противостояние
Вчера замгенпрокурора России Владимир Колесников, проводящий проверку расследования теракта, встретился с представителями комитета "Матери Беслана". Матери заранее договорились, какие факты и свидетелей по ним нужно представить замгенпрокурора, однако разговор пошел по другому сценарию. С подробностями — корреспондент Ъ ЗАУР Ъ-ФАРНИЕВ.
Перед визитом Владимира Колесникова в здании комитета, находящемся недалеко от школы #1, женщины обсуждали, какие факты нужно привести заместителю генпрокурора и как его убедить в том, что эти факты гораздо точнее тех, что до сих пор обнародовало следствие по теракту.
— А проверяющие не могут сказать Шепелю (замгенпрокурора России Николай Шепель, контролирующий расследование теракта.— Ъ), чтобы он убрался? — спросила вдруг одна из женщин.
— Да какая разница — Шепель или кто-то другой,— ответили ей.— Все равно, ничего не поменяется.
Глава комитета Сусанна Дудиева призывала женщин к порядку и, как только установилась тишина, сказала:
— Надо обозначить, что мы собираемся делать: надо собрать всех свидетелей, которые смогут рассказать все, что видели. Вообще пусть по дням показания дают. Свидетели по оружию — в один день, свидетели по пожару — в другой.
Сусанна говорила о людях, которые готовы дать показания о том, что огнеметы и танковые пушки применялись 3 сентября в первой половине дня, когда заложники еще находились в здании школы, а не вечером, как считает следствие. Многие потерпевшие считают, что именно применение огнеметов, а не взрывы установленных террористами бомб вызвали пожар, погубивший многих заложников. Тушить же огонь в школе #1 было некому — пожарные не стали работать там, где еще шел бой.
— Еще надо рассказать, что боевики не были наркоманами, как утверждают в прокуратуре,— добавила Лариса Мамитова, через которую боевики передавали записки со своими требованиями оперативному штабу.— Я сама врач и не заметила, чтобы кто-то из них был под воздействием наркотиков. Тогда почему нам говорят, что они были наркоманами (прокурор Шепель ранее заявлял, что боевики подорвали бомбы, потому что у них началась "ломка".— Ъ)? Это что получается, что наркоманы устрашили всю Россию?
— Насчет Аушева (экс-президент Ингушетии Руслан Аушев.— Ъ) тоже вопросов много,— продолжала Сусанна Дудиева.— Когда на второй день боевики сказали заложникам, что к ним придет "большой человек", то все ждали Путина. А пришел кто? Аушев.
Пока женщины обсуждали эти вопросы, к комитету подъехала Honda с Владимиром Колесниковым, прокурором Северной Осетии Александром Бигуловым и двумя сотрудниками прокуратуры рангом пониже. Они сразу направились к матерям.
— Кто меня приглашал? — на ходу спросил господин Колесников. Женщины немного растерялись и только через несколько секунд ответили: "Мы".
Замгенпрокурора устроился во главе стола и приготовился слушать Сусанну Дудиеву, которая, сев рядом, положила перед собой небольшой блокнот. Первым делом госпожа Дудиева объяснила Владимиру Колесникову, почему они захотели его видеть:
— Понимаете, у любого факта, который имел место во время теракта, есть несколько версий, что нас, конечно, не может устраивать. Мы считаем, что расследование должно пройти так, чтобы у нас после него не осталось вопросов. Вот, к примеру, как боевики проехали. Мы считаем, что это в первую очередь вина ФСБ и райотдела милиции. Точно так же и с другими эпизодами — у каждого этапа есть свои виноватые.
Затем Сусанна Дудиева рассказала Владимиру Колесникову о своем разговоре с Владимиром Путиным, видимо, считая, что упоминание о президенте произведет впечатление на прокурора.
— Мы высказали ему свое мнение о том, как должно быть проведено расследование и что каждый должен ответить в той мере, в которой он виноват,— сказала она.— Мы говорили с Путиным относительно пересечения границы боевиками и о том, сколько на самом деле было групп (потерпевшие считают, что боевики действовали двумя группами: одна приехала из Ингушетии, а вторая уже была в Беслане.— Ъ), и о том, велись ли переговоры, а если велись, то кем и как, и почему не дали результатов.
Сусанна Дудиева рассказала, что Владимир Путин сказал о том, что ответственность за первый день захвата, когда погибли несколько десятков мужчин, взял на себя бывший президент Северной Осетии Александр Дзасохов.
— А мы сказали ему, что он эту ответственность отрицает!Зато президент России, по словам госпожи Дудиевой, сказал, что "не снимает с себя ответственность за то, что произошло в Беслане".
— Мы будем помогать вам в вашей работе,— заключила Сусанна Дудиева.— А от вас нужно только желание узнать правду!
Владимир Колесников, немного подумав, ответил:— Миссия у нас только одна: выслушать вас, руководство республики. А сейчас мы встретились, чтобы обсудить нашу дальнейшую работу. На каждый ваш вопрос мы дадим объективный ответ и будем работать до тех пор, пока "белых пятен" не останется! Я приехал с открытым сердцем, восприняв ту боль, которая есть у каждого в этой республике.
Обнадежив матерей, замгенпрокурора тут же предостерег их:— Я не хотел бы, чтобы на этом страшном горе присутствовали элементы политики.
Господин Колесников, видимо, имел в виду недавнее заявление членов комитета, которые попросили предоставить им политическое убежище в любой стране, где соблюдаются права человека.
Один из мужчин, присутствовавший на встрече, спросил замгенпрокурора, не станет ли преградой в определении виновных "чиновничья солидарность".
— Нет никакой солидарности,— категорически заявил прокурор.— Конечно, трудно отправлять на скамью подсудимых тех, кого знаешь, но у меня рука не дрогнет.
— А как можно объяснить то, что на встрече с родственниками 3 сентября Дзасохов объявил, что договорился с Масхадовым о его приезде, а ровно через час после этого раздался взрыв? — поинтересовался Александр Гумецов, дочь которого, Аза, стала жертвой бесланского теракта.
Владимир Колесников в ответ пообещал:— Во всем разберемся.
— И пускай ваши сотрудники покорректнее себя ведут,— попросила его одна из женщин.— А то когда есть десять одинаковых показаний свидетелей и одно, которое выгодно прокуратуре, то отталкиваются именно от него. Как будто есть одна версия, под которую все подгоняют.
В разговор вступил адвокат потерпевших на процессе по делу Нурпаши Кулаева Таймураз Чеджемов.
— Из основного дела (о теракте.— Ъ) незаконно выделены материалы по руководителям Правобережного РОВД, а теперь прокуратура отказывается соединять их обратно,— сказал он, напомнив замгенпрокурора об одном из главных требований потерпевших — объединении всех уголовных дел, связанных с Бесланом.
— Люди, которые это сделали, если это произошло незаконно, понесут наказание,— заверил Владимир Колесников.— Давайте это изучим.
Поверив замгенпрокурора, потерпевшие заверили его, что с их стороны он получит полную поддержку и что они "поговорят со всеми бывшими заложниками", чтобы те, в свою очередь, рассказали следствию все, что они знают. Программу действий, о которой женщины говорили перед встречей, обсудить так и не удалось — похоже, о ней участницы встречи просто забыли. А господин Колесников, поблагодарив потерпевших и сказав, что это не последняя их встреча, так же стремительно, как и вошел, покинул помещение комитета "Матери Беслана".