнил, что 30 лет парламент был открыт для журналистов и что это «улица со встречным движением»:

— У нас есть фракция ЛДПР,— кивнул он на Леонида Слуцкого, которого кто-то уже, конечно, толкнул.— Всю ночь работала. Всю ночь работала! Понятно, его бросает в сон! Вы берете и начинаете издеваться над ним, снимая его! А он всю ночь работал! А вы на этом хайп ловите?!

Многие в зале, по-моему, впрочем, ловили кайф.

— Покажите депутата Палаты представителей, как вы показываете Слуцкого! Не пустят! Запретят! — разъяснял Вячеслав Володин.— Последний остров свободы — Россия!

Вот этим бы ему и закончить.

— А если вы показываете Слуцкого спящего, то вы покажите, почему он спит! — не хотел или не мог остановиться Вячеслав Володин.— Потому что он приехал вчера, работал ночь, встречался с избирателями, а теперь его никто не может защитить, потому что вы это делаете исподтишка!

Как это никто? У Вячеслава Володина это чудесно получалось.

— Леонид Эдуардович,— добавил Вячеслав Володин,— мы с вами! Но вы пытайтесь удержать себя от соблазна вздремнуть на Совете законодателей! Потому что нас не поймут!

Журналисты в пресс-центре тут же, конечно, нашли съемку 2019 года, и тоже из Петербурга, с такого же точно Совета законодателей, где Леонид Слуцкий опять как назло спал.

Кто-то из журналистов жаждал показать, почему он спал, то есть очень хотел снять его ночную встречу с избирателями... Тем более что прецеденты были...

Валентина Матвиенко тем временем отчитала министра труда и социальной защиты Антона Котякова. Она требовала, чтобы он ответил, когда в последний раз был в зоне СВО. Был или не был. Да или нет.

— Может, вы встречались с кем-то из СВО?! Может быть, встречались с семьями мобилизованных и интересовались, как на практике реализуется... Когда вы последний раз были в госпитале?! Вы — министр труда и социальной защиты!

Он объяснял, что был перед Новым годом, «общался с медицинским персоналом», а так-то «на связи с участниками СВО и членами их семей постоянно».

— А если что-то случается, мы устраняем...— пытался говорить министр.

— Не верьте информации... Не верьте справкам! — перебивала его Валентина Матвиенко.— Встретьтесь с людьми, поговорите! Ну врач говорит, что мы тратим огромное время на заполнение этих простыней, а раненый уже ноги лишился! И это что, будет понятно врачу из анализа мочи два дня назад или из чего?! Зачем врача и больного мучить?! Добавьте души!

— Валентина Ивановна, постоянно на связи,— нашел в себе силы еще раз ответить точно не ожидавший такого бурного натиска Антон Котяков,— а то, о чем вы сейчас говорите, в большей степени относится к медицинским процедурам, к медицинским назначениям. И если есть необходимость в проведении каких то медицинских обследований, это не находится в сфере министерства труда, я прошу прощения...

Но она не считала, что это убедительно. Что это вообще ответ. Она считала, что Антон Котяков разговаривает с ней как с другой планеты, и внушала ему это.

Вообще-то мне казалось, что Антон Котяков держится хорошо. Что знал, то и говорил. Но Валентина Матвиенко просто бросалась на него.

Нет, это все было не просто так.

И продолжилось с министром здравоохранения Михаилом Мурашко. Он тоже попал под эту, можно сказать, беспрецедентную раздачу.

— У меня такое ощущение, что мы в разных реальностях живем! — почти простонала Валентина Матвиенко, когда господин Мурашко рассказал, что он поедет после этого заседания в Военно-медицинскую академию и разберется, что там с чем не так.

Справедливости ради, Михаил Мурашко говорил неразборчиво и вообще был, так сказать, по всем признакам на своей волне, и мне, например, тоже хотелось его разбудить как-то так же, как кто-то разбудил Леонида Слуцкого. Какой-то декабрист. Как Герцена (здесь, в Таврическом дворце, сравнение было уместно). Наверное, у Михаила Мурашко была трудная ночь.

— Валентина Матвиенко хотела отпустить Михаила Мурашко, но против оказался Вячеслав Володин:

— Валентина Ивановна, вы рано хотите посадить Мурашко! — воскликнул он под хохот зала.

И рассказал всем тут про настоящую проблему.

— Знаете, какая главная беда в больнице? — переспросил он министра, не надеясь, видимо, на ответ.— Они лежат без памперсов! А это наши отцы, матери, дедушки, бабушки... Разберитесь с этим! Непочатый край! Лежит пенсионер, встать не может... А у него ограниченное количество памперсов, которых не хватает... При этом еще удерживают за них часть из его пенсии...

— Проблема вранья постоянного на определенных уровнях! — давала передохнуть Вячеславу Володину Валентина Матвиенко.— И стремление выдать желаемое за действительное! Ну заканчивать с этой практикой надо! И с красивыми, гламурными презентациями! Говорите нам о проблемах и предлагайте нам, законодателям, что надо решать. Я говорю: кажется, что мы живем в одних реалиях, вы — в других!

Неспроста законодателям стала свойственна вдруг такая принципиальность. Следующим пострадал Валерий Фальков... Правда, уцелел министр финансов Антон Силуанов...

Разгром министров на Совете законодателей не был, конечно, стечением обстоятельств. Валентина Матвиенко и Вячеслав Володин сделали то, что хотели и к чему готовились.

