В Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина идет выставка «Золото сарматских вождей». Многие из ее экспонатов впервые покинули Оренбургский историко-краеведческий музей, да и в целом экспозиция, представляющая сокровища из Филипповских курганов, впервые собрана в таком полном составе.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
С середины первого тысячелетия до новой эры на территории евразийских степей доминирующие позиции занимают ираноязычные кочевники. Множество племен, сохраняющих свою культурную самобытность, происходящих из разных регионов и имеющих каждое свои этнографические особенности. Но есть и что-то, что их объединяет: общий вектор развития — в том числе и культурного. К примеру, общей для этих кочевых племен отраслью было кочевое скотоводство, в условиях степи предполагающее большую подвижность. Отсюда и прочие сходства: всадническая культура, культ верховой езды, похожие представления о мироустройстве, религиозные представления, уровень развития социальных институтов.
Закат Великой Скифии
В IV веке до новой эры Скифия переживает апогей своего расцвета. К этому времени относятся наиболее крупные и богатые курганные сооружения Скифии: Солоха, Чертомлык, Толстая Могила, Александропольский курган, а также ряд других выдающихся памятников. В 339 году до новой эры царь Атей, возглавлявший крупнейшую на тот момент активную скифскую группировку, сталкивается с войском Филиппа II, отца Александра Македонского, и терпит в этой битве сокрушительное поражение — тотальный разгром, после которого Скифия уже не оправилась. При этом сам царь Атей, которому к тому времени было около 90 лет, лично участвовал в той битве и погиб на поле боя. После этого Скифия стремительно движется к своему закату: она теряет значительную часть восточных территорий, распадается на отдельные группировки и затем перестает существовать. Владения скифов фактически ограничиваются пространствами степного Крыма. Тогда же, к IV веку до новой эры, происходит расцвет культур ранних кочевников, проживающих на Южном Урале и контролирующих обширные территории Южного Приуралья, Западного Казахстана, степную часть и предгорья Южного Зауралья. Период расцвета был, однако, недолгим и ограничивается примерно 50–70 годами. Именно к этому времени, к IV веку до н. э., относится могильник «Филипповка 1», артефакты которого представлены в Пушкинском музее.
Откуда взялись сарматы
Антропологические данные, собранные в разных регионах евразийской степи, дают ценный материал для сравнения. Так, комплекс сарматских племен не был по своему происхождению напрямую связан со скифами, они друг другу не родственники. Сарматы — это группа так называемых восточных европеоидов, их происхождение на сегодняшний день не совсем понятно. Есть мнение, что их предки происходят с южных территорий — Восточного Туркестана и Юго-Восточного Казахстана. То есть для территории Южного Урала, Западного Казахстана и Поволжья они являются мигрантами. Так в результате миграций и взаимодействия различных этнокультурных компонентов сформировались племенные группы — носители сарматской археологической культуры.
Деревянная фигура оленя, окованная золотыми пластинами, на подставке, покрытой серебряными пластинами. Фонды Уфимского федерального исследовательского центра РАН
Фото: Фонды УФИЦ РАН
Деревянная фигура оленя, окованная золотыми пластинами, на подставке, покрытой серебряными пластинами. Фонды Уфимского федерального исследовательского центра РАН
Фото: Фонды УФИЦ РАН
Движение на запад
Кочевой уклад — хрупкая система, чрезвычайно чувствительная к экологическим факторам. Чтобы кочевая группировка могла развиваться, необходимы хорошие пастбища, достаточные водные ресурсы и в целом благоприятная экологическая обстановка. Такая зависимость от климатических изменений чревата тем, что период расцвета резко сменяется ситуацией, когда степь попросту перенаселена. Поскольку вмещающие возможности степи ограничены, кочевое хозяйство экстенсивно, и тем отличается от городского уклада. Такую систему может резко обрушить, например, ряд неблагоприятных в погодном отношении лет. В такой ситуации у кочевников есть только один путь — уход с этих территорий: либо отвоевать новые, более благоприятные земли, либо найти и занять свободные области, которые позволят кочевникам выживать.
Распад Ахеменидской державы, павшей в IV веке до н. э. под ударами Александра Македонского, нарушил равновесие степи и вызвал массовые миграции на всем евразийском поясе. Кочевники с Южного Урала начинают активное движение в западном направлении, и их основная группа продвигается в Заволжье и далее в Волго-Донское междуречье, занимая свободные и отвоевывая новые пространства. Определенная часть кочевников, вероятно, продвигается к югу, и самая немногочисленная группа мигрирует на север, в лесостепь современной Башкирии. К концу IV — началу III века до н. э. ранее могущественное скифское объединение переживает упадок. Входившие в нее племена окончательно вытесняются пришельцами, имеющими прекрасное вооружение и навыки ведения войны. С этого времени начинается эпоха господства сарматских племен на территории восточноевропейской степи.
