дело Ходорковского
Вчера в Московском городском суде началось рассмотрение кассационной жалобы по делу Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и Андрея Крайнова. Судебное разбирательство в первый же день было перенесено на следующую неделю. Выяснилось, что адвокат Генрих Падва не просто возглавляет защиту господина Ходорковского, а является единственным адвокатом, с которым у господина Ходорковского заключено соглашение. И адвокат Падва заболел.
Разумеется, адвокаты Михаила Ходорковского были заинтересованы в затягивании процесса рассмотрения кассационной жалобы. Они много раз говорили, что заседание в Мосгорсуде по делу Ходорковского назначено слишком поспешно и защите не хватает времени подготовиться к процессу. Адвокаты говорили, что поспешность эта политическая и смысл ее в том, чтобы Михаил Ходорковский не успел зарегистрироваться кандидатом в депутаты по Университетскому округу Москвы (регистрация начинается 19 сентября). Заявление Ходорковского с просьбой зарегистрировать его кандидатом в депутаты до сих пор лежит у начальника тюрьмы и не отправлено в избирком (а чтобы экс-глава ЮКОСа смог стать участником компании, оно туда должно поступить не позднее 2 октября). Если бы процесс начался вчера и закончился в несколько дней, и обвинительный приговор вступил бы в законную силу, заявление могло не быть отправлено вовсе, и господин Ходорковский не успел бы не только избраться в Думу, но даже и провести избирательную кампанию и хоть сколько-нибудь побыть политиком.
Заседание было назначено 14 сентября на 11.00. В 11.00 в зале суда были уже журналисты, родственники осужденных, прокурор Дмитрий Шохин, гражданские истцы (то есть представители налоговой инспекции) и десять человек конвоя. В стеклянной клетке были осужденные Михаил Ходорковский и Платон Лебедев. Но адвокатов Ходорковского и Лебедева не было никого, ни одного человека. Целый ряд стульев, предназначенных для адвокатов, стоял пустой. Платон Лебедев из-за стекла махнул начальнику конвоя, окружавшего клетку, и сказал что-то про свободу.
— Что? — переспросил конвоир.— Свободных мест много, садитесь,— повторил Платон Лебедев.
Он очень плохо выглядел. За три месяца, прошедшие со времени вынесения приговора, он заметно осунулся и похудел, лицо у него было бледным, под глазами были глубокие тени. Войдя в клетку, Платон Лебедев сразу сел на скамейку, тогда как Михаил Ходорковский остался стоять. Впрочем, они, похоже, рады были встрече, оживленно переговаривались и обменивались знаками с родственниками и друзьями, пришедшими на процесс. Платон Лебедев растягивал пальцами углы рта, как бы призывая всех пришедших улыбаться, Михаил Ходорковский улыбался маме.
В 11.20 адвокатов все еще не было. В 11.30 журналисты, нарушая запрет на пользование мобильными телефонами в зале суда, выяснили, что 12 сентября Генрих Падва госпитализирован по поводу обострения некоего хронического заболевания.
В 11.40 судебное заседание все же началось. Председательствующий судья Вячеслав Тарасов сказал:
— Приносим извинения за задержку. Связана она с неявкой адвокатов. Причины пока выясняются. Защита, как и прокурор, значит, э-э-э... извещены в законном порядке.
Судья обратился к Платону Лебедеву и спросил, действительно ли тот не желает участвовать в процессе. Лебедев тяжело поднялся, приблизился к микрофону и отвечал:
— Я выражаю категорический протест против моей незаконной и насильственной доставки в суд. Я требую удалить меня из зала суда, поскольку еще в июне отказался участвовать в этом процессе...
— По какой причине? — переспросил судья.— Дайте мне закончить. Я велел адвокатам обжаловать приговор и запретил адвокатам участвовать в процессе.
— По какой причине?— Я запретил.
Тут, кажется, судье стало ясно, что Платона Лебедева не собьешь с выбранной им тактики, и судья распорядился, чтобы подсудимого увели. Пришла очередь осужденному Ходорковскому отвечать на вопрос судьи.
— Известно ли вам что-нибудь о неявке адвокатов?— Ваша честь,— Ходорковский был подчеркнуто вежлив.— Я сообщал вчера суду письменно через администрацию изолятора, что мною заключено соглашение только с одним адвокатом, Генрихом Павловичем Падвой. Причины понятны. Районный суд очень сократил время, отпущенное на подготовку кассационной жалобы. Адвокатам пришлось разобрать приговор на части и работать каждому со своим куском. Полной информацией обладал только Генрих Падва. Вчера меня уведомили, что Генрих Павлович госпитализирован.
