Вчера президент России Владимир Путин вместе с президентом Финляндии Тарьей Халонен и премьер-министром Швеции Йораном Перссоном открыл Юго-Западные очистные сооружения Санкт-Петербурга. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ выяснил, впрочем, что на самом деле открывать было нечего.
Только на первый взгляд странно, что именно на очистных сооружениях стоит этот характерный густой запах. Не надо думать, что если сооружения очистные, то воздух тут должен быть озонированный. Все, разумеется, наоборот. Но те, кто прилетел сюда вчера, включая президентов Финляндии и России и премьера Швеции, знали, на что идут. Они шли на запах.
Запах пропитал все помещение, из которого управляются очистные сооружения, все шесть этажей. На пятом находится диспетчерская. Здесь всего пара компьютеров и большая зеленая кнопка. Инженер-программист Сергей Коноваленко рассказывает, что именно эта кнопка приведет в движение очистные сооружения. Сергей Коноваленко мечтал о том, что ее нажмет президент России. Ему этого очень хотелось — не как программисту, а как человеку. Сергей Коноваленко рассказывал, какую машинерию приведет в движение эта кнопка, и в голосе его я слышал волнение, которое он испытывал от сопричастности к величественному процессу сброса в Балтийское море очищенных сточных вод, заботливо спущенных сотнями тысяч заранее благодарных петербуржцев в городскую канализацию. Возле компьютеров сидели две женщины. Они очень волновались. Они спрашивали, следует ли им встать при появлении трех европейских лидеров, и, получив отрицательный ответ, начинали нервничать еще больше.
— Что это у вас на экране? — спросил я.— Там — все,— с гордостью ответила одна из них, Наталья Петрова.— Мы можем управлять очистными с клавиатуры одного компьютера.
Я поглядел на экран. Он был испещрен меняющимися значками.— А почему все так быстро меняется? — из вежливости поинтересовался я.
— Так система же работает,— снисходительно пояснила мне Наталья Петрова.— Вот все и меняется.
— И давно?— Месяц уже,— быстро подсчитала она, несколько секунд пошевелив губами.
— А кнопка, значит, никак не может привести ее в действие?
Женщины посмотрели на меня с жалостью:
— Ну конечно, не может. Это же просто кнопка!
— Но что-то же произойдет, когда кто-то нажмет кнопку?
— Конечно, произойдет. Мы сразу включим воздуходувки, и внизу, на очистных, забурлит вода. Это будет очень красиво.
— Как в джакузи?— Еще красивей!
— И запах, видимо, усилится?
— Конечно! — с гордостью ответили дамы.
Вертолет с тремя лидерами приземлился, казалось, прямо на очистные сооружения. Пассажиры вертолета предварительно осмотрели их с воздуха. Некоторое время они о чем-то сосредоточенно беседовали втроем на третьем этаже здания — прежде чем подняться в диспетчерскую, на пятый, поближе к зеленой кнопке.
— 45 человек этот комплекс обследуют,— рассказывала им губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко.— По пять человек в смене...
— Сколько кубометров канализационных вод очищает эта станция? — перебил ее шведский премьер-министр.
— 700 тысяч,— мгновенно ответил директор очистных Федор Кармазинов.— А сколько кубометров сбрасывается в Балтийское море по-прежнему неочищенными? — продолжил швед.
Директор замялся. На этот вопрос у него не было такого быстрого ответа.— Мы наращиваем наши мощности,— сказал он наконец.
Господин Перссон поглядел на него с недоумением.
— 360 тысяч кубометров в день еще не очищаем,— вздохнув, произнесла Валентина Матвиенко.
— Но мы наращиваем мощности! — с беспокойством повторил директор.— Имеется в виду проект Северных очистных,— сказала Валентина Матвиенко.— Мы работаем над этим проектом и надеемся осуществить его — возможно, с вашей поддержкой.
Президент Финляндии кивнула. Она была в курсе того, что на новые очистные опять будут нужны деньги, и, кажется, уже готова была дать их.
