Особенности национального сериалостроения
Самые показательные сериалы разных стран
Стриминг-революция вывела на международный рынок массу локальных национальных кинематографий, радикально поменяв систему иерархий на домашнем экране (например, на Netflix азиатский контент в целом даже популярней западного). Обратная сторона этого прорыва — утрата национальными сериалами национальных особенностей. Культурные тропы превращаются в ярлыки на экспорт, одни темы и жанры начинают доминировать над другими, каждый новый успех снижает, а не повышает разнообразие, заставляя продюсеров штамповать подобное уже снятому. Тем не менее — в бесконечном море национальных сериалов есть масса шоу, которые несут на себе мощный отпечаток локальной специфики без местечковости. Какие-то из них появились благодаря международным платформам, какие-то вопреки им, а какие-то родились еще до всякого интернета — и отлично себя чувствуют. Василий Корецкий рассказывает о десяти национальных сериалах, которые действительно удивят вас.
Германия
«Телефон полиции — 110» (1971–)
Фото: DFF, Filmpool Fiction, MDR, Real Film Berlin, RBB
Фото: DFF, Filmpool Fiction, MDR, Real Film Berlin, RBB
Расцвет телевидения в ФРГ начался еще в третью четверть XX века. Телестудии начинают спонсировать авторское кино и сериалы, в том числе — сверхпродуктивного Фассбиндера. В 1984-м стартует не оконченная и по сей день сага Эдгара Рейца «Родина», рассказывающая об истории Германии через историю множества поколений одной семьи из Рейнланд-Пфальца. А уже после объединения страны телестудии оплачивают первые эксперименты режиссеров «берлинской школы».
На Востоке — аналогичные процессы: в 1971 году в ГДР запускается детективный сериал «Телефон полиции — 110», отдельные части которого даже шли в кинотеатральном прокате, в том числе и в СССР. В 1990-х индустрии и традиции Востока и Запада соединяются — а проверенный временем «Телефон полиции» становится опытной площадкой, на которой упражняются в жанре те самые западные режиссеры-экспериментаторы. Золотой век шоу наступает в нулевых-десятых годах нашего века, когда в шоу приходят упомянутые «берлинцы». Их старший товарищ Доминик Граф, один из членов редколлегии знаменитого киножурнала «Револьвер», почти сразу променявший незавидную судьбу режиссера артхаусного кино на телекарьеру, превращает хроники отдела полиции в улучшенную копию боевиков Майкла Манна. Все как в Голливуде, но лучше и мощнее: политические интриги, секс, предательство, кровь рекой, невероятная хитрость и невероятная глупость, бездушные модернистские интерьеры богатых вилл и стометровых апартаментов. Его коллега Кристиан Петцольд более сдержан, и его фирменную лаконичность тут даже можно принять за недоработку. В общем, если вы ищете аутентичный немецкий телепродукт, не затронутый уравниловкой интернационального нетфликс-стиля,— вот он!
Франция
«Ирма Веп» (2022)
Фото: HBO
Фото: HBO
Попытаться кратко описать французские сериалы — то же самое, что пытаться описать мир французского кино, а это, в свою очередь, то же самое, что описывать Вселенную. Во Франции есть буквально все: и тревожно-медленные сюрреалистические триллеры (уже классический «По зову скорби» про возвращение мертвых или недавняя «Воронка времени» про самовозгорания живых), и лихие развлечения с яркой национальной спецификой — «Люпен» или «Николя Ле Флок», комедии романтические и социальные, сериалы про поваров, международно признанные хиты вроде шпионского «Бюро» с Матье Кассовицем и Матье Амальриком или черной комедии об ужасах корпоративного капитализма «Нечеловеческй ресурс» с Эриком Кантона.
Самое интересное в индустрии, разумеется, происходит на стыке артхаусного кино и сериального продакшена, взять хотя бы два сезона «Малыша Кенкена», дичайшей комедии Брюно Дюмона, в которой вечно сострадательный к падшим неореалистический стиль режиссера вдруг перевернулся с ног на голову и стал псевдодетективным фрик-шоу про провинциальных придурков.
