В субботу в Казани состоялось заседание стран–участниц единого экономического пространства (ЕЭП), прошли скачки, встречи глав государств СНГ... Событий было очень много, и специальный корреспондент „Ъ“ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ старался сделать ставки на каждом из них.
У входа на ипподром я увидел министра сельского хозяйства РФ Алексея Гордеева и его коллегу, министра сельского хозяйства Татарии Марата Ахметова. Они спорили, кто лучше: Акбаш или татарский жеребец Ламборн. Господин Гордеев считал, что Акбаш сейчас в полном порядке. Смущало то, что недавно Ламборн безо всяких, казалось, усилий выиграл у Акбаша.
Я удивился, что, когда к министрам подошли другие журналисты, коллеги с энтузиазмом стали агитировать их за Акбаша. Сами они при этом на него ставить, кажется, не собирались.
Для президентов была отведена длинная ложа на первом этаже. За креслами и маленькими столиками, откуда открывался широкий вид на беговую дорожку, виднелся огромный, человек на 150, накрытый стол (так и остался практически нетронутым). В длинном ряду кресел прочно сидели две женщины: жена президента Татарии Сакина Шаймиева и жена мэра Казани Фания Исхакова. Через несколько минут к соседним креслам подошли президенты России, Казахстана и Украины. Виктор Ющенко, впрочем, ненадолго отлучился. Когда президент Украины вернулся, выяснилось, что он еще и страшно проголодался: когда коллеги решили отойти вглубь помещения, чтобы не торчать на виду у российских губернаторов и почетных гостей президента Татарии, Виктор Ющенко последовал было за ними, но потом передумал, чтобы успеть закинуть в рот пару кубиков сыра. Жевал он их уже на ходу. Каково же было мое удивление, когда, снова отойдя от стола, господин Ющенко опять передумал — и вернулся за новой порцией сыра. Я подумал, что проще взять с собой всю тарелку. Но ему в голову эта идея в тот момент не пришла.
В это время президенты России и Казахстана, оставшись вдвоем и о чем-то поболтав с полминуты, решили, что лучше назвать то, что и так уже происходит, двусторонними встречами на высшем уровне. Для них тут же нашли два кресла, и они в присутствии журналистов без особого выражения в голосе произнесли несколько ритуальных фраз о росте товарооборота между двумя странами.
Когда господа Путин и Назарбаев с чувством выполненного долга вернулись к господину Ющенко, я с удовлетворением убедился, что тарелка с сыром, стоявшая перед президентом Украины, совершенно пуста. Он потратил это время, похоже, с большим толком для себя, чем его коллеги для развития двусторонних отношений между братскими народами России и Казахстана.
На самом деле три президента все это время ждали четвертого — президента Белоруссии Александра Лукашенко, который по дороге на ипподром успел, видимо, еще и заехать переодеться. Главы четырех стран хотели сделать заявление для прессы.
Было понятно, почему с Александром Лукашенко разминулись господа Путин и Назарбаев: они еще успели открыть казанское метро (когда господину Путину рассказали о санкт-петербургском заводе, где делают вагоны для казанского метрополитена, он обрадовался, как ребенок: «Ой, а у меня там папа работал!»). Но осталось загадкой, почему же так оторвался от господина Ющенко господин Лукашенко, с которым тот только что тоже провел двустороннюю встречу. Мое беспокойство усиливалось еще и потому, что президент Белоруссии весь день накануне был чрезвычайно и демонстративно мрачен. Я даже подумал, что, может, он домой уехал.
Но мой апокалиптический прогноз не оправдался. Александр Лукашенко наконец присоединился к коллегам, и они сделали долгожданные заявления по ЕЭП.
— Российская делегация удовлетворена, — заявил господин Путин. — До 1 декабря этого года мы выпустим 29 документов в формате Россия–Казахстан–Белоруссия, а к 1 марта следующего выпустим еще 15 в том же формате.
Вызывало искренний интерес, чем же так удовлетворен господин Путин. Тем, что в этой работе, получается, никакого участия не принимает Украина?
— Мы тоже глубоко удовлетворены, — пояснил господин Ющенко в своем заявлении.— Мы получили больше понимания на этих переговорах и постарались донести свою точку зрения до коллег.