— Вам известно о причинах неявки? — спросил судья.— Я просил адвокатскую контору Генриха Павловича представить суду справку о его госпитализации.
Ходорковский был невозмутим. В отличие от прокурора. Прокурор Дмитрий Шохин говорил эмоционально:
— При рассмотрении вопроса, проводить ли суд в отсутствие адвоката Падвы, надо опираться на статью 376 пункт 4 УПК. Неявка лиц, своевременно извещенных, не препятствует проведению... — от возмущения прокурор забыл докончить фразу.— Возможно, речь идет о банальной попытке затянуть процесс. Падва самостоятельно обратился в приемное отделение больницы #50 и был госпитализирован. Это обращение носит не экстренный, а плановый характер.
С этими словами прокурор представил суду справку о том, что адвокат Падва сам пришел в больницу. В справке, представленной адвокатской конторой, не утверждалось, будто адвоката отвезли в больницу на скорой. Но утверждалось, что госпитализировали срочно. Суду пришлось объявить перерыв, чтобы сверить справки.
В перерыве я подошел к матери Ходорковского и спросил:— Как вы думаете, процесс отложат или станут проводить без Падвы?
— Я думаю, станут проводить,— отвечала Марина Филипповна печально,— а Падва, правда, заболел.
Дальше она принялась рассказывать, чем отличается содержание заключенных в изоляторе #1, куда перевели ее сына в начале августа, от содержания заключенных в изоляторе #4, где он сидел до того, как стать политиком. Выяснилось, что если хочешь послать заключенному передачу в первый изолятор, надо занимать очередь в пять утра. Еще выяснилось, что нельзя передавать в тюрьму туалетную бумагу, а в тюремном ларьке туалетная бумага закончилась.
Минут через сорок заседание суда продолжилось, но только для того, чтоб судья объявил новый перерыв еще на два часа.
— Не дозвонились, наверное, до кого-то важного,— резюмировала Марина Филипповна.
Во время второго перерыва в суд пришла жена Михаила Ходорковского Инна, которой с утра надо было отвести детей в школу. Я спросил ее:
— Вы думаете, отложат суд или будут проводить без Падвы?— Отложат, наверное,— сказала Инна Ходорковская.— Не могут же они совсем без адвоката. Даже если они и думают, что мы специально затягиваем.
Потом Инна Ходорковская стала рассказывать, чем отличаются свидания в изоляторе #1 от свиданий в изоляторе #4. В четвертом изоляторе Инна разговаривала с мужем через стекло. Теперь разговаривает через два стекла и решетку.
— Он мне говорит "прорвемся",— она пожала плечами.— А я ему говорю: куда уж прорвемся — раньше было одно стекло, теперь два стекла и решетка.
Когда кончился перерыв, Инна Ходорковская оказалась в двух метрах от мужа, но им было запрещено разговаривать. Они разговаривали беззвучно. Глядя на жену, Михаил Ходорковский быстро шевелил губами, и жена так же одними губами отвечала ему. Ходорковский двигал ладонью так, будто гладит жену по голове, шутливо грозил ей за что-то пальцем, изображал пальцами бегущего человечка, рисовал пальцем в воздухе какой-то квадратный предмет...
Заседание продолжалось. Судья сообщил, что, по его сведениям, адвокат Падва действительно серьезно болен, госпитализирован в урологическое отделение и может проболеть месяца полтора. А суд не может быть отложен больше чем на месяц, и поэтому, сказал судья, пусть Ходорковский выберет себе другого адвоката или суд сам адвоката назначит.
— Ваша честь,— сказал Ходорковский,— насколько мне известно, Генриху Павловичу завтра сделают биопсию. Результаты будут известны в пятницу или понедельник. Если выяснится, что форма болезни не агрессивная, во вторник или в среду Генрих Павлович придет на суд. Или у меня будет другой адвокат, которому не придется долго знакомиться с делом.
— Если ситуация будет развиваться по плохому развитию, не дай бог,— сказал судья Ходорковскому и постучал по дереву.— Сможете вы ответить в понедельник в 11 утра, кто у вас адвокат?
— Если будут известны результаты биопсии,— осужденный пожал плечами.— Прокурор с больницей связан напрямую. Если он сможет узнать быстрее, чем я...
— Я думаю, прокурор узнает утром в понедельник,— кивнул судья.Суд перенесли на следующий понедельник. Ходорковский просил только, чтобы его могли посещать в тюрьме адвокаты.
— Если они заключат соглашение,— нашелся судья,— то, конечно, смогут посещать вас и советоваться.
— У них заключено со мной соглашение на представление моих интересов в Страсбурге,— улыбнулся Михаил Ходорковский.
— Ну, здесь не Страсбург,— судья не улыбался.