«Кенкен», как и «Нечеловеческий ресурс», выходил на интеллектуальном канале Arte. Но более конвенциональный французский арт-контент с удовольствием покупает и продюсирует американский HBO. Наилучший пример такого французского по форме, но интернационального по содержанию шоу — «Ирма Веп» Оливье Ассаяса. Это сериал-палимпсест: свою новую историю Ассаяс пишет поверх сюжета классического немого французского киносериала Луи Фейада «Вампиры» — и одновременно поверх своего странного фильма 1996 года «Ирма Веп», в котором звезда гонконгского кино и тогдашняя жена Ассаяса Мэгги Чун приезжает в Париж сниматься в ремейке «Вампиров» — и сливается с городом и образом своей героини. Новый сериал отталкивается от истории этой съемки: полоумный режиссер Рене Видаль, очевидное альтер эго Ассаяса, делает современный ремейк «Вампиров» с приглашенной американской звездой фильмов-комиксов (Алисия Викандер). Съемки идут не гладко: режиссер в кризисе и депрессии, приглашенная немецкая звезда (фассбиндероподобный Ларс Айдингер) вечно находится на грани передозировки, французская звезда (Венсан Лакост) хочет вылезти на первый план и вечно сует свой нос в рабочий процесс. Помимо довольно больших фрагментов косвенно переснятых «Вампиров» (очень хотелось бы посмотреть этот сериал целиком) в «Ирме Веп» полно типично ассаясовских рассуждений о природе кино (что ближе к его сути — франшиза Marvel или конкурсанты Канна?), цене шедевра (у Видаля происходит некоторое ироническое столкновение с новой этикой) и отношениях режиссера и звезды.
Смотреть: «Кинопоиск»
Польша
«Трясина» (2018–2021)
Фото: Showmax; ZRF «Kadr»
Фото: Showmax; ZRF «Kadr»
Что может предложить Польша мировому кино как национальный бренд? а) черно-белые нововолновые эксперименты 60-х; б) чернуху 80-х, так называемое «кино морального беспокойства». Что может предложить нам польское телевидение? Все те же 80-е: выйдя на международный рынок с появлением стримингов, польские шоураннеры эксплуатируют ту же историческую травму, снова и снова погружаясь в эпоху военного положения, войны государства с «Солидарностью», репрессий, убийств и беспросветности. Наследие социалистического кино есть практически в любом жанре современного польского сериала. И в альтернативной истории («1983», продлевающий советскую диктатуру до наших дней), и даже в костюмно-историческом экшене («Люди и боги», действие которого происходит на стыке 30-х и 40-х, разрабатывает традиционный послевоенный польский жанр комических приключений). Даже криминальные драмы в сегодняшних декорациях «Учитель» и «Граница» делают упор на практически не поменявшийся с 80-х быт коррумпированной бедной провинции.
А действие «Трясины» буквально начинается во времена Ярузельского: в лесу рядом с небольшим силезским городом найдены трупы партийного функционера и проститутки. Расследовать дело берется не милиция, а новый сотрудник местной газеты, то ли сосланный сюда из Варшавы, то ли отправившийся в народ из юношеского протеста. Второй сезон описывает события уже 1997-го, тоже катастрофического — тут фоном очередных исчезновений и коррупционных разборок становится грандиозное наводнение, смывшее тогда половину страны.
Помимо увлекательного сюжета и старательной реконструкции поношенного духа соответствующих времен, «Трясина» замечательна и мощными диалогами. Редкая реплика хмурых следователей и вечно пьяных журналистов обходится тут без матерной присказки. В общем — идеальный сериал для поклонников Феликса Фалька, снимавшего примерно про то же в 80-е.
Чехия
«Пустошь» (2016)
Фото: Etamp Film Production; HBO Europe; Nutprodukce
Фото: Etamp Film Production; HBO Europe; Nutprodukce
Помните, после фестивальных успехов Звягинцева было много разговоров про эксплуатацию российским кино российской бедности? Так вот, наши режиссеры тут не одиноки. Будни грязной, бедной и убогой провинции — хороший товарный бренд Восточной Европы, и еще до поляков в эту игру вступили чехи. Снятый для HBO мини-сериал Элис Неллис и Ивана Захариаса (его следующий телепроект рассказывает… конечно, об очень странных делах в Чехословакии 80-х!) чем-то похож на «Трясину». Тут тоже есть депрессивная провинция, страшный лес, труп, классовые и межнациональные трения. Рядом с поселком Пустина найдены огромные залежи угля. Польская компания хочет выселить всех жителей из старых домов, а на их месте вырыть шахты. Пока в поселке плетутся интриги сторонников и противников реновации, у главной оппозиционерки, госпожи Сикоровой, пропадает дочь.