Президент Украины донес до них самое главное: Украина готова подписать только 15 из тех 29 документов, которые подпишут 1 декабря Россия, Казахстан и Белоруссия. Эти документы касаются правил свободной экономической зоны, которая прежде всего интересует Украину в ЕЭП.
— А мы готовы подписать 93 документа по ЕЭП, — с вызовом сообщил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.
Кто больше, подумал я. Остался, впрочем, только господин Лукашенко. — Уважаемые товарищи! — воскликнул он. — А мы, белорусы, готовы подписать вообще все документы!
В принципе все было ясно, кроме одного: что Украине теперь делать в этой компании? Она не собирается подписывать ни 93 документа, ни все. Она не собирается подписывать даже 29. И хотя вопросы после этих заявлений не предусматривались, я спросил господина Ющенко, не проще ли в этой ситуации выйти из переговоров (об этом несколько дней назад как о деле решенном уже говорил украинский министр экономики Сергей Терехин) и забыть о ЕЭП как о счастливом или кошмарном сне, в котором рушится с таким нечеловеческим трудом народившаяся украинская государственность.
Президент Украины признался, что никак не может подписать больше чем 15 документов. Ведь в следующих 14 речь идет о наднациональных органах.
— Все равно у нашего парламента санкцию получить на них невозможно! — с досадой воскликнул он.
Это было сильное признание. Президент Украины, кажется, давал понять, что он бы не против (в конце концов, его личные президентские полномочия в ближайшее время все равно сужаются просто до обидного — в результате конституционной реформы), но во всем виноват нынешний состав парламента (тот же самый, впрочем, который при господине Кучме исправно ратифицировал принципиальные соглашения по ЕЭП). Либо господин Ющенко говорил искренне, и значит, только что признался, что он слабый президент, либо имел в виду, что здравомыслящих людей на Украине не может устроить нынешний состав верховной рады (выборы нового состава — весной 2006 года).
Когда президент Украины закончил говорить, руку для своего варианта ответа на мой вопрос поднял президент России. Но тут со стороны раздался вопрос о существующем режиме изъятий и ограничений в торговле между Украиной и Россией. Господин Путин опустил руку и начал комментировать. Он напомнил, что не так давно Россия перешла на уплату косвенных налогов по стране назначения. Украине это стало приносить стабильный доход в сотни миллионов долларов ежегодно. По пафосу господина Путина стало понятно, что это был жест доброй воли, и что больше таких жестов Украине ждать не приходится.
И все-таки после этого господин Путин удовлетворил свое желание ответить на вопрос, адресованный господину Ющенко.
— Мы считаем, что 29 документов, которые мы подготовили, — заявил он, — могут быть подписаны и вступить в силу только пакетом. Я полностью согласен с Виктором Андреевичем: если есть сомнения в своем парламенте или в чем-то еще — не надо этого делать! Чтобы не смотрелось как давление с нашей стороны. Контрпродуктивно!
Ощущение того, что Украине нечего делать в ЕЭП, после комментария господина Путина заметно усилилось. Он дал понять, что никто не даст Украине присоединиться к зоне свободной торговли только с 15 документами.
Подошло время скачек. В креслах томились, кроме госпожи Шаймиевой и госпожи Исхаковой, уже и беременная жена Михаила Саакашвили Сандра Руловс.
Надо отметить, что Михаил Саакашвили был единственным из лидеров, кто приехал в Казань со своей женой. Справа от дам сидели главы Таджикистана и Армении. Я так и не увидел на скачках президента Азербайджана господина Алиева (говорят, он уехал из Казани сразу после двусторонней встречи с президентом Армении). Да и президента Грузии рано было хвалить за его мужественный поступок привезти в Казань свою половину: самого его не было даже поблизости.
Господа Путин, Лукашенко, Назарбаев и Ющенко присоединились к коллегам. Им сразу принесли бульон с булочками. К президенту России подошла девушка в униформе, села на корточки и начала тыкать карандашиком в экран карманного компьютера. Господин Путин делал ставки. Я стоял за стеклянной перегородкой в нескольких метрах от него и видел, как президент России уверенно дал девушке несколько тысячных купюр.
