Ни минуты молчания

В прокат выходит «Снегирь» Бориса Хлебникова — вольная экранизация романа Георгия Владимова «Три минуты молчания». Режиссер и его соавтор сценария Наталия Мещанинова сделали второстепенных героев главными, а действие перенесли в наше время, превратив историю двух практикантов на рыболовецком судне в безжалостный анализ отношений нескольких поколений российских мужчин. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Книга Георгия Владимова была написана в 1969 году, и в ее основу лег собственный опыт автора, поработавшего для сбора материала палубным матросом на рыболовецком траулере, плававшем по морям Северной Атлантики. Однако она совсем не была похожа на бравурный производственный роман о борьбе хорошего с лучшим. Когда «Три минуты молчания», над которыми уже поработала цензура, были напечатаны в «Новом мире», возмущенные рецензии сводились в основном к тому, что автор неправильно изображает мурманских моряков, высказывает неправильные мысли и приходит к неправильным выводам. На самом деле роман, действительно, скорее наследовал традиции классической русской литературы о «лишнем человеке», и то, что человек этот, неприкаянно болтающийся по жизни, вдруг обнаруживал себя в эпохе советского застоя, никак не способствовало разрешению его личного экзистенциального кризиса.

В фильме Хлебникова, съемки которого заняли три года, поэтому некоторые детали в нем уже относятся к безвозвратно ушедшему времени (что, однако, не делает ленту менее актуальной), таких «лишних людей» — целый экипаж судна со смешным, каким-то совсем не морским и не героическим названием «Снегирь». Впрочем, экипаж этот — взрослые мужчины, тяжело работающие, готовые к нештатным ситуациям и нашедшие свое место в жизни на вот этой проржавевшей палубе и в трюме, способном напугать аутсайдера исключительной бытовой неустроенностью, но для героев на время плавания становящемся домом. Да, записной командный шут Юрец (Тимофей Трибунцев), в свои глубоко за сорок устраивающий дурацкие подростковые розыгрыши, так и не повзрослел, но такой человек есть, наверное, в каждом коллективе. Зато капитан (Анатолий Попов) и старпом (Василий Щипицын), кажется, управляют этим коллективом вполне эффективно, хотя, как водится, полагаются больше на крепкое словцо и русский «авось», чем на профессионализм. А, например, герой Александра Робака настолько спокоен и рассудителен, что заслужил уважительное прозвище «отец Геннадий».

Лишними тут выглядят два студента-практиканта из мореходного училища — Максим (Олег Савостюк) и Никита (Макар Хлебников), которых бывалые моряки не без оснований воспринимают как навязанную им обузу. Обучать молодежь поручают «отцу Геннадию», и он, действительно, относится к салагам вполне по-отечески, в отличие от остальной команды, устраивающей им весьма лайтовую, почти безобидную, но все-таки дедовщину. Максим, впрочем, вписывается в коллектив легко — он, судя по всему, привык не задумываться, не выделяться, делать то, что ему говорят. В отличие от Никиты, настроенного критически и подмечающего не самые приглядные детали корабельной жизни. Но и к нему экипаж постепенно теплеет — пока не выясняется, что в мореходку он поступил только потому, что его не приняли в другой вуз, а связывать себя с морем навсегда не намерен.

Это вызывает бурю негодования. Ведь для мужиков существует только один способ жить — их собственный, и попытки молодого поколения отклониться от раз и навсегда прочерченного курса воспринимаются как предательство. Однако в этом много и неуверенности: погружаясь в рутину, механически выполняя раз и навсегда затверженные действия, герои фильма не размышляют об их смысле и содержании, а неожиданный взгляд со стороны, предположение, что смысл этот, возможно, стоит поискать в другом месте, заставляет остановиться, начать рефлексировать, осознать собственную нереализованность и отсутствие перспектив. Конфликт нарушает сложившийся было на судне хрупкий баланс, и оказывается, что и коллектива-то никакого нет, а есть дюжина прибившихся друг к другу случайных людей, прячущих за громко декларируемой преданностью морю и его традициям полное безразличие к ним, к окружающим и, по большому счету, к самим себе.

Разразившийся шторм, неизбежный в любом морском повествовании, вроде бы дает им возможность наконец проявить себя с лучшей стороны. Но Хлебников, обычно бережный к самым неидеальным своим героям, на сей раз не дает им поблажки. Настоящий характер человека проявляется не «в разъяренном океане, средь грозных волн и бурной тьмы», а в ежедневной жизни на берегу, умении принимать решения и отвечать за их последствия — здесь у режиссера для всех нас плохие новости.