Акции «Роснефти» стали одними из лидеров по росту во время торгов на Московской бирже 31 мая. Отчасти этому поспособствовала публикация финансового отчета компании за I квартал 2023 года по МСФО. Экономический обозреватель “Ъ FM” Константин Максимов обсудил эти новости, а также перспективы корпорации, с доцентом Финансового университета при правительстве РФ Валерием Андриановым.
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ
— В производственных результатах что можно отметить? Что вам показалось основным изменением или, может быть, прорывом в отчетном периоде?
— Прежде всего, надо отметить, что растет в целом добыча углеродного сырья компанией, рост составил 1,3%.
— Это в квартальном выражении?
— Да, в квартальном выражении, квартал к кварталу. Надо понимать, что сейчас наша нефтяная отрасль существует в условиях очень сильных внешних вызовов, поэтому, по моему мнению, даже минимальное сокращение было бы очень хорошим результатом. А здесь мы видим не сокращение, а даже увеличение добычи. При этом обращает на себя внимание и такое достаточно серьезное увеличение добычи газа — на 2,7%.
В принципе, «Роснефть» ставила себе задачу довести долю газа в своей добыче до 25% к 2030 году. А сейчас, получается, задача уже выполнена, то есть сейчас уже более 27% приходится на газ.
— Вы про стратегию, которая называлась «Роснефть-2030»?
— Да, там как раз был этот ориентир, и он сейчас уже выполнен. При этом мы видим, что этот результат достигнут благодаря целому ряду факторов, в частности, увеличению добычи на проекте «Сахалин-1», который теперь перешел под управление «Роснефти».
В то же время мы видим, что компания активно развивает другие перспективные проекты. То есть она отчиталась о том, что ведет активную работу на проекте «Восток Ойл», разведываются дополнительные участки, ведется опытная эксплуатация. То есть у компании есть хорошая основа для того, чтобы не только сохранять эти результаты, но и их наращивать. Однако для этого нужны определенные условия, о которых, я думаю, мы с вами чуть попозже поговорим.
— Я пока хочу чуть подробнее обсудить «Сахалин-1». Потому что сравнительно недавно мы с вами обсуждали ситуацию вокруг Exxon Mobil. Тогда было не совсем понятно, как это все развернется. Между тем глава «Роснефти» Игорь Сечин заявил, что вынужденный простой проекта «Сахалин-1» сказался на деятельности компании. Тем не менее, мы видим серьезное увеличение и рост именно здесь. Как поменялась обстановка?
— Exxon Mobil фактически саботировал работу проекта, то есть он долгое время и не уходил из страны и в то же время фактически заморозил работу проекта. Поэтому, соответственно, добыча сильно просела. Сейчас, когда «Роснефть» взяла на себя роль оператора и вернула проект к жизни, он снова начал наращивать свою добычу.
То есть здесь нет какого-то особого прорыва, здесь речь идет о том, что благодаря тому, что наконец-то мы избавились от операторства Exxon Mobil и передали его «Роснефти», мы смогли вернуть проект к жизни, поэтому он сейчас дает свои результаты.
— Теперь давайте к финансовым результатам. Они тоже хорошие, и я видел целый ряд комментариев, что банки, инвестиционные дома, аналитики даже не предполагали такого роста показателя EBITDA и таких серьезных отклонений от финансовых моделей. Как вы думаете, благодаря чему «Роснефть» обеспечила себе такие результаты?
— Действительно финансовые показатели очень хорошие, то есть это и рост чистой прибыли на 25%, и EBITDA в долларовом выражении на 8%. И это, на мой взгляд, имеет под собой две причины. Первая — это то, что компания все-таки наращивает добычу и показывает хорошие технологические результаты. Но при этом корпорации удалось наладить новые логистические цепочки, она выходит на премиальные рынки, а в той же Индии, допустим, минимизирует дисконты, которые, как известно, сейчас еще сохраняются.
То есть это работа, которая начиналась еще не в прошлом году, а гораздо раньше. «Роснефть» была фактически лидером в выстраивании отношений с тем же Китаем. И сейчас все это дало положительный результат.
Второй фактор — это, конечно, жесткий менеджмент, очень эффективный, направленный на сокращение издержек. И, собственно говоря, любопытный факт: «Роснефть» снизила операционные расходы на добычу нефти до $3 за баррель, даже меньше.
— Это в сравнении с мейджорами или другими представителями отрасли сильно меньше или сопоставимо?
— Это не то что сопоставимо, это уникальный показатель. Вот говорят, что в Саудовской Аравии можно копнуть в любом месте, и пойдет фонтан нефти из-под земли. А вместе с тем там эти издержки составляют $3.
— Видно, копать долго приходится.
— Да уж. А у «Роснефти» издержки оказались меньше, чем в среднем по Саудовской Аравии. То есть не только лучше, чем у ведущих менеджеров в России, а это один из лучших в мире показателей, необычный.
Но здесь другой вопрос — какой ценой все это достигнуто. То есть понятно, что эта жесткая экономия, этот менеджмент имеют пределы своего развития. И поэтому нам сегодня не надо ждать каких-то новых рекордов, а стоит все-таки задуматься о том, как государство здесь может подставить плечо. Ведь сейчас есть целый ряд факторов, которые достаточно неблагоприятно могут воздействовать на дальнейшие показатели компании.
— Я попросил бы вас еще прокомментировать такой волнующий многих на рынке аспект, как капитальные затраты. В этом смысле у компании «Роснефть» есть какие-то шероховатости, проблемы на местах, или, наоборот, все выглядит очень себе радужно и перспективно?
— Если говорить про итоги первого квартала, то капитальные затраты сократились, уменьшившись на 11%. Но это чисто сезонный фактор, поскольку «Роснефть» ведет реализацию крупнейшего проекта «Восток Ойл», и понятно, что он идет в суровых природных условиях. Там работы в основном ведутся в весенне-летний сезон, то есть зимой происходит некоторое снижение капитальных затрат.
Но в целом компания действительно намерена развивать новые проекты. Но для этого нужны благоприятные инвестиционные условия, которые должно создать именно российское государство. То есть не повышать налоги, не давить фискальной удавкой, а создавать благоприятные условия, в том числе и за счет повышения тарифов естественных монополий. Если этого не будет, то мы таких высоких результатов рискуем больше не увидеть. Здесь очень много зависит от государства.