Как и положено премиум-контенту, «Пустошь» снята изысканно, как неплохой фестивальный фильм,— мятые дешевые куртки и мятые грубые лица, эстетизация городского упадка и грязной раковины, прихотливая операторская работа и тяжелый цифровой постпродакшен, в рамках которого к свинцовому небу пририсовали стаи воронья.
Финляндия
«Рейд» (2000)
Фото: Yleisradio (YLE
Фото: Yleisradio (YLE
Продолжая плыть на грустной волне, нельзя обойти вниманием феномен сканди-нуара. Скандинавские криминальные сериалы про мрачных асоциальных следаков, расследующих какое-то ужасное преступление на заснеженном краю света, давно уже стали брендом, если не сказать конвейерной продукцией. Оригинальное следует искать по краям — например, в Финляндии, формально Скандинавией не являющейся, но внимательно следящей за тем, что там у соседей происходит. В последнее время финские шоураннеры выпустили много достойных подражаний (так называемый сауна-нуар — «Сорйонен», «Полярный круг», «Карпи») и даже довольно оригинальную «Северную мафию» (больше похожую на «Фарго» и «Сынов анархии», чем на условный «Мост»). Однако в чистейшем виде национальный стиль был выражен в удивительном сериале 22-летней давности «Рейд» (шоу было так популярно, что получило кинопродолжение).
Двумя словами, «Рейд» — это «Улицы разбитых фонарей», как если бы их снял Каурисмяки. Серые зимние дни и почти полярные ночи. Бедно одетые люди с лицами, несущими печать многочисленных неурядиц и стопок водки. Смешные и нелепо одетые провинциальные модники (есть даже непременный для фильмов Каурисмяки «северный ковбой», дрожащий от холода в своей кожанке). Режиссер безбожно злоупотребляет рапидами — в сочетании со сверхрезкой бетакамной картинкой они сегодня вызывают приступ ностальгии по старому телевидению. Характерный бастер-китоновский юмор: абсурднейшие ситуации сняты как бы на полном серьезе. Вот следователи ведут серьезную дискуссию, подняв на палочке использованный презерватив, вот типичная сцена из вестерна — противники замерли, направив друг на друга оружие, только один держит пистолет, а другой — огромное дилдо.
Рейд, кстати,— имя протагониста, взъерошенного мужчины бомжеватого вида, который ведет самостоятельное расследование серии загадочных убийств и суицидов. Все погибшие — среди них и бывшая подруга Рейда — так или иначе связаны с корпоративными преступлениями в электронной промышленности. Параллельно свое расследование ведет уставший комиссар Янссон. Очень скоро пути Рейда и комиссара пересекаются — и из подозреваемого он превращается в помощника правосудия.
Турция
«Личность» (2018)
Фото: Ay Yapim
Фото: Ay Yapim
Любите запутанные, острые криминальные сюжеты, но не готовы снова смотреть на ожившие картины Брейгеля? Тогда вас ждет огромный мир турецкого телеконтента, в котором все всегда сделано красиво и даже самые отъявленные негодяи имеют модельную внешность. Подробный рассказ об этой империи, протянувшейся через весь арабский мир (тут турки вытеснили с рынка сирийцев) до Латинской Америки, занял бы слишком много страниц. Вкратце — наряду с мелодраматическими сагами вроде «Великолепного века» и прочими эфирными долгостроями на десяток сезонов в Турции снимается много актуального стримингового контента: психологические драмы и триллеры на основе реальных кейсов (консультантами на них выступают звезды поп-психологии), социальные мелодрамы про мезальянс, полицейские драмы с моралью (каждое преступление будет наказано).
К последнему жанру можно отнести и «Личность» — притом что ее главный герой не полицейский, а серийный убийца. Но и убийца тоже необычный: престарелый пенсионер Атах Бейголу, проработавший всю жизнь клерком в суде, узнает, что у него Альцгеймер. Врач советует заняться чем-нибудь приятным, о чем пациент мечтал всю жизнь,— и респектабельный владелец нескольких квартир в центре Стамбула становится народным мстителем. Похитив полицейский архив документов и улик (а также какого-то слесаря, недостаточно долго отсидевшего за убийства женщин), он начинает ликвидировать людей из разных страт. Отставной прокурор, вечно пьяный плейбой в золотом костюме и еще дюжина бородачей — все они как-то связаны между собой. В финальной серии Атах выходит на дело, переодевшись в белого кота, а все свои убийства с самого начала посвящает полицейской Невре — единственной женщине в убойном отделе. Что это за подпольная сеть? Причем тут Невра? А кот? Ответы последуют далеко не сразу: крайняя, барочная нелинейность сюжета — вообще отличительная черта многих турецких сериалов. Да, главного героя играет великий актер Халук Бильгинер, в частности, снимавшийся в «Зимней спячке» Джейлана.
