Событие недели — "Арсен Люпен" (Arsin Lupin, 2004) Жан-Поля Саломе, фильм, доказывающий печальную истину, что даже в иллюзорном мире кинематографа дважды вступить в одну реку невозможно (24 сентября, Первый канал, 23.10, **). В последние годы французское кино, решившее победить Голливуд на поле навороченных приключенческих фильмов, резонно обратилось к своей мифологии, которую в 1960-х годах предали анафеме, к простонародным забавам: бульварным романам, фильмам плаща и шпаги, фигурам благородных авантюристов типа Фанфана-Тюльпана или Видока. Естественно, из сундука достали и Арсена Люпена, джентльмена-грабителя, последний фильм о котором был снят лет пятьдесят назад. Казалось бы, длительное пребывание в нафталине не повредило Арсену Люпену. Набриолинены его щегольские усики так, что светские дамы даже и не замечают, как лишаются своих ожерелий. Злодеи, как водится, наносят удары из-за угла и строят планы глобального клерикально-монархического заговора, которые по силам развеять только Люпену. Возлюбленная достойна героя: сыгранная Евой Грин, звездой "Мечтателей" (2002) Бернардо Бертолуччи, графиня Калиостро только выглядит на 25, а на самом деле помнит еще времена инквизиции. Есть и мрачная тень прошлого, преследующая Люпена: он должен отомстить незнакомцу, некогда прикончившему его отца. Но весь этот авантюрный карнавал, увы, кажется поддельным. Впечатление вымученности усиливает никак не идущий к старомодному сюжету натужный ритм. Внятность сюжета в такого рода авантюрном кинематографе не главное, но надо же и честь знать. История четырех похищенных распятий, вокруг которой вертится фильм, на редкость невразумительна, отдает какой-то модной ретроконспирологией а-ля "Имя Розы" или "Код да Винчи". А в семейной предыстории напущено столько тумана, что у зрителя может возникнуть ощущение, будто на экране царит тотальный инцест. Гораздо достойнее выглядит очаровательно старомодный французский нуар эпохи "папиного кино" "Смятение и ночь" (Le desordre et la nuit, 1958) ремесленника второго ряда Жиля Гранжье с Жаном Габеном в главной роли (23 сентября, "Культура", 11.00 и 1.25, **). Стареющий Габен даже в этой проходной поделке, одном из десятков криминальных фильмов, в которых он играл на закате карьеры, необычайно сдержан и драматичен в роли полицейского комиссара, влюбившегося в дрянную девчонку. Дочь немецкого промышленника, обосновавшаяся в Париже, мечтает о карьере шансонье, но осуществиться мечтам мешает пристрастие к морфию и связь с владельцем ночного клуба, крупным драгдилером. На протяжении всего фильма герой Габена постоянно пытается спасти ее. Все образуется: девушка ляжет на детоксикацию, полицейский присмотрит для будущей счастливой жизни домик в пригороде. Но Жан Габен умеет так посмотреть в финале в камеру, что, несмотря на хеппи-энд, от ощущения несправедливости бытия как такового не избавиться. Еще один, на этот раз трагический пример старения актера — "Гостиная, спальня, ванная" (Parlor, Bedroom and Bath, 1931) Эдварда Седжвика с гениальным Бастером Китоном (24 сентября, "Культура", 18.40, **). Главным козырем Китона было его лицо, невозмутимая застывшая маска, не снимая которую он выпутывался из самых катастрофических обстоятельств. Приход звука "убил" Китона. Какое-то время он продолжал сниматься, но стал другим — суетливым, уже не столь невозмутимым, потерянным в чуждой для него новой реальности. Естественно, что через несколько лет его кинокарьера завершилась. Лишь в 1950-1960-х годах Китон мелькал на экране, порой буквально несколько секунд, даже не как приглашенная звезда, а как приглашенный призрак. В фильме Седжвика он сыграл бедного расклейщика объявлений, угодившего под колеса автомобиля светского хлыща. Тот никак не мог жениться на богатой наследнице: она настаивала, что первой должна выйти замуж ее старшая сестра. Бедолага кажется хлыщу идеальным женихом для старшенькой — его представляют как записного донжуана. Но, поскольку он патологически невинен и пуглив, приходится нанимать еще и подставных воздыхательниц, якобы сходящих по нему с ума. Недоразумение следует за недоразумением, и вот уже герой Китона должен спасаться от вооруженного револьвером разъяренного мужа. Финальная погоня по коридорам отеля должна бы смешить до упаду, но вызывает грусть: так кончается великая эпоха немой кинокомедии. "Девушка с жемчужной сережкой" (Girl with a Pearl Earring, 2003) Питера Уэббера — свеженький образец биографической драмы о великом художнике в жанре "он обнял ее и написал шедевр" (29 сентября, РТР, 0.30, **). Художник — Вермеер Делфтский. Она — 16-летняя скромняга служанка, быстро начавшая давать гению советы и ставшая его музой. Все стереотипы такого рода кино выдержаны идеально. И кадры повторяют композиции знаменитых картин, и цветовая гамма как у Вермеера, и обыватели образцово озлоблены на героев. Смотреть на удивление скучно.