В это время и все остальные увлеклись ставками. В коридоре у касс, где эти ставки принимали, помощник президента России господин Приходько объяснял журналистам, что им нужно делать:
— Вот смотрите, первый забег, приз 1000-летия Казани... Без колебаний ставьте на Банзая.
— Почему же именно на Банзая? — удивился я. — Потому что если вы все поставите на Банзая (гнедого пятилетнего жеребца — А. К.), то я, когда поставлю на того, кто действительно победит, выиграю гораздо больше денег, — терпеливо объяснил господин Приходько.
Во втором заезде, на приз Минсельхоза России, он предложил поставить на 5-й номер, гнедого Матиса (в результате тот вообще не участвовал в заезде), в третьем, на приз президента Татарии, — на Альсабеля (пришел восьмым из одиннадцати участников). Насчет четвертого, главного заезда дня, а может быть, и всей тысячелетней истории Казани, — на приз президента РФ, господин Приходько глубоко задумался, и ничто из этого состояния вывести его не могло. Следовало оставить его в покое.
В курилке в этот момент толкались простые люди. Губернатор Ставропольского края Александр Черногоров голосом, до жути похожим на голос президента СССР Михаила Горбачева, поприветствовал президента Башкирии Муртазу Рахимова:
— Ну как жизнь в Башкортостане?!
— Да уж получше, чем в Татарстане, — буркнул господин Рахимов. Они обсудили достоинства мини-лошади, которую при входе на ипподром ласкал лично президент России. Лошадь в холке достигала 54 сантиметров. (В тот же день спецбортом этот, с позволения сказать, жеребец, имя которому оказалось Семен, был доставлен в сочинскую резиденцию российского президента.) Господин Черногоров, впрочем, давно уже ничему не удивляется:
— К этому все и идет! — с горечью говорил он.– К нам на Ставрополье приезжают много новых русских и скупают всех лошадей! Никакого воспроизводства! Вот такие в итоге и получаются, — вспомнил он про 54-сантиметрового бедняжку.
В курилке тоже активно обсуждалось, кто победит в четвертом забеге. — Акбаш, конечно, очень хорош, — вздохнул господин Черногоров. — Но вот хозяин у него...
Не уверен, что губернатор Ставропольского края имел в виду губернатора Краснодарского края.
Я и не заметил, как тоже вошел в состояние этой ипподромной лихорадки. Иначе ничем нельзя объяснить тот факт, что, вынув из бумажника все свои сбережения, я поставил 4 тысячи рублей в одинаре (то есть на победу только одной лошади в забеге) на Акбаша и 3 тысячи (помня разговор двух сельхозминистров) — на Ламборна. А потом, перед самым заездом добавил на Ламборна еще 3 тысячи. Я добавил бы еще и на Акбаша, и на кого-нибудь еще, но, к счастью, ставки принимать перестали.
Сделав все это и заранее расстроившись, я продолжил наблюдение за людьми в главной ложе.
К главам государств начали подходить какие-то малопонятные, можно даже сказать, мутные люди и стали им что-то нашептывать. Один такой человек подошел к господину Путину. Он что-то жарко доказывал ему, показывая какие-то бумаги и тыча в них пальцами. Я решил было, что это какой-то успешный татарский лоббист, и если я ошибся в итоге, то ненамного: это был директор ипподрома. А в руках он держал программу скачек. Вероятно, он хотел объяснить господину Путину, что тот сделал неверные ставки. Президент России полез было даже снова в карман за новой пачкой денег, но потом раздумал.
Возле господина Лукашенко сидел еще один человек. Вот этот точно был лоббистом или даже простым коммивояжером. Он явно пытался что-то продать президенту Белоруссии. Господин Лукашенко из последних сил слушал его, рассеянно поглядывая на разминающихся рысаков (он был, может, единственным в этот день человеком на ипподроме, который демонстрировал абсолютное безразличие к скачкам), а потом не выдержал, вскочил и куда-то убежал. Вернулся он через несколько минут — только для того, чтобы окончательно проститься с коллегами и уехать уже совсем.
