|
Виражи на витражах |
 |
| Александр Арцыбушев: «В чем-то мы сильны, в чем-то послабее, но широта творчества и разнообразие материалов — это точно наши козыри» |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
— Как давно у вас мастерская?
— С 1979 года. В то время я работал художником-исполнителем в комбинате монументально-декоративного искусства. По чину она мне не была положена, я не был членом Союза художников, но выполнял уникальные экспериментальные работы, и мастерскую мне предоставили. Под началом ведущих монументалистов комбината и страны Тальберга, Миронова, Тюленева я проработал 20 лет, этот опыт оказался бесценным.
— Чем вы тогда занимались?
— Никакой узкой специализации у меня не было — что мои авторы брали в работу, то я и исполнял. Были среди заказов и колоссы из бетона, и рельефные панно из гипса, и потолки из сетчатых объемов, и громады из нержавеющей стали. Были и витражные заказы, и даже флорентийская мозаика.
Тогда я получал бешеные деньги, объекты возводились очень дорогие, и зарплаты бывали по 10-11 тыс. руб. Львиная доля тратилась на мастерскую. С развалом Союза комбинат прекратил существование, а я остался с накопленным опытом, мастерской и оборудованием. Госзаказов уже не было, начался поиск частника. Тогда на базе мастерской был организован кооператив, и первой нашей работой стал магазин "Чертежник". Моей частью были нержавейка и черный металл. Позже сделали магазин "Манон". На мой взгляд, тоже удачная работа, но на этот раз из латуни. Эти заказы были очень доходными и помогли пережить смутное время.
 |
— Витраж в то время ушел в небытие. Тогда, в советские времена, он был неказист и плюгав, дребезжал при порывах ветра, к тому же стекло было расцветки "вырви глаз". Мы работали исключительно на "светофоре" Брянского завода, в нашем распоряжении имелись всего три цвета — красный, зеленый, синий, из этого что-либо сделать невозможно! Но вместе с поместьями и коттеджами витраж стал возрождаться. Витражное стекло с его игрой света и состояний очень уютно, а наш народ как раз склонен к "обуючиванию". Вместе с тем наш потенциальный клиент уже проехал по Европе и понял, что к чему. Когда витраж начал возвращаться, делать его так, как в древности, оказалось просто невозможно. Из-за ненадежности свинца витраж больших размеров "плывет", прогибается, да и выглядит грубо. Потолочный плафон из него не сделаешь. Свинцовый витраж никому не нужен, к тому же вреден. Мы храним в мастерской старые образцы и до сих пор удивляемся, насколько неприлично это выглядело раньше.
Пришлось создавать новое оборудование и потратить год, чтобы заставить его работать, в итоге появилась прочная протяжка — профиль. Сейчас мы делаем 60 типоразмеров, на все случаи жизни. Когда же в страну стали привозить американское и европейское стекло, осталось одно — научиться работать с этакой роскошью.
— У кого же вы учились?
— У Джеймса Хабелла, американского архитектора. У него я увидел комбинированные витражи. Комбинаторика в материалах меня всегда манила, но уж очень она сложна технологически и творчески. В молодости я закончил художественное училище, а всего успел 27 специальностей получить. Так что технически я был уже готов, а творчески слабоват. Но мне повезло: талантливая студентка Строгановского училища Елена Тимофеева пришла в мастерскую на подработку и до сих пор здесь работает. Теперь она совладелец мастерской и наш главный художник. Лучшие наши работы — сочетание ее фантазии и моей технологии.
 |
— Зачем вам так много?
— Технология очень сильно влияет на искусство, на плохом оборудовании ничего хорошего не получится. Прежде чем приступить к изготовлению витража, его еще придумать надо, нарисовать и согласовать. Потом — выполнить полноразмерный эскиз на картоне и подобрать палитру. Остальное время мастера будут тщательно подгонять кусочки стекла — и все вручную. Все как встарь, только подгоняются эти куски алмазными машинками. Но не теми, что в магазине "Стекло и мир" — они медленные и к тому же такое биение имеют, что при обработке кромки получается рваный край. Приходится постоянно что-то придумывать и изобретать. Вот тут я и вспоминаю все свои навыки, достаю моторчики от уничтоженных ракет и делаю свою подточную машинку. На оборудование много времени, сил и средств уходит, но самая затратная статья — эксперименты.
 |
— Человек, впервые пришедший к нам, зачастую сам плохо представляет, что ему угодно. Мы можем разводить широко руками и показывать фотографии, но достоверно впечатляет лишь то, что он реально видит перед собой, к чему может прикоснуться рукой. И тогда заказчик впадает в шок от красоты, о существовании которой даже не догадывался. Вот главное! Вывод прост: необходимо показывать не только образцы текущей работы, но и эксперименты. Изделие иногда получается далеко не таким, как хотелось бы, мы только прикидываем, в какую сумму оно обойдется заказчику. Отрабатываем основные технологические приемы, учитываем ошибки. Во время эксперимента я выступаю в роли заказчика и плачу исполнителю за работу от $300 до $600. Может быть, эта вещь никогда не будет заказана, но, если ее не сделать для себя, никогда не поймешь, насколько сложна она в работе. Делая образец, мы высчитываем трудозатраты, отсюда исчисляем стоимость метра.
— Кусочки стекла обработаны — что дальше? Как это все превращается в витраж?
— Каждый кусок стекла по краю плотно оборачивается тонкой медной лентой с липкой стороной. Эти куски прижимают друг к другу, выкладывая по рисунку, и пропаивают оловянным припоем. Когда собрано все, жилки из олова протирают раствором кислоты, и швы приобретают темный цвет. Начинает играть "графика". В конце процесса витражное полотно одевают в профиль, благодаря которому витраж становится прочным и завершенным. Можно устанавливать в двери, окна, перегородки.
