противостояние
После встречи президента с потерпевшими от теракта (Ъ рассказал о ней в субботу) бесланцы ждали, что в последний день траура Владимир Путин выступит с важным заявлением. Принесет извинения всем пострадавшим, покается. Вместо этого президент направил в Беслан проверяющих из Генпрокуратуры, которой здесь мало кто верит. С подробностями — специальный корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА.
"Он сказал, что будет разбираться, и мы ему поверили"Прилетев из Москвы в пятницу поздно вечером, делегация пострадавших из Беслана пришла к журналистам, которые ждали их в доме культуры.
— Я думаю, встреча получилась,— сказала председатель комитета "Матери Беслана" Сусанна Дудиева.— Задавались жесткие вопросы, которые предполагали ответы "да", "нет", и, скажу вам честно, на эти вопросы президенту надо было отвечать "да", и он отвечал на них так.
— Сусанна, многие заложники говорят, что считают лично Путина ответственным за то, что произошло,— сказали иностранные журналисты.— Кто из вас сказал ему об этом?
— Все,— ответила Сусанна.— Мы сказали, что он виноват. Он сказал: "Да, я признаю, что ответственность эта на мне". И на все следующие наши вопросы он отвечал, что будет делать все, чтобы правду все-таки все узнали. И чтобы виновные после Беслана были наказаны. И он сказал, что в ближайшее время будет разбираться. И мы ему поверили. Будем ждать...
— Сколько вы будете ждать? До следующего 1 сентября?— Это мы решим,— сказала Сусанна.
— Нет, но у нас же были конкретные предложения,— вмешалась Аннета Гадиева.— Допустим, по объединению дел.
— Да,— вспомнила Сусанна.— Мы задавали вопросы по объединению дел (большого дела по Беслану и уголовных дел, возбужденных против милиционеров.— Ъ). И он сказал, что будет говорить с генпрокурором Устиновым на эту тему. И если произойдет объединение дел, то мы думаем, что сдвиг будет в сторону объективного расследования и выявления вины на каждом этапе терактов. Тех, кто пропустил террористов в Осетию. Тех, кто пустил их в школу. Тех, кто был в штабе и отвечал за спасение людей.
— Мы сразу сказали, что считаем расследование необъективным,— сказала Сусанна.— Он (президент.— Ъ) сидел напротив нас и сверял то, что мы говорили, с той информацией, что ему была предоставлена. По многим вопросам он откровенно сказал, что не знает ответа, есть расхождения. Особенно это касалось числа заложников, которое называлось 1 и 2 сентября. Президенту была названа цифра 350 человек. И он считал, что в школе было столько. Задавали мы и вопросы относительно применения огнеметов, гранатометов, танков — и по этим вопросам мы видели, что информация, которой владеет президент, неполная.
Тут представительница общественной организации "Норд-Ост" Татьяна Карпова, потерявшая на Дубровке сына, спросила женщин, сколько они готовы ждать выполнения обещаний президента.
— Мы ждем три года,— сказала она.— Мы спросили его,— ответила Сусанна Дудиева.— Он сказал — в ближайшее время.
— А вы спросили, почему он пригласил вас именно 2 сентября, когда у вас траур?— Он сказал, что надо собрать нас в этот день, чтобы 3 сентября, в самый тяжелый для нас день, он сказал что-то очень важное. Дождемся завтрашнего дня.
"Президент пообещал, что признает себя виновным прилюдно"
На следующий день участники встречи с президентом рассказывали о ней другим пострадавшим от теракта. Аннета Гадиева сказала, что спросила президента, почему до сих пор не уволен директор ФСБ Николай Патрушев. "Он ответил нам, что это не метод — менять людей",— сказала Аннета. А еще президент сказал пострадавшим, что он думал, будто по школе стреляли из огнеметов РПО-Д. То есть дымовых (по версии Генпрокуратуры, стреляли из огнеметов РПО-А — термобарических). Президент не знал и как выполнить требование террористов — прекратить войну в Чечне. "Он сказал, что войны в Чечне давно нет и войска выведены",— говорит Виктор Есиев.
Виктор Есиев, потерявший в школе сына, рассказывал это рядом со школой #1 группе окруживших его мужчин.
— Мы ему сказали — виновных надо наказать,— говорил Есиев.— Виновными мы признаем Нургалиева (глава МВД РФ Рашид Нургалиев.— Ъ), Патрушева, Андреева (бывший руководитель УФСБ Северной Осетии Валерий Андреев.— Ъ). И он сказал нам, что поможет. В объективном расследовании. И чтобы виновных наказали.
— А наказали — это как? Вон их всех как наказали — повысили в должностях! — зло сказал один из мужчин.
— Почему все время показывают, как награждают ведомство Нургалиева? И Зязикова (президент Ингушетии Мурат Зязиков.— Ъ) за что наградили?
— Про Зязикова он (президент.— Ъ) сказал, что на него все время покушения,— объяснил Есиев.— И ему если раньше дали за какие-то заслуги награды, то их же нельзя сейчас отменить. Президент пообещал, что сегодня покается, признает себя виновным прилюдно. Если он этого не сделает, тогда будем думать, что дальше... Ну не можем же мы его схватить и трясти! Он же президент России.
Слушая Виктора Есиева, я поняла, о чем накануне говорили матери, вернувшиеся из Москвы. Президент должен был признать прилюдно свою вину. Поэтому жители Беслана ему поверили.
В субботу президент не принес извинений и не выступил с покаянием. Вместо этого президент объявил минуту молчания на заседания Совбеза. Минуту молчания по всем жертвам терактов. И еще президент заявил, что по его поручению Владимир Устинов отправит в Беслан комиссию Генпрокуратуры, чтобы разобралась в тех вопросах, которые подняли пострадавшие.
Журналисты спрашивали Сусанну Дудиеву, что она думает теперь о президенте.— Я не слышала (выступление.— Ъ),— сказала женщина, которая весь день провела у школы и на кладбище.— Раз он так сказал, значит, начал исполнять обещания. Значит, держит свое слово.
— Вы верите ему?— Если он начал прямо сегодня что-то делать, почему я должна ему не верить?
Сусанна то ли не знала о том, что никакого покаяния от президента не прозвучало, то ли надеялась, что это еще произойдет. В воскресенье Дудиева слегла. В комитете мне так и сказали, что Сусанна заболела и даже не встает.
В комитете я нашла только Эллу Кесаеву. Я спросила ее, что комитет будет делать дальше.
— Мы подождем,— сказала она.— Месяц, может быть... Я была против этой поездки. Но они приехали довольные тем, что все ему сказали. Они часто повторяли: "Мы ему поверили". Но я думаю, верить надо не словам, а поступкам. И то, что они так реагируют, я понимаю. Он говорил им — я виноват. Они его просили сказать это по телевизору. Но он не извинился.
— Но президент распорядился о том, чтобы Генпрокуратура все еще раз перепроверила.
— Присылает сюда новых прокуроров и что? Они за год ничего не сделали!