— В 2007 году Петербург будет единственным городом в Европе, где будут сжигаться все 100% мусора! — ловко изменила направление разговора госпожа Матвиенко.
— Мои поздравления,— мягко улыбнувшись, произнес господин Перссон.— Я думаю, это позволит и другим городам подтянуться,— не удержался господин Путин.
Молчание.— Можно нажимать кнопку,— осторожно сказал президент России.
Он, финка и швед посторонились, освобождая место Валентине Матвиенко. Она утопила зеленую кнопку, по-моему, в самый стол. Мне кажется, она волновалась, что у нее может не получиться.
Но у нее не могло не получиться. Дамы за компьютерами в нескольких метрах от нее практически одновременно нажали кнопки на "мышках" своих компьютеров. Еще через мгновение вода забурлила так, что я подумал, будто из нее вот-вот появятся тридцать витязей прекрасных — и с ними дядька Черномор.
— Смотрите, смотрите! — вскричала финка.— Наконец-то!Если бы я не видел эту женщину раньше, я предположил бы, что в глазах у нее уже стоят слезы. Но до этого было еще довольно далеко.
Впрочем, госпожа Халонен все-таки расчувствовалась. На встрече со строителями масштабных очистных сооружений она стояла рядом с Валентиной Матвиенко и какое-то время крепко сжимала рукав ее пиджака. Это Финляндия в лице своего президента благодарила Россию в лице ее губернатора.
— Теперь уже не за горами то время, когда мы будем без опасения не только плавать по Балтийскому морю, но и пить его чистую воду,— сказала Валентина Матвиенко.
Боже, подумал я, в чем же они плавали тут до сих пор и что же за воду они пьют сейчас! Позже, на переговорах с господином Путиным в Константиновском дворце, Тарья Халонен говорила президенту России, что именно для того, чтобы Балтийское море стало чистым, в ЕС нужно работающее Северное измерение и что за это измерение она, как председатель ЕС, будет бороться во второй половине 2006 года.
Надо сказать, что никто, по-моему, толком не знает, что такое Северное измерение. Известно, что это прежде всего экологическая программа, но ее суть слишком широка, чтобы о ней можно было сказать что-то конкретное. Это обстоятельство, конечно, облегчает борьбу за Северное измерение — вряд ли у него найдутся противники, ведь непонятно, с чем тут надо бороться.
Господин Путин на встрече с госпожой Халонен говорил, что Юго-Западные очистные сооружения стали строить еще в 1986 году. И я сразу вспомнил, как два часа назад двое пожилых мужчин, стоя в ангаре, где должна была состояться встреча лидеров со строителями, и закусывая довольно жалкими на вид и вкус бутербродами, хлопали друг друга по спинам и громко говорили, только что не прослезившись:
— Мог ли ты подумать, Иван, в 86-м, когда мы начинали, что мы когда-нибудь это закончим?
— Нет! — искренне отвечал Иван.— Не думал, конечно...— А ведь достроили, Иван!
На встрече со строителями, когда три лидера и губернатор вышли на сцену и встали перед ними, я увидел за их спинами огромное фото метров шесть на шесть. На нем были изображены, видимо, очищенные канализационные воды, от которых взмывала ввысь чайка с разинутым от ужаса клювом. В этих водах чайкам, питающимся, как известно, падалью, отныне было не найти ни одного лакомого кусочка.
— Но уровень загрязненности Балтийского моря остается еще очень и очень высоким,— говорила госпожа Халонен.
Господин Путин признался, что радуется сейчас по двум поводам. Во-первых, он рад осуществлению грандиозного в масштабах региона экологического проекта.
— Налогоплательщики трех стран (России, Швеции и Финляндии.— А. К.) должны знать: их деньги потрачены самым лучшим образом! — говорил господин Путин.
И в самом деле, поводы радоваться этому появляются довольно редко.Второй повод для радости таков:
— Это блестящий пример сотрудничества в рамках ЕС,— продолжил господин Путин.— Губернатора Санкт-Петербурга не благодарю, как и себя, потому что это просто наша работа.
Но и вообще промолчать о ней было бы с его стороны, конечно, просто преступно.