Витраж мало стоит и плохо выглядит без профиля. Для него используем мельхиор, медь, латунь, бронзу. У нас в мастерской это отдельный производственный участок, который позволяет мне не гоняться за заказами и оплачивать работу мастеров — и образцы, и эксперименты. Профиль у меня даже покупают коллеги.
— Кто работает в вашей мастерской?
— Мужская половина — металлисты: токари, лекальщики, сварщики. Витражно-мозаичная часть целиком на дамских плечах. Монотонную работу ребята не выдерживают, она их сводит с ума, а девушкам вполне подходит. Витраж — для людей терпеливых и скрупулезных, с хорошим вкусом и художественным видением. Поэтому у меня работают и ювелиры, и мастера по одежде, даже кожевенники есть. Странно — так много художников выпускают училища и вузы, а пригодных к витражному делу приходится искать в смежных профессиях. Хотя витраж прост в примитивном своем исполнении — обучить новичка можно за две недели. А вот дальше начинается искусство. Итог хорош, процесс гадок, мокр и пылен.
— С чего начинается и сколько длится этот грязный и мокрый процесс?
— Начинается, как и везде, с разговоров. Вот одна семейная пара купила в Париже квартиру. Никакие переделки там не разрешены, окна трогать нельзя — старая часть города. Решили вставить витражные створки хотя бы со стороны комнаты. Сошлись на базовой цене — $1,5 тыс. Лена Тимофеева предложила три эскиза на разную стоимость. В итоге выбрали идею, с которой к нам пришли,— витражное стекло с китайским мотивом. Цена за створку из металла получилась уже $2,4 тыс. Срок исполнения определили в месяц. Но мы не удивляемся, когда заказ висит годами: то место для установки витража не готово, потом деньги ушли на отдых и так далее. Гораздо проще, когда заказчик умудрен опытом и четко указывает место для витража и свою цену. Нам остается подогнать сложность рисунка под обозначенные деньги. В итоге можем сделать чуть дороже, при этом разницу с заказчика не возьмем.
— Кроме окон, дверей и перегородок какие еще встречаются заказы?
— Подвесные потолки — это основная часть. Это дорогая и интересная работа, очень выигрышная для помещения. Недавно прошел заказ, который обошелся клиенту в $90 тыс. Сейчас идет работа над люстрой для бильярдного зала. Для исполнения нужно найти десять наименований материала. Плафоны в подобных помещениях страдают часто, пришлось выдумывать сложнейшую в исполнении головную часть. Неделю потратили на эксперименты. Так что быстрыми наши деньги не назовешь. Но заказчики наши — милейшие люди. Не по высоте положения, а по восприятию этой красоты. Они с нами уже давно не торгуются — могут позволить себе потолок из металла за $40 тыс. или портал из стекла за $12 тыс. Соответственно, я могу заплатить своим ребятам двойную ставку, при этом у меня к ним особые требования.
— Какие же?
— К заказчику порой относятся как к врагу — я на собственной шкуре испытал это не раз, насмотрелся. Главное, чтобы заплатил деньги, а потом могут и в мастерскую не пустить, и пренебрежительный тон в разговоре позволить. А клиент ведь приходит доверить свой душевный комфорт на десятки лет вперед. Витраж, который сделан плохо или выполнен недовольным и раздраженным мастером, обязательно будет раздражать все это время. Так вот, мои сотрудники получают больше, чем в среднем по рынку, но они не допустят ни халтуры, ни хамства с клиентом. Таким образом я избегаю возврата или невостребованности работ — в иных мастерских возвратом завалены целые комнаты.
— Что для вас хороший заказ?
— Любую работу можно сделать как очень хорошо, так и очень плохо, очень дешево или очень дорого. А хороший заказ — это удовлетворение от работы, хороший заработок и фотография. Если хотя бы одной составляющей не будет — это выброшенное время. Впрочем, я не все работы фотографирую — иногда заказчик мне выламывает руки, просит упростить рисунок. За такую работу иногда стыдно, хотя она тоже по-своему красива. Но мы-то предлагаем выполнить фантастику и за те же деньги. Фотография готовой работы — это для нас реклама, и я тороплюсь вывесить ее на сайте. Кстати, сейчас в интернете у многих витражистов фотографии выполненных работ выложены. Только смотреть на них надо с умом: например, работа снята в интерьере, а как разглядеть снятый издали дверной витраж? Если крупного плана рядом нет, это неслучайно! Покажи ее вблизи — и всякому будет понятно, что это кривая скороделка, пайка в ней жирная, и куски стекла подогнаны косо. Понятно сразу, что это не "от кутюр" и даже не "прет-а-порте", а примитив, "пошив рукавиц".
— А у вас "от кутюр"?
— Хотелось бы в это верить, но право так себя позиционировать дает только мировая слава. У нас ее пока нет, но мы к ней стремимся. Сейчас — скорее крепкое "прет-а-порте". В чем-то мы сильны, в чем-то послабее, но широта творчества и разнообразие материалов — это точно наши козыри. Тем не менее у нас бывают простои по несколько месяцев. Но за "шитье рукавиц" мы и тогда не беремся, это экономически невыгодно.
— А простаивать так долго выгодно?
— Да, я иногда жду перерыва после сложнейших работ, когда можно наконец отдохнуть, полежать на диване. И потом, я же в это время не расходую зря материал, делаю эксперименты, расту профессионально и при этом не мараю собственное имя и имя своей мастерской. Москва — город маленький, и как только меня застукают за дешевой работой, считайте, клиентов я потерял. Потом можно врать, что работа стоит $5-10 тыс., но никто больше $800 мне за нее уже не даст.