Может, их попросили быть такими принципиальными, потому что кому-то неловко было высказать министрам накопившееся в глаза; а им — в самый раз, и формат хороший... А может, они сами... Тут поди знай...

На десерт Вячеслав Володин побаловал увлекательным изложением еще одной истории:

— Мы с Валентиной Ивановной обсуждали один вопрос, имеющий отношение к нашей общей повестке. У нас Государственная дума сейчас этим вопросом занимается... За прошедшее время в стране зарегистрировано 2,7 тыс. решений, связанных со сменой пола...

Так, все еще больше оживились. Да, это был нерядовой Совет законодателей.

— Оказывается, сегодня Всемирная организация здравоохранения заключила соглашение с Министерством здравоохранения... И теперь решения о смене пола могут приниматься в частных клиниках! Человек утром встает и принимает для себя решение, что он уже не мужчина, а женщина! Не женщина, а мужчина! Идет в платную клинику, услуга стоит от 30 до 60 тыс. (руб.— “Ъ”), получает справку и с этой справкой дальше идет в ЗАГС, в паспортный стол для смены фамилии, имени, отчества! А затем может произойти следующее: заключит на законных основаниях брак, и еще, не дай бог, возьмут ребенка (или в армию, подсказываю, не пойдет по женской линии.— А. К.)! Надо срочно внести положение о запрете, по-другому нельзя! Это вызвано попустительством тех, кто должен осуществлять контроль!

По телу Михаила Мурашко побежали что?.. Конечно.

Деликатная тема оказалась глубоко и публично проработанной, между прочим.

А казалось бы, простой Совет законодателей... И это еще даже господин Путин не подъехал...

Он, в свою очередь, как раз в это время подписал, впрочем, указ о пожизненном заключении за государственную измену.

И смена пола в такой ситуации, возможно, к ней приравнивается.

Потому что возможно уже все.

Затем были еще выступающие. На себя не похож был и глава комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрей Макаров. Он так клокотал, говоря о своем, что совершенно не мог совладать с собой. Он требовал, чтобы ему дали время сверх регламента, а не отключали микрофон, и ему давали — по-моему, просто с испугу:

— Андрей Михалыч, вы кнопочку-то нажмите, чтобы продолжить! — уговаривал его господин Володин.

— Да я уже десять раз ее нажал! — кричал Андрей Макаров.

Да, в зале сегодня не было равнодушных.

И потом, уже после заседания, он не мог успокоиться, ходил по коридорам, искал везде министра финансов Антона Силуанова — и ведь, надо же, нашел, и перекрыл ему дорогу к отступлению, и что-то еще долго внушал уже без микрофона...

— Всем команда проснуться — и в бой! — подытожила Валентина Матвиенко на заседании.

И обращалась она не только к Леониду Слуцкому.

После полуторачасового перерыва (именно в это время к законодателям из Москвы летел Владимир Путин) участники совещания встретились в Большом зале Таврического дворца. В какой-то момент они услышали из динамиков в зале:

— Президент!..

Все поспешно встали, но тут голос в динамике осекся и замолчал.

Вставших безжалостно оставили в подвешенном состоянии. С одной стороны, они поняли, что, наверное, микрофон включили случайно или чтобы проверить его, раз продолжения не было. А с другой стороны, вдруг не случайно? Вдруг все-таки войдет? И они так и стояли все еще не меньше минуты друг перед другом, не решаясь сесть и исподволь нерешительно переглядываясь.

Нет, это была не лучшая минута в их жизни.

Но и не худшая.

А дальше, когда прозвучало наконец «Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин!», все стало и вовсе прекрасно:

— В открытой, конкурентной, порой весьма жесткой борьбе выросла, окрепла и наша многопартийная система,— рассказал им Владимир Путин, и они успокоились, даже если не были в этом так уж уверены.

— Сегодня в условиях экономической агрессии Запада парламенту, правительству, всем региональным и местным органам власти нужно действовать четко и быстро, работать как одна сплоченная, слаженная команда,— продолжил он.

Но и предостерег:

— Считаю, что сейчас дополнительную, огромную значимость приобретает парламентская дипломатия. Наши партнеры, или уже, можно сказать, бывшие партнеры, в некоторых странах маниакально разрушают правовую базу и каналы диалога, пытаются навязать всем свои взгляды и так называемые правила! Какие правила? Уже много раз говорил. Их никто не видел! Кто их написал, эти правила? У себя где-то под одеялом пишут... И сами под одеялом там что-то с этим делают... Но мы к ним под одеяло лезть не будем! Но и следовать их правилам тоже не собираемся.

Аплодисменты.

Все-таки новая формулировка.

Еще из не сказанного раньше:

— На самоизоляцию Россия уходить не собирается. Наоборот, будем расширять прагматичные, равноправные, взаимовыгодные, исключительно партнерские отношения с дружественными странами и в Евразии, в Африке, в Латинской Америке. В тех же Штатах, кстати говоря, у нас много людей, которые думают с нами одинаково... В Европе... Элиты ведут себя по-другому... Но мы с вами знаем, что далеко не всегда элиты этих стран проводят политику, направленную на интересы своих собственных народов. Им это еще аукнется! — пообещал Владимир Путин.

То есть всем проснуться — и в бой!

Но миру — мир!

Если я правильно понял.

Андрей Колесников, Санкт-Петербург