Смотреть: Okko
Израиль
«Шабабники» (2017)
Фото: Hot
Фото: Hot
Израильская телеиндустрия может поспорить с турецкой за звание самой влиятельной — и одновременно малоизвестной в РФ за пределами узкого круга фанатов. Все смотрели американские адаптации израильских форматов — «Эйфорию», «Родину», «Ваша честь» — да и русскую версию «Русалок». Но мало кто видел исходные сериалы. Еще меньше знакома нашему зрителю эзотерическая ниша израильских шоу про жизнь «харедим» — людей из религиозного комьюнити, избирателей правых и «племенных» партий (каждая религиозно-этническая группа в Израиле имеет свою собственную). И даже усилия Netflix по продвижению «Неортодоксальной» (это не израильский, а немецко-американский сериал, но на схожую тему) тут не помогают.
Между тем шоу типа «Штиселя» (про иерусалимских ашкенази), «Вязаных кип» (про религиозных сионистов), «Неортодоксальной» (про основателя ШАС, партии мизрахим, то есть евреев, приехавших в Израиль из арабских стран и долгое время находившихся на положении цветных — в 70-х они даже основали свое подразделение «Черных пантер») позволяют узнать о сложных внутренних конфликтах страны, раздираемой сегодня противоречиями между светским большинством и религиозным меньшинством и внутренними конфликтами между группами и сектами в религиозной части. А также выполняют терапевтическую функцию, показывая разные группы разумными, живыми людьми, у которых есть своя правда и свои убеждения.
В этом смысле самым познавательным — и веселым— оказывается драмеди «Шабабники» — о трех двоечниках из престижной иешивы и подселенном к ним зубриле-отличнике. Эволюция героев от раздолбаев к уважаемым основателям собственной иешивы, которая стоит прямо посреди светской улицы Иерусалима, их продолжающиеся из серии в серию попытки найти подходящую невесту и жениться, их конфликты то с раввином-фундаменталистом, то с нерелигиозными соседями — все эти перипетии еще и упакованы в формат хасидских притч. Ни она из серий не обходится без теологического диспута, обширных цитат из Торы и Танаха и веских слов мудрости, которые роняют авторитетные ребе. О популярности сериала в Израиле говорит хотя бы тот факт, что на него недавно сослались в решении Верховного суда. Отдельная инсайдерская шутка: актер Ори Лейзерович, играющий самого религиозного, консервативного и патриархального из четырех друзей-девственников,— открытый гей.
Смотреть: «Амедиатека»
Япония
«Современная любовь в Токио» (2022)
Фото: Amazon Prime Video
Фото: Amazon Prime Video
Что мы вспоминаем при словах «японский сериал»? Во-первых, аниме (см. «Евангелион» или «Битву титанов»). Во-вторых — дораму, то есть широчайший спектр игровых драматических сериалов, от костюмно-исторических саг и теледетективов до современных историй, придуманных по лекалам американских сериалов 80-х. Как и в других странах, в Японии появление стримингов сильно поменяло правила игры, сделав национальный контент более космополитичным. В Японии начали снимать киберпанк-антиутопии в духе «Матрицы» и «Голодных игр» («Алиса в Пограничье»), глянцевые ромкомы по мотивам манги («Утренний звонок», «Словно золотые рыбки») и многосерийные байопики (очень рекомендуем «Голый режиссер», историю жизни и творчества скандального порнографа Тору Мураниси, видеоработы которого были столь же остроумны и смешны, сколь и непристойны).