Литая серебряная фиала из Филипповских курганов
Фото: Предоставлено институтом археологии РАН
Литая серебряная фиала из Филипповских курганов
Фото: Предоставлено институтом археологии РАН
Закат сарматской культуры
Ко II–I веку до н. э. волна мигрантов (сарматов и примкнувших к ним азиатских племен) достигает Нижнего Дона, переходит его и устремляется в Днепро-Донское междуречье. Сарматские племена оседают на территориях Северного Кавказа, северного Причерноморья, Подонья и Волго-Донского междуречья. К рубежу эр и I веку новой эры относится становление среднесарматской культуры, имеющей свои устойчивые особенности и отличающейся, в частности, богатыми погребениями и погребальным обрядом. В этот период о сарматах пишут античные авторы: теперь племена напрямую участвуют в военно-политических событиях региона и сталкиваются с античными городами и государствами Причерноморья.
Никаких свидетельств
Сарматы — собирательное название кочевых племен, о котором упоминают античные авторы. Если главным источником наших знаний о скифах является труд Геродота (V век до н. э.), то упоминающие сарматов источники — это целых комплекс письменной историко-географической традиции, как греческой, так и римской. В разные периоды те же сарматские племена выступают у античных авторов под разными названиями: аорсы, сираки, роксоланы, языги, аланы и проч. Вероятно, все эти обозначения — либо искажение самоназваний этих племен, либо названия, данные сарматским племенам информаторами античных историков. Как сарматские племена называли сами себя, мы, к сожалению, вряд ли когда-либо узнаем. Они не оставили после себя никаких письменных свидетельств: у них не было письменности.
Начиная со второй половины первого тысячелетия до новой эры и заканчивая первыми веками новой эры можно говорить о некой «сарматской» эпохе в степях Евразии. Сарматы обитали на территории Волго-Донского междуречья, Северного Причерноморья, Северного Кавказа, Поднепровья; ближе к рубежу эр формирования, схожие по своей погребальной обрядности с сарматскими, фиксируются также и в Средней Азии.
Со II века н. э. в глубинах Азии происходят масштабные миграционные процессы, вылившиеся впоследствии в Великое переселение народов. К III–IV векам н. э., в результате новых масштабных миграций и связанных с ними потрясений, сарматские племена исчезают с военно-политической арены. Движение гуннов окончательно сметает сарматские племена, вытесняя их с традиционных мест обитания, частично уничтожив, частично включив в состав своей орды.
У ранних кочевников не было письменности. Античные же письменные источники дают о сарматских кочевых племенах лишь обрывочные, порой противоречивые и часто чересчур субъективные сведения, так что греко-римская письменная традиция не может служить основным источником для реконструкции истории племен ранних кочевников. Наиболее полные и достоверные данные о кочевых реалиях добываются на археологических раскопках. Кочевники долго не задерживались на одном месте и не образовывали долговременных поселений, поэтому ключом к понимаю их культуры являются погребальные памятники.
Сосуд в виде фигуры медведя. Золото, смальта, латунь, дерево. Фонды Уфимского федерального исследовательского центра РАН
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Сосуд в виде фигуры медведя. Золото, смальта, латунь, дерево. Фонды Уфимского федерального исследовательского центра РАН
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Наиболее богатые находки были сделаны на раскопках Филипповских курганов — курганной группы IV века до н. э., обнаруженной на Южном Урале (Оренбургская область). Эти курганы представляют собой некрополь высшей кочевой знати, в котором сосредоточены наиболее значимые для кочевников предметы. На основании этих находок можно говорить о том, что на территории Южного Урала в середине первого тысячелетия до н. э. существовала яркая, самобытная культура ранних кочевников.
Филипповский некрополь выделяется на фоне множества прочих курганов, раскопанных на Южном Урале и относящихся к тому же периоду. Если многие из ранее изученных курганов демонстрируют целый пласт рядового населения ранних кочевников, то Филипповский могильник — некрополь знати. И эти элитарные курганы отражают социальную дифференциацию кочевого объединения. В зависимости от социального, военного, политического статуса кочевника строились погребальные сооружения, подбирался сопроводительный инвентарь, проводились обрядовые процедуры. Разумеется, нельзя говорить о том, что это было государство: государственность подразумевает, прежде всего, кодифицированное, записанное право, чего у кочевников, конечно же, не было. Однако, как нам показывает Филипповский некрополь, эта группа кочевников стояла на достаточно высокой ступени политического развития, возможно, даже предгосударственной. Сопоставление находок из отдельных захоронений показывает, что кочевники имели сложную систему распределения материальных ресурсов между вассальными племенами и имели развитую военную организацию.
