Десять мужчин (четыре баса, четыре тенора, два баритона) и всего четыре женщины (три сопрано и одно меццо-сопрано) прошли в финал в номинации «Сольное пение» на конкурсе Чайковского. После спорного решения жюри по кандидатурам для полуфинала его выбор финалистов получился идеальным, считает Владимир Дудин.
Оперный певец Константин Федотов
Фото: Марк Олич / Росконцерт
Оперный певец Константин Федотов
Фото: Марк Олич / Росконцерт
Подобного предельно объективного решения жюри в вокальной номинации на конкурсе Чайковского не наблюдалось на протяжении, пожалуй, трех последних конкурсов, где всегда случались какие-нибудь труднообъяснимые предпочтения и перекосы, заставлявшие сомневаться в чистоте намерений высокого судейства. До сих пор невозможно забыть конкурс 2011 года, когда то ли из-за несовершенства новой системы голосования, то ли по причине иного, уже человеческого фактора в финал не попали такие очевидные претендентки на победу, как виртуозные сопрано Ольга Пудова и Надежда Кучер. Если в нынешний полуфинал по совсем непонятным причинам затесались три певца, которых там не должно было быть в силу их несоответствия уровню конкурса, то в финал вышли те игроки из имевшихся, которые этого по преимуществу заслужили на сто процентов.
Программа полуфинала у вокалистов представляет собой небольшое отделение сольного концерта, куда входят романс Чайковского, камерно-вокальная лирика XIX — начала ХХ века либо сочинения Прокофьева, Шостаковича, Свиридова, народная песня (в сопровождении или а capella) «желательно той страны, которую представляет исполнитель», большая ария по выбору и ария из оперы, кантаты или оратории, написанных после 1950 года. Требования к программе этого тура явно морально устарели и требуют корректировки как в списке композиторов лирики XIX — начала ХХ века, поскольку за полвека было открыто немало иных интереснейших композиторских имен, так и особенно в пункте «произведения после 1950 года», исключающем множество прекрасной музыки первой половины ХХ века.
Выступление на втором туре — стратегически важный, переломный пункт, который, с одной стороны, демонстрирует выносливость певца, с другой — при всей неизбежной стрессовости ситуации предоставляет конкурсантам обновленную решимость действий, давая понять, что их заметили, выделили из большого потока, признав их профессиональные качества.
Фактор признания сыграл в данном случае определяющую роль, и те, кто на первом туре показался не столь ярким, вдруг расправили крылья.
При этом 27-летний китайский бас Хоу Ливэй, напротив, после первого тура несколько потерялся и выглядел в полуфинале бледнее на фоне двух российских конкурентов — 26-летнего Константина Федотова и 28-летнего Глеба Перязева — и 31-летнего корейца Чон Ин Хо. Россияне пустили в ход тяжелую артиллерию в виде бронебойных хитов: Федотов разразился победным шаляпинским смехом в «Блохе» Мусоргского и выдал убедительный фа-диез большой октавы в арии Гремина из «Евгения Онегина», а Перязев затянул песню, знакомую русской части жюри по буйным застольям,— «Ой, то не вечер», дипломатично сбалансировав этот угар стилистически выверенным шубертовским «Двойником» из цикла «Лебединая песнь».
По-олимпийски уверенно выступил и ученик Юрия Марусина тенор Роман Широких, в голосе которого слышалось органичное слияние русской и европейской традиций — условно говоря, Лемешева с Хуаном Диего Флоресом. Вновь щеголял своей виртуозностью корейский тенор Сон Чи Хун, на сей раз в арии Линдоро «Languir per una bella» из «Итальянки в Алжире» Россини — это был шах, а фактически мат он поставил арией Мао из «Никсона в Китае» Адамса, исполнив ее на одном дыхании. Образцовым невозможно было не счесть выступление 24-летнего баритона Максима Лисина родом из Хабаровского края, но москвича по образованию, который покорил и чистотой артикуляции, и стилистической элегантностью, и личностным ресурсом, и мужской, хворостовской харизмой в равной мере и в арии Ирода из «Иродиады» Массне, и в русской «Липе вековой».
Единственная меццо-сопрано Зинаида Царенко не очень ровно выбрала программу, зачем-то взяв традиционно сопрановый романс «Кабы знала я» Чайковского и лишив арию Далилы «Mon coeur…» из «Самсона и Далилы» ожидаемой чувственности. Зато в арии Екатерины «Нет больше Марты» из «Петра I» Петрова и песне «Матушка, что во поле пыльно» показала могучий интонационно-выразительный потенциал. Сопрано Ольга Маслова из Воронежа, стоящая по совокупности исполнительских качеств на голову выше всех, тоже не слишком удачно подобрала произведения для полуфинала, но после очень рискованного «Вокализа» Рахманинова и «День ли царит» Чайковского с лихвой компенсировала технические огрехи в развернутой арии Абигайль «Ben io t’invenni» из «Набукко» Верди. Теперь у всех финалистов есть целых три дня, чтобы подготовиться к третьему туру, который пройдет уже в сопровождении симфонического оркестра 29 июня в «Мариинском-2».