С некоторым удивлением я увидел среди посетителей главной ложи мэра Москвы Юрия Лужкова. Потом выяснилось, что он долго дожидался своей очереди к господину Путину в коридоре, скрашивая ожидание руганью в адрес главы Минфина России Алексея Кудрина (господин Кудрин как глава федерального ведомства покушается на объекты московской недвижимости, этим и интересен господину Лужкову).
Дождавшись, когда доступ к телу окажется на минутку свободным, господин Лужков подсел к президенту России и буквально-таки вынудил его изучать какие-то бумаги (точно не программу скачек), то и дело показывая на чистую часть внизу листочков, где, видимо, по представлению господина Лужкова, должна была стоять подпись президента России. Но она там так и не появилась.
В этот момент еще раз с лучшей стороны проявил себя господин Ющенко: посидев в одиночестве около четверти часа, он стал из кресла, подошел к большому столу и взял сначала один чак-чак (знаменитое татарское лакомство), а потом и целую вазу с чак-чаком и понес к своему столику. Официант перерезал ему дорогу и в довольно категоричной форме предложил помощь. Президент Украины нехотя подчинился. Так они и вернулись: впереди президент Украины (поразительно, но по дороге он еще где-то ухитрился подхватить несколько булочек и теперь держал их в обеих руках), позади — официант с вазой и крайне торжественным лицом.
Скучала и совершенно ни с кем не общалась Сандра Руловс. Время от времени она нервно поглядывала по сторонам — очевидно, в поисках мужа. К ней и к остальным дамам подошел президент Татарии и старательно отсчитал каждой (в том числе и собственной жене) по 3 тысячи рублей. Госпожа Шаймиева, в отличие от остальных, деньги брать категорически отказывалась, но потом, конечно, не удержалась.
Ни одной ставки, по моим подсчетам, не сделали два знаменитых советских комсомольца: глава администрации президента Украины Александр Зинченко и помощник президента России Александр Абрамов. Сидя вдвоем за длинным столом, они увлеченно, даже, казалось, с упоением беседовали. С таким упоением можно только вспоминать комсомольскую юность. Одни лишь выездные конференции в спортивно-оздоровительном комплексе «Дагомыс» чего стоят.
В это время в ложе, откуда я наблюдал за всеми этими событиями, появился первый вице-премьер Украины Анатолий Кинах. Он считал своим долгом объясниться по поводу ЕЭП. Господин Кинах рассказал, что обязательным условием объединения стран в ЕЭП должно стать для начала вступление каждой из них в ВТО.
— Да это же как долго! — удивился я.
— Для этого в ЕЭП и существует принцип разновекторности и разноскоростности, — выговорил господин Кинах.
Он добавил, что Украина рассматривает все документы, но не согласовывает те из них, которые не имеют отношения к зоне свободной торговли.
— Но это же тупик, — сказал я ему.— Очевидно же: вы не согласны подписать больше чем 15 документов, а все остальные — меньше, чем 29. Вы не договоритесь ни за что. После сегодняшних заявлений и комментариев господ Путина и Ющенко это ясно.
— Я не считаю, что это тупик,— подумав, ответил господин Кинах. — Но почему?!
— Потому что переговорный процесс необходим, — вздохнув, закончил этот разговор первый вице-премьер Украины.
Тем временем некоторые клиенты главной ложи уже получали свои выигрыши в первых заездах. Так, к кассе подошел господин Приходько. Но денег ему по какой-то причине не давали, через минуту от кассы доносился его раздраженный приглушенный голос:
— Но дайте хоть 3200!
Сандра Руловс была счастлива, что сыграла ее ставка в третьем заезде (Ментик конезавода «Восход» победил и Альсабеля, и даже Вована из Ленинградской области), но деньги получать не спешила. И правильно. Все равно не давали, ссылаясь теперь на то, что завис серверный центр. Наступило время четвертого, решающего во всех отношениях заезда.
В общем, мы с Ламборном выиграли. Он долго шел на седьмом месте, потом на пятом, а за 300 метров до финиша рванул — и вышел к финишной прямой практически в одну линию еще с двумя лошадьми, и победил.