Светильник в виде лежащего быка зебу. Бронза. Оренбургский губернаторский музей
Фото: Институт археологии РАН
Светильник в виде лежащего быка зебу. Бронза. Оренбургский губернаторский музей
Фото: Институт археологии РАН
Любовь к красивым вещам
Характерной особенностью Филипповских курганов является большое количество привозных предметов, которые свидетельствуют о том, что южноуральские номады поддерживали связи с сопредельными территориями: Ахеменидской державой, территориями Северного Кавказа, Среднего и Нижнего Дона. Они были достаточно хорошо интегрированы в те военно-политические, исторические процессы, которые протекали на территории Северной Евразии в этот период.
Каким образом привозные артефакты попали к кочевникам, а затем и в их некрополи, определенно сказать достаточно сложно. Многие из них — прежде всего, сокровища — вероятно, были получены в качестве дипломатических даров. Цари династии Ахеменидов были заинтересованы в добрососедских отношениях с южноуральскими кочевниками, и, согласно письменным свидетельствам, кочевые племена входили в состав военных формирований Ахеменидов. Поэтому предметы роскоши могли служить платой или же были переданы кочевым элитам в знак признательности. Купить или выменять эти статусные вещи кочевники не могли — это вещи из царской сокровищницы.
Накладка на венчик деревянной чаши с объемной фигуркой медведя. Золото, литье. Центральное Оренбуржье. V–IV век до н. э. Оренбургский губернаторский музей
Фото: Предоставлено ОГИКМ
Накладка на венчик деревянной чаши с объемной фигуркой медведя. Золото, литье. Центральное Оренбуржье. V–IV век до н. э. Оренбургский губернаторский музей
Фото: Предоставлено ОГИКМ
Культура Ахеменидской державы оказывала, по-видимому, сильное влияние на эстетические представления кочевников. Многие из предметов, обнаруженных в Филипповских курганах, датируются V веком до н. э., в то время как сам некрополь — IV веком. Наряду с собственно оригинальными предметами роскоши и ювелирного искусства были обнаружены их упрощенные копии, изготовленные кочевниками.
Иные предметы из Филипповских курганов были добыты в ходе грабежа — как военные трофеи. Помимо древневосточных предметов у кочевников Южного Урала были найдены предметы, относящиеся к вооружению, или же наборы конской сбруи, имеющие аналогии в комплексах Прикубанья, Подонья, Северного Кавказа. Эти предметы особенно важны, поскольку они хорошо датируются по античным импортам — амфорной таре, чернолаковой посуде и др. Например, амфорная тара имеет серийность и хорошие твердые датировки, поэтому, зная их даты, можно датировать и вещи, которые находят в закрытых непотревоженных комплексах. Торговля же у ранних кочевников, по-видимому, не была развита: что они могли предложить в качестве обмена развитым городским центрам Средней Азии или Причерноморья? Вместе с тем определенная часть скотоводческой продукции могла иметь спрос в приграничных районах, кроме того, предметом обмена могли служить и трофеи, награбленные в результате набегов.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Священное животное
Раскопанные в Филипповском некрополе фигуры оленей свидетельствуют о том, что олень был у ранних кочевников Южного Урала одним из почитаемых животных. Фигуры оленей из Филипповского могильника не имеют аналогов среди других культур евразийского пояса. Кроме того, металлографический анализ золота, которыми обивались фигуры, показывает, что это металл местного, южноуральского происхождения.
Бестиарий других культур, соседствующих с южноуральскими кочевниками, также включал в себя оленей. Но скифские мастера и восточные кочевники изображали оленя иначе, и он явно не играл столь важной роли в культуре Скифии. Фигуры оленей, найденных в Пазырыкском кургане восточных кочевников, тоже исполнены иначе. Манера, в которой исполнены фигуры оленей у ранних кочевников Южного Урала,— это отражение собственно южноуральских представлений о мироустройстве.
Почему олени играли такую важную роль в изобразительной культуре? Возможно, сама по себе «композиция» оленя (структура головы, могучие рога) соответствовали их эстетическим и религиозным воззрениям. Олень был воплощением специфики культурного развития именно южноуральских номадов, он олицетворял собой образную картину мира для этих племен. Прочие животные из бестиария ранних кочевников были не так почитаемы. К примеру, изображения хищных птиц либо хищных млекопитающих использовались в меньшей степени — в основном как украшение предметов вооружения или конского снаряжения. Олень же был для них сакральным животным.