День детей и читателей

В шорт-лист литературной премии «Большая книга» вошло максимально возможное по уставу количество произведений — пятнадцать. Причем участникам церемонии было предложено угадывать финалистов по описанию или цитате. К чести отбиравших, отобранных и угадывавших, опознаны были все. За тех, других и третьих переживал Михаил Пророков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

На первом этаже ГУМа за мороженым выстроилась километровая очередь: в честь Международного дня защиты детей магазин снизил цену на свое легендарное лакомство до 50 рублей и пригласил его раздавать певцов, актеров и шоуменов. Презентация короткого списка «Большой книги» проходила двумя этажами выше, но и там было нескучно. Председатель Литературной академии Дмитрий Бак, открывавший церемонию, порадовал собравшихся тем, что решения совета экспертов будут объявлены в жанре викторины — участникам предстоит попробовать угадать книгу и автора по описанию, сделанному одним из членов совета. Угадавшим полагались подарки, да и вообще оказаться проницательнее и начитаннее других активных участников литературного процесса было заманчиво.

Началась «угадайка» бодро: по словам «военный летчик» было сразу идентифицировано «Красное небо» Василия Авченко, по цитате из начала книги был опознан «Дар речи» Юрия Буйды; сообщив публике, что представляемая им книга «тяжелая, темная и очень честная», писатель Роман Сенчин выдал с головой «Розу» Оксаны Васякиной. Дальше начались заминки: «провинциальный городок, превращающийся в черную дыру», оказался не столь очевидной подсказкой для гостей церемонии, голоса «Веркин!» были почти не слышны — видимо, объем романа «снарк снарк» лишал литераторов и критиков уверенности. Подарок в итоге ушел главному редактору конкурирующего издательства — Татьяне Соловьевой из «Альпины. Проза». «Создателя» — биографию Антона Носика, написанную Михаилом Визелем, и «Чагина» Евгения Водолазкина опознали тоже немногие. Зато бурную реакцию вызвал «Комитет охраны мостов» — стоило заместителю главного редактора «Октября» Алексею Андрееву упомянуть угодивших под суд детей и их несчастных родителей, как из разных концов зала раздались голоса, с восторгом называвшие имя Дмитрия Захарова: автор полюбившихся почившему в бозе «Нацбесту» и многим критикам «Средней Эдды» и «Кластера» впервые оказался в шорт-листе «Большой книги».

Чуть сокращая перечисление, скажем, что из второй половины максимально длинного короткого списка более или менее на ура были угаданы только «Оккульттрегер» Алексея Сальникова, «ОТМА. Спасение Романовых» Алексея Колмогорова и «Волшебный хор» Евгения Кремчукова. Имена Александры Шалашовой, Михаила Турбина, Хелены Побяржиной и Родиона Мариничева пока известны далеко не всем любителям литературы, а «Шолохова» Захара Прилепина увидеть в шорт-листе большинство, похоже, просто не рассчитывало.

Итоги церемонии следует признать в целом весьма неплохими: все 15 книг были так или иначе угаданы, а оставшиеся за бортом списка три дюжины текстов лонг-листа включают в себя не так много того, о чем читатели и критики будут сильно жалеть (здесь можно назвать, пожалуй, «Лихо» Кирилла Рябова и «До февраля» Шамиля Идиатуллина).

Единственное, что можно поставить в вину экспертам,— необходимость до декабря осилить не десять и не двенадцать, а целых пятнадцать произведений. Но, во-первых, кто же мешал критикам читать все это раньше — большинство книг списка уже полгода-год как опубликованы. А во-вторых, на шорт-листы предыдущего состава совета экспертов чем дальше, тем больше сыпались обвинения в недостаточной репрезентативности. Здесь же на недопредставленность могут пожаловаться разве что авторы биографий, но их и в длинном списке было немного.

Так что кому повезет в декабре, еще неизвестно, но 1 июня повезло не только детям на первом этаже ГУМа. Шорт-лист, в общем, на любой вкус, немало книг с крепкими сюжетами, есть молодые авторы, есть маститые. Недовольные есть и будут, дело критиков — критиковать, но и читатели на этот раз без дела точно не останутся.