Кроме меня, подозрительно оживлен был после этой победы и господин Путин. Мне долго не говорили, сколько я выиграл. Ссылались сначала на зависший серверный центр, потом на то, что данные, как и деньги, стекаются в центральную кассу и предлагали найти ее... Подошел к кассе возле своей ложи и господин Путин. Девушки-кассиры, запинаясь, объяснили ему, что за выигрышем надо подойти попозже. Очевидно, увидев мое страдающее лицо, господин Путин поинтересовался, удалось ли выиграть. Я признался, что сыграли две ставки, но деньги зажали.
— У татар выигрыш получить очень сложно, — сочувственно согласился господин Путин. — Меня Шаймиев об этом прямо предупредил: будут проблемы.
Через несколько минут в главной ложе появился все-таки господин Саакашвили. Утром он дал пресс-конференцию, которую все журналисты ждали с большим нетерпением. Ведь только один лидер СНГ решил откровенно поговорить с журналистами после саммита лидеров Содружества.
Судя по всему, Михаил Саакашвили увиделся с журналистами прежде всего для того, чтобы они не забывали про двух грузин, задержанных белорусскими властями в Минске. Сам Михаил Саакашвили ничего для них сделать, видимо, не может. Он даже сказал, что обратился за помощью в решении их участи к Украине, потому что в Минске есть посольство Украины. Господин Саакашвили хорошо, кажется, понимает, почему у двух подданных его страны появились проблемы с Белоруссией:
— Да, — вспомнил он, — Тбилиси ввел ограничения в визовом режиме — но только относительно господина Лукашенко, а не относительно всех граждан Белоруссии... Там когда-нибудь хорошо станет, я уверен... но когда, я не знаю.
Затем господин Саакашвили полностью подтвердил информацию „Ъ“ (см. „Ъ“ от 27 августа) о том, что Туркмения стала ассоциированным членом СНГ, а по сути — выходит из Содружества.
— Меня радует, — сказал господин Саакашвили, — что так случилось. Мы не намерены, в конце концов, никого учить демократии. Мы занимаемся своими странами.
Изо всех этих слов по крайней мере следовало, что сам господин Саакашвили свою страну из СНГ уводить не намерен.
Наконец, еще утром господин Саакашвили заявил, что ему очень понравилась тысячелетняя Казань.
— Вот куда надо было возить на стажировку абхазское руководство. А не на Алеутские острова! — воскликнул он.
Так недвусмысленно господин Саакашвили решил приравнять статус Абхазии (в составе Грузии) к статусу Татарии (в составе России).
А под конец пресс-конференции, несколько раз поблагодарив президента России за мужественный поступок — вывод российских баз с территории Грузии — Михаил Саакашвили неожиданно заявил о территориальных претензиях Грузии к России (впрочем, это, видимо, логично: после решения о выводе российских баз Михаил Саакашвили почувствовал себя гораздо свободнее в формулировках).
— Украина, — сказал он, — предложила ввести четкие нормы делимитации границ. Мы эти вопросы изучили и поддерживаем. Надо, в самом деле, наконец определить, где кончаются грузинские границы, а где начинаются российские.
Впрочем, скорее всего, он снова имел в виду Абхазию. Двусторонка Владимира Путина и Михаила Саакашвили после скачек была не такой данью протокольному ритуалу, как встреча господина Путина и господина Назарбаева. Она, кажется, нужна была обоим президентам. Господин Саакашвили (не успевший даже обняться с женой) с жаром признался в любви к господину Путину — все за то же решение о выводе войск. И снова он заявил, что теперь можно с облегчением приступить к решению следующих проблем, возникших при других руководителях.
Впрочем, господин Путин казался не очень заинтересованным этим разговором. Гораздо больше он, по-моему, воодушевился, когда корреспондент РИА «Новости» Олег Осипов спросил его, сколько раз он в этот день выиграл на скачках.
— Два, — обрадованно сказал президент России. — А сколько проиграли? — уточнил я.
— Тоже два, — расстроился господин Путин. — То есть так на так и вышло? — переспросил господин Осипов. Как бы не так! Через каких-нибудь полтора часа я все-таки получил свой выигрыш. По двум ставкам (каждая по 3 тысячи рублей) он составил 44 тыс.
Остается гадать, сколько поставил господин Путин, если это, конечно, кому-нибудь интересно.
АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