Пилота Евдокимова ждут на посадку

Для управлявшего сгоревшим SSJ 100 запросили срок

В судебном процессе по уголовному делу о происшедшей четыре года назад в московском аэропорту Шереметьево катастрофе SSJ 100 компании «Аэрофлот» гособвинитель запросил шесть лет колонии-поселения для ее предполагаемого виновника — командира экипажа лайнера Дениса Евдокимова. Сам он вину не признает, полагая, что причинами жесткой посадки самолета и пожара, погубившего 41 человека, стали конструктивные недостатки SSJ 100. Обвинение, в свою очередь, утверждает, что все проблемы на борту возникли только из-за совершенных подсудимым грубых нарушений правил и инструкций.

Судебный процесс по делу об аварии SSJ 100 в Шереметьево, идущий в Химкинском городском суде Московской области уже три года, подошел к концу. Гособвинитель запросил для единственного подсудимого — отстраненного от должности, но не уволенного командира экипажа SSJ 100 ПАО «Аэрофлот» Дениса Евдокимова — шесть лет колонии-поселения.

По версии обвинения, выполняя днем 5 мая 2019 года авиарейс из Москвы в Мурманск с 73 пассажирами на борту, пилот Евдокимов грубо нарушил правила безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 263 УК РФ). Совершенное им преступление, как утверждал в суде представитель прокуратуры Мособласти, имело тяжкие последствия в виде гибели 40 пассажиров и бортпроводника, поэтому подсудимому была вменена ч. 3 ст. 263 УК РФ, предусматривающая лишение свободы на срок до семи лет.

Допущенные пилотом ошибки и намеренные нарушения были выявлены еще на стадии технического расследования катастрофы, проведенного Межгосударственным авиакомитетом (МАК), а затем подтверждены назначенными уже Главным следственным управлением Следственного комитета РФ в рамках уголовного дела летно- и пожарно-техническими, судебно-медицинскими, лингвистическими и другими экспертизами. Так, например, было установлено, что в день отправки злополучного рейса в Московском регионе бушевали грозы и пилоты других самолетов запрашивали у диспетчера варианты обхода опасных метеозон. Командир Евдокимов «пошел на грозу».

Попавшая в корпус SSJ 100 молния нарушила радиосвязь экипажа с диспетчером и спровоцировала кратковременное отключение бортового компьютера. Из-за начавшейся перезагрузки автоматика перевела самолет в режим ручного управления, к которому Денис Евдокимов и его напарник Максим Кузнецов, по мнению участников расследования, оказались не очень готовы.

Пытаясь вернуть машину в аэропорт, пилот Евдокимов стал совершать, как сказано в отчете МАК, «действия импульсивного характера».

Параметрический самописец показал, что, например, для задания небольшого крена самолету командир 10 раз подряд дернул заменяющую штурвал в SSJ 100 ручку бокового управления.

Совершать посадку экипажу пришлось с полными топливными баками, поэтому для выполнения маневра требовалась особая осторожность. Ситуация осложнялась еще и тем, что во время снижения автоматика предупредила экипаж об опасном сдвиге ветра у земли. Пилоты, по мнению специалистов, должны были прервать посадку и уйти на круг, однако все предупреждения они проигнорировали. Наконец, когда SSJ 100 был в 82 метрах от поверхности и машину еще можно было перевести в режим набора высоты, экипаж получил очередное предупреждение — об опасном уходе SSJ 100 под траекторию снижения. Экипаж должен был «отреагировать на него незамедлительно и без выяснения причин», однако не сделал этого.

Итогом беспечности подсудимого Евдокимова, который все это время управлял SSJ 100, и его непрерывных «увеличивающихся по амплитуде управляющих воздействий на боковую ручку» стали грубое приземление самолета сразу на все три стойки шасси и его «высокое отделение от земли». По мнению экспертов, даже в этой ситуации пилоты еще могли спасти самолет и пассажиров, если бы начали взлет сразу после первого «отскока». Вместо этого командир Евдокимов, как следует из отчета МАКа, продолжил манипуляции с джойстиком управления, включил взлетный режим двигателей, затем реверс и спровоцировал таким образом «прогрессирующее козление» самолета на полосе. Оно, в свою очередь, привело к разрушению топливных баков, воспламенению керосина и пожару в хвостовой части лайнера, жертвами которого стали 40 пассажиров и бортпроводник Максим Моисеев. Остальные участники полета успели выбраться через открытый в передней части салона люк.

Сам подсудимый и его адвокат Наталья Митусова с выводами технического и уголовного расследования не согласились. По данным Дениса Евдокимова, удар молнии не только отправил в перезагрузку бортовой компьютер самолета, но и вывел из строя его электронику.

Реакции машины на управляющие действия, как утверждал в суде сам летчик, стали некорректными и запоздалыми, поэтому ему и приходилось перемещать джойстик многократно.

Пожар, как следует из объяснений подсудимого, возник не по его вине, а из-за неудачной конструкции стоек шасси SSJ 100. В случае аварийной посадки они должны были просто подломиться, давая возможность лайнеру лечь на фюзеляж и завершить таким образом начатое торможение. Стойки же SSJ 100 оказались прикреплены к корпусу так прочно, что при ударе ушли внутрь, пробив при этом топливные баки.

Наконец, большое количество жертв аварии подсудимый и его защитник объяснили неправильными действиями погибшего бортпроводника Моисеева, открывшего заднюю дверь пассажирского салона. Появившаяся между двумя открытыми люками воздушная тяга, по мнению командира Евдокимова, раздула пламя и распространила его по всему пассажирскому салону.

Члены экипажа, пассажиры и очевидцы — о трагедии с SSJ 100 в Шереметьево

Стоит отметить, что к версии пилота склонились и большинство потерпевших по этому делу. Пострадавшей стороной следствием, напомним, признаны 22 пассажира, получивших травмы и ожоги, а также родственники всех погибших в катастрофе. Все эти люди получили денежные компенсации от «Аэрофлота», а часть потерпевших затем еще и обратились в один из судов Парижа с материальными исками к десяти иностранным компаниям. По мнению пассажиров и их родственников, за нанесенный им вред должны ответить европейские и американские производители комплектующих SSJ 100, выпустившие для него стойки шасси, кресла салона, системы навигации, грозозащиты и прочее. К подсудимому Евдокимову потерпевшие материальных претензий до сих пор не предъявляли.

Сергей Машкин