 |
ФОТО: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ  |
Лондон, Великобритания
Солонгирай Атаев достает фотографию, чтобы объяснить, почему его сын Рустам принял участие в одном из самых кровавых в истории захватов заложников.
На фотографии 12-летний мальчик. Он мертв, голова его расколота на две части. Его звали Ибрагим, он был младшим братом Рустама.
Он пропал в Грозном в 2002 году. Потом местные жители увидели людей в камуфляже, которые что-то закапывали. Это был Ибрагим и еще два мальчика. "Убитые дети были раздеты, их черепа — разбиты,— рассказал 63-летний Атаев.— Вы можете понять, как на это отреагировал Рустам".
Его родители, чеченцы по национальности, говорят, что он был застенчивым и заботливым мальчиком. А потом пришли русские, привели за собой две чеченские войны, бомбежки, массовые казни и повсеместное насилие, унесшие жизни десятков тысяч людей и озлобившие тех, кто остался в живых.
Исследование, проведенное организацией "Врачи без границ", показало, что 90% чеченцев потеряли кого-то из близких и каждый шестой был свидетелем такой гибели.
За руинами Грозного находится деревня Энгеной, откуда были родом еще как минимум двое из тех, кто участвовал в захвате заложников, в том числе единственный выживший — Нурпаши Кулаев.
Его отец, седой старец Абуркаш Кулаев, сочувствует бесланской трагедии, но не может обвинять Нурпаши или его брата Ханпаши, который тоже был среди террористов.
"Это жестоко. Конечно, мы сопереживаем их боли",— говорит 70-летний Кулаев, глядя на лесистые холмы, скрываясь за которыми чеченские партизаны продолжают готовить новые нападения на русские отряды. "Матери испытали страшный удар. Их дети ушли и никогда не вернутся. Но что случилось, то случилось. Я не обвиняю своих сыновей, но и не пытаюсь их оправдать. В Чечне погибли тысячи детей".
Эксперты говорят, что молодое поколение чеченцев выросло в таком аду, что их легко завербовать лидерам экстремистов, таким как Шамиль Басаев, который организовал захват заложников в Беслане и недавно объявил по американскому телевидению, что террористические акты будут продолжаться.
В обществе, где развита традиция кровной мести, некоторые жаждут отмщения. Других привлекает суровая исламская дисциплина радикальных партизанских отрядов. Третьи попадают сюда случайно, а потом понимают, что пути назад нет.
Они в ловушке. Представьте себе людей, живущих в лесу и постоянно читающих листовки о кровной мести. Они живут бок о бок с теми, для кого убийство — обычное дело. Если ты ослушаешься, то умрешь.
Родители Рустама Атаева в Пседахе, как и многие другие чеченцы, тоже в ловушке: они заложники конфликта, пределов жестокости которого нет. И, как кажется, нет и решения.
"Выхода нет,— говорит Солонгирай Атаев. Нам остается лишь завидовать мертвым".
The Washington Post
Вашингтон, США
Российские татары возвращаются к исламским корням
В магазине одежды напротив мечети продается рваная джинса, боа из перьев и яркие рубашки. Но для тех, кто не хочет отставать от последней моды, этот же магазин может предложить платки, чадры и платья длиной до щиколоток.
В Татарстане все больше молодых людей начинают носить вместо обычной одежды западного образца мусульманское платье. Это не просто мода, это тенденция, которая связана с возрождающимся интересом к исламу у местной молодежи, живущей в мире, где преобладает ислам и который находится всего в 724 км к востоку от Москвы.
"Молодые люди стремятся к чему-то большему, чем дискотеки, алкоголь и секс",— считает 22-летняя продавщица Элижа. На голове у нее туго затянутый синий платок, она одета в черный пиджак и черную юбку.
Она говорит, что многие молодые татары, отдавая дань уважения традициям, которые сложились здесь в XII и XIII веках, носят платки или другие элементы мусульманской одежды.
Растущий спрос на одежду для мусульман позволил Ильдару Губайдуллину открыть за последние два месяца еще два магазина в столице Татарстана. Но на улицах Казани, являющей собой смешение зданий новой русской архитектуры, советских многоэтажных домов, куполов православных церквей и минаретов мечетей, эта тенденция не сразу заметна...
Однако две девочки подросткового возраста в платках, длинных рубахах и платьях до земли, гулявшие около одного из университетов Казани, сказали, что многие молодые татары возвращаются к исламу. Многие еще носят джинсы и даже более экстравагантные вещи (например, боа), но и платки на головах далеко не редкость.
"Это происходит сейчас во всех университетах и школах",— говорит 18-летняя Джамиля.
Помощник имама в мечети Нуралла, которая находится напротив магазина Ильдара Губайдуллина, говорит, что во время пятничной молитвы мечеть переполнена. Особенно много здесь бывает подростков и молодежи. "Молодым людям надоело жить пустой жизнью",— говорит он.
El Pais
Мадрид, Испания
Матери Беслана
Ни один из членов правительства не удостоил своим посещением траурные церемонии, посвященные годовщине тех трагических событий, которые длились три дня. Несмотря на то что жестокость террористов, захвативших заложников и требовавших вывода войск из Чечни и освобождения заключенных, не вызывает сомнения, матери и другие родственники жертв обвиняют в их гибели сотрудников сил безопасности, начавших штурм, в котором участвовали даже танки.
Путин не уставал напоминать, что после развала Советского Союза, ослабления сил безопасности и распространения терроризма государство "больше не может гарантировать безопасность своим гражданам на должном уровне". Это признание собственного бессилия. Он не сделал ничего, чтобы попытаться разобраться с чеченским конфликтом, совсем недавно напомнившим о себе в соседнем Дагестане. Очевидно, что чеченский конфликт давно вышел за пределы одного государства. В этом смысле год прошел впустую.