МАКом здесь и не пахло
Пилот впервые осужден за катастрофу без окончательного заключения о ее причинах Межгосударственного авиакомитета
Городской суд подмосковных Химок приговорил к шести годам колонии-поселения бывшего пилота компании «Аэрофлот» Дениса Евдокимова, грубо нарушившего правила безопасности движения воздушного судна (ч. 3 ст. 263 УК РФ) при посадке пассажирского Superjet-100 в аэропорту Шереметьево четыре года назад. Из-за ошибок летчика самолет сгорел, а находившиеся на его борту 40 пассажиров и бортпроводник погибли. Адвокат господина Евдокимова отметила, что приговор был вынесен без выяснения причин катастрофы, и пообещала обжаловать его. При этом представители следствия и надзора остались им вполне довольны.
Денис Евдокимов до последнего настаивал на своей невиновности, но все-таки получил срок
Фото: Иван Водопьянов, Коммерсантъ
Денис Евдокимов до последнего настаивал на своей невиновности, но все-таки получил срок
Фото: Иван Водопьянов, Коммерсантъ
Согласно приговору, пилоту Евдокимову придется провести шесть лет в колонии-поселении, а после выхода на свободу ему в течение еще трех лет нельзя будет управлять воздушными судами. Несмотря на фактический запрет дальнейшей работы по специальности, осужденному, как следует из приговора, придется выплачивать двоим пострадавшим от аварии компенсацию в размере 2,5 млн руб.
За три года разбирательства в Химкинском суде было установлено, что критические ошибки командир экипажа Евдокимов начал совершать еще до того, как днем 5 мая 2019 года SSJ-100 с 73 пассажирами на борту под его управлением вылетел из Москвы в Мурманск.
Над Московским регионом в это время бушевали грозы, и пилоты других лайнеров заранее запрашивали у диспетчера пути обхода опасных участков. В отличие от них Денис Евдокимов отправился прямо в грозовой фронт. Попадание молнии в корпус самолета спровоцировало перезагрузку бортового компьютера SSJ, которая продолжалась 18 секунд. Летчикам пришлось переходить в режим ручного управления машиной, к которому они оказались не готовы. Пытаясь вернуть машину на аэродром вылета командир, как было установлено расследованием, стал совершать «действия импульсивного характера», перемещая в разные положения ручку-джойстик управления самолетом.
Приземление осложнялось тем, что SSJ-100 заходил на посадку с полными топливными баками, да еще и получил предупреждение об опасном сдвиге ветра у земли, однако экипаж все-равно продолжил начатый маневр. Наконец, когда лайнер был в 80 метрах от поверхности и машину еще можно было перевести в режим набора высоты, пилоты получили аварийное предупреждение об опасном уходе самолета под траекторию снижения, но проигнорировали, по данным расследования, и его. Итогом допущенной осужденным серии ошибок и его непрерывных, «увеличивающихся по амплитуде управляющих воздействий на боковую ручку» стало грубое приземление самолета и его высокий отскок от полосы. Начавшиеся таким образом прыжки SSJ-100 привели к тому, что перегруженные стойки шасси пробили топливные баки, и в задней части лайнера начался мощный керосиновый пожар. Его жертвами стали 40 пассажиров и бортпроводник Максим Моисеев. Еще четверо членов экипажа и 33 пассажира сумели выбраться через открытый передний люк.
Сам подсудимый и его адвокат Наталья Митусова с выводами горсуда не согласились и пообещали обжаловать их в суде Московской области.
По мнению Дениса Евдокимова, удар молнии не просто перезагрузил, а вывел из строя бортовой компьютер самолета. Реакции машины на управляющие действия, по мнению летчика, стали некорректными и запоздалыми. Пожар, как полагает осужденный, возник из-за неудачной конструкции стоек шасси SSJ-100, которые должны были подломиться из-за перегрузки, а вместо этого ушли вверх, пробив топливные баки.
«Но все другие версии, касающиеся конструктивных недостатков самолета, следствие и суд не захотели даже проверять»,— посетовала по этому поводу адвокат Митусова. По данным защитника, принимая решение о виновности ее подзащитного, суд руководствовался выводами летной экспертизы, которую делал специалист, «завершивший свою профессиональную деятельность в 2009 году, за два года до сертификации SSJ», и показаниями летчиков-испытателей из компании «Гражданские самолеты Сухого», которые якобы не могли быть объективными.
Наконец, главной претензией защиты к следствию и суду стала поспешность вынесенного решения. Напомним, что первоисточником всех претензий к пилоту Евдокимову стали предварительные выводы о причинах катастрофы технической комиссии Межгосударственного авиакомитета (МАК).
В опубликованном еще в июне 2019 года так называемом промежуточном отчете МАК перечислил допущенные, по его мнению, ошибки экипажа, но не назвал при этом виновников трагедии.
Промежуточный отчет, согласно правилам комитета, публиковался лишь для привлечения внимания к выявленным проблемам и принятия срочных мер по предотвращению возможно допущенных экипажем SSJ ошибок в других авиакомпаниях. Тем не менее именно предварительные рекомендации авиаэкспертов легли в основу сначала возбужденного ГСУ СКР уголовного дела против Дениса Евдокимова, а затем — и вынесенного ему приговора.
Интересно, что за четыре года, пока шли следствие и суд, окончательные итоги технического разбирательства МАК так и не подвел. В прошлом году председатель его комиссии говорил о «вступлении расследования в завершающую стадию», а месяц назад сообщил, что «проект окончательного отчета сейчас согласовывается с членами комиссии». Таким образом, приговор горсуда стал в некотором роде беспрецедентным юридическим актом: виновника авиакатастрофы удалось установить и даже осудить без окончательного выявления ее причин.
Отметим, что, несмотря на все сомнения, участники уголовного расследования остались довольны его итогами. В СКР заявили, что «собранные следствием доказательства признаны судом достаточными для вынесения приговора». Представитель поддержавшей обвинение в горсуде Генпрокуратуры, в свою очередь, напомнил, что осужденный получил именно то наказание, которое запросил для него гособвинитель. При этом в ведомстве “Ъ” особо отметили, что добились обвинительного приговора без окончательного заключения МАК.