В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме открылась выставка "Для голоса. Книга русского авангарда 1910-1934. Книга художника 1970-2005". Этим проектом музей, не только собравший уникальную коллекцию авангардистских книг, но и уже более 10 лет активно покровительствующий артистическому библиофильству современных художников, начинает отмечать 100-летие Даниила Хармса. На праздник книги отправилась АННА ТОЛСТОВА.
В сущности, праздник затеян не для того, чтобы Музей Анны Ахматовой мог похвастаться своим уникальным фондом, основу которого составила коллекция легендарного ленинградского библиофила Моисея Лесмана, подаренная Фонтанному дому его вдовой. Хотя хвастаться есть чем: в экспозиции две с половиной сотни поэтических сборников, альманахов и журналов с рыкающе-рявкающими заголовками, буйством художественной анархии на обложках обойной бумаги и зачастую автографами авторов, вроде корявого "другу Кантору дарю эту книгу с удовольствием" поверх "Всего сочиненного Владимиром Маяковским" 1919 года. Причем помимо хрестоматийностей — футуристского Алексея Крученых или конструктивистского Ильи Эренбурга — показано множество раритетных изданий, выпущенных какими-нибудь ростовскими "ничевоками" или боровичскими "антитаксидермистами". И вряд ли в статье главного американского эксперта по русскому авангарду Джона Боулта, написанной специально для каталога выставки, упоминается что-то, чего нет в музее.
Праздник сделан во славу современной авторский книги Петербурга и примкнувшей к нему России — движения, сплотившегося вокруг Михаила Карасика, который с начала 1990-х весьма успешно продвигает брэнд "русская книга художника" на городских и международных выставках и фестивалях. Не считая пары самиздатовских книжек Ры Никоновой и Сергея Сигея начала 1970-х и продукции московского издательства "Даблус", основанного Леонидом Тишковым, современная часть представлена карасиковскими "Издательством М. К." и "Хармсиздатом" — местной сектой, в самых хулиганских своих проявлениях всячески подчеркивающей, что творческая зараза передалась ей через авангардную книгу. Очень грамотная в плане самоидентификации позиция: еще ленинградский андеграунд, литературный и художественный, генеалогию свою возводил к обэриутам и через них дальше — к футуристам. Так что у нас Хармс как синоним авангарда жил, жив и будет жить. О чем Михаил Карасик заявляет во весь голос своей последней книгой "Рифма", собранной из буквенных частей автомобильных номеров и вывешенной на стене наподобие лозунга, уже без всяких извинений: "СРУН НСЕХ ВТОМ / ПШЛИ ВСЕ ВОН / ГРОТ ДОФ ЗЕН". Налицо и "сдвигология" по рецепту Крученых, и верность завету Лисицкого: "Не читайте: берите бумажки, столбики, деревяшки. Складывайте, красьте, стройте". И, конечно, хармсовская способность лепить абсурдистскую поэзию из любого сора и бытовой маеты, хоть из отупляющего стояния в нескончаемых автомобильных пробках.