А в качестве отправной точки для знакомства и золотой середины посоветуем мини-сериал «Современная любовь в Токио» — шоу, показательное во многих отношениях. Во-первых, это, как многие эфирные дорамы, адаптация западного формата — амазоновского сериала-антологии «Современная любовь», основанного на серии колонок в The New York Times. Во-вторых, семь его серий — это вполне репрезентативный взгляд на современное японское кино, так как постановкой тут занимались популярные японские кинорежиссеры. Собственно, самые лучшие истории в антологии и сняты самыми известными из них. Автор сюрреалистических хорроров Киёси Куросава рассказывает мистическую историю о романе тележурналистки и водяного-каппа. Нобухиро Ямасита («Линда, Линда, Линда», сериал «Полночная закусочная») — типическую, очень похожую на фильмы Хамагути комедию ошибок. И конечно, в «Современной любви» есть и анимационный эпизод — поставленный Наоко Ямадой, режиссеркой мегапопулярного аниме «Форма голоса».
Казахстан
«5:32» (2021–2022)
Фото: Salem Social Media
Фото: Salem Social Media
Возможно, вы еще не знаете, но сейчас Казахстан переживает невероятный подъем киноиндустрии. Основа мейнстримного контента — комедии всех разновидностей: семейные, матримониальные, криминальные. Удачные фильмы немедленно превращаются во франшизу — и все это, конечно, идеальные предпосылки для создания сериальной индустрии. Одна проблема — в Казахстане пока не произошло стриминговой революции. Но ковид, заблокировавший кинопрокат, дал тот самый волшебный пинок индустрии — казахстанские продюсеры начали делать веб-сериалы и выпускать их на YouTube.
Самый популярный и обсуждавшийся из них — криминальная антология «5:32», полное собрание дел позднесоветских и постсоветских серийных убийц, орудовавших на территории страны. Его главный аттракцион — не реализм даже, а натурализм. Тут всего немного слишком: ручная камера слишком трясется, чтобы создать у зрителя ощущение тревоги, сцены убийств слишком похожи на хоррор, следователи слишком уж матерятся (витиеватые нецензурные диалоги на оригинальной смеси русского и казахского — вообще отдельная фишка казахского кино), а художник-постановщик слишком старается подчеркнуть, что дело происходит в далеком экзотическом прошлом (комбинация из плакатов Scooter и Юрия Антонова, висящих рядом на стене общаги, выглядит неожиданно). Преувеличенными кажутся и портреты злодеев (как вам, например, одноногий инвалид-душитель?), однако тут как раз все точно — трукрайм Алишера Утева настолько близок к реальным обстоятельствам дел, что автор книги-расследования «Вне протокола: тайны громких преступлений в Казахстане» даже подал на создателей сериала в суд, обвинив в плагиате.
Корея
«Мы все мертвы» (2022–)
Фото: Netflix
Фото: Netflix
Ни слова об «Игре в кальмара»! И тем не менее — корейская сериальная индустрия, некогда бывшая основным поставщиком мыльных опер для пенсионерок Японии и России, на глазах меняется и пускается в решительные эксперименты. Дорамы могут включать в себя и элементы триллера, и детектива, и мелодрамы, и абсурдизма; неожиданный для западного зрителя жанровый микс — вообще специфика корейского кино. Мелодрама про новую любовь спортсменки из Южной Кореи, унесенной ветром в Северную,— пожалуйста, «Аварийная посадка любви»! Мелодрама про парня с расщеплением личности? Такое тоже есть — «Убей меня, исцели меня». Медицинская драма с переселением душ? «Призрачный доктор»! При этом почти в любом сюжете будет критика бюрократии и корпораций (в фильмах — то же самое), любовные отношения в кадре не зайдут дальше поцелуя («Игра в кальмара», показавшая обнаженную женскую грудь,— скандальное исключение), а само шоу вряд ли продлится дольше одного сезона.
Все эти правила действуют и во второй по радикальности к-дораме последних лет — школьном хорроре «Мы все мертвы». Зомби-апокалипсис, разразившийся в одном кабинете биологии и распространившийся на страну, не отменяет обычных проблем корейского общества — классовый антагонизм, школьный буллинг, коррупцию и очковтирательство политиков. Но главное тут — сверхинтенсивный и даже немного утомительный зомби-экшен с толпами скоростных мертвецов и миллионом оригинальных, но не всегда действенных способов противостоять им. Вдобавок это как увлекательный, так и очень слезоточивый сериал: тема горя, утраты вообще, постоянно присутствует в к-дорамах, но тут она доведена до экстремума. Терять друзей и родных героям приходится каждые десять минут — можете представить, сколько потерь наберется за 700 минут сезона?
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram