"Давно пора быть в лагерях или еще побольше"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ  По мере того как коммунисты строили светлое будущее, партию все больше интересовало их темное прошлое (на фото — партсобрание в период чистки) |
"Так и запишем: культработник"
От анкетных данных в первые десятилетия советской власти, как известно, зависело многое. Социальное происхождение влияло на меру наказания в судах. От происхождения зависел прием в вузы. Социально чуждые элементы сильно ограничивались по части трудоустройства. И граждане массово скрывали свое прошлое сословное или имущественное положение, чтобы перестать быть изгоями в республике труда.
Дед одного из моих приятелей был священником, и для его детей учеба в университете была закрыта. Но выдачей справок о происхождении ведал верующий человек. Он спросил пришедшую за документом попадью о роде ее занятий и записал: домохозяйка. А выслушав ответ, что отец юноши является служителем культа, подумал и сказал: "Так и запишем: культработник". Эту справку в семье берегли как зеницу ока, а сыновья священника с ее помощью окончили не только университет, но и аспирантуру.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ 20-е годы ознаменовались усилением классовой борьбы эксплуататоров (вверху) за переход в разряд эксплуатируемых (внизу) посредством внесения исправлений в метрики и справки о происхождении |
Суровые проверки биографических данных в 30-е годы в какой-то мере были реакцией властей на полную неразбериху в этой сфере, наступившую после революции, когда каждый человек мог свободно поменять имя и фамилию на более благозвучные и революционные. Многие в дальнейшем забывали указывать факт смены фамилии в своих биографиях. В сочетании с полным хаосом в учете это приводило к тому, что одни граждане бесследно исчезали, а другие возникали из ничего.
Изменить прошлое — к примеру, добавить в него героические революционные дела — нередко помогала еще одна существенная деталь раннесоветского делопроизводства. В большинстве документов не указывались ни имена, ни инициалы упоминаемых в них товарищей. Так что на запрос, участвовал ли товарищ Сидоров в боях с белыми, легко было получить положительный ответ.
Способов избавления детей от благородного или богатого прошлого существовало немало. Самым эффективным была сдача в детдом. Там подросток рассказывал, что родителей не помнит, с детства скитался, и получал новую фамилию и биографию с чистого листа. Но за это приходилось расплачиваться годами жизни в суровых условиях воспитательного учреждения.
Поэтому более распространенным приемом был отъезд с места дореволюционного проживания туда, где невелик шанс встретить знакомых, и добывание в советских органах власти подходящей справки о социальном происхождении. Как правило, их выдачей занимались мелкие чиновники в исполкомах, так что успех начинания зависел только от степени компетентности, преданности большевикам и скаредности этих совслужащих.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Начавшаяся в 1933 году паспортизация вроде бы должна была положить конец биографической неразберихе. Но в ходе ее граждане стали пользоваться пробелами законодательства, определявшего порядок выдачи паспортов. К примеру, при отсутствии подтверждающих документов разрешалось вносить в паспорт данные со слов гражданина. Этим массово пользовались женщины средних лет, уменьшая паспортный возраст кто на два-три, а кто и на пять лет.
Более эффективным методом борьбы с улучшением анкетных данных оказалась партийная чистка, начавшаяся в 1933 году. Каждого коммуниста обязали выступить на собрании с отчетом о работе и биографии. Расчет был на то, что обязательно найдется кто-то, кто поможет вывести лжецов на чистую воду. И он часто оправдывался. Правда, во время чистки выявляли в основном тех, кто скрывал свои прошлые уклонения от генеральной линии партии — якшался с троцкистами или, того хуже, до революции был эсером или меньшевиком.
Всерьез за проверку биографий взялись во второй половине 30-х. Начали с ответственных товарищей. При назначении на должность в места, упомянутые в анкете, отправлялись запросы, а от местных партийных органов и управлений НКВД жестко требовали проводить проверку фактов и своевременно присылать ответы. Одновременно шли проверки в архивах и записях ЗАГСов, благо те и другие в то время входили в НКВД.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ С отделением церкви от государства высшая школа (вверху — студенты МГУ, 20-е годы) надолго отделилась от церкви, ее служителей (внизу) и их детей |
Особенно любил ловить врагов и друзей на биографическом компромате Лаврентий Берия. Судя по документам, где излагаются показания его соратников по работе в Закавказье, именно Берия раскопал некие нестыковки в рассказах Анастаса Микояна о его поведении в тюрьме после падения советской власти в Баку в 1919 году и многие годы шантажировал этим 27-го бакинского комиссара, которого враги почему-то не расстреляли. Тем же способом, если верить этим показаниям, Берия отравлял жизнь Орджоникидзе.
Естественно, с особым рвением чекисты искали замаскировавшихся представителей враждебных классов в своих рядах.
"Будучи в Москве, я подал рапорт на имя Меркулова"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Возможно, корпус корабля просто не выдержал тяжелой ледовой службы. Однако основными версиями стали, естественно, измена Родине или вредительство. Кто мог дать гарантию, что командир "Пурги" старший лейтенант Калганов не увел боевой корабль к врагам, окружившим Страну Советов плотным кольцом? Но поскольку во вражеских портах ледокол не обнаружили, на первый план вышла версия вредительства.
Правда, свалить все на пропавших моряков было невозможно. Ведь их отбирало, готовило и проверяло и командование погранбазы, и военная контрразведка --- Особый отдел. И следствие, которое Особый отдел вел фактически против самого себя, забуксовало. Чтобы вывести дело из тупика, в мае 1939 года в Мурманск отправили начальника Главного управления пограничных войск комдива Григория Соколова и замначальника Особого отдела НКВД Ленинградского военного округа Константина Самохвалова.
За обедом в гостинице Соколов стал расспрашивать Самохвалова о новом начальнике управления НКВД Ленинградской области Сергее Гоглидзе. Военный контрразведчик с готовностью поддержал разговор: Гоглидзе был его злейшим врагом.
Самохвалов получил назначение в Ленинград в июне 1938 года, когда НКВД СССР еще возглавлял Николай Ежов. А Гоглидзе был видным членом новой бериевской команды, и его первой задачей в Ленинграде стала очистка вверенного ему управления от гнилых ежовских кадров. Технология смены состава была такой же, как и в других краях и областях: сначала арестовывали руководство управления, потом начальников отделов и от них получали показания об антисоветской деятельности на всех остальных зачищаемых.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Несмотря на кулацкое происхождение, товарищ Гоглидзе (второй справа) благополучно пережил и сталинскую чистку, и ждановскую раскорчевку (товарищ Жданов — со шляпой в руке) |
"В декабре 1938 или в январе 1939 года,— писал Самохвалов в одной из жалоб руководству страны,— Гоглидзе мне сказал, что на меня есть показания арестованного быв. начальника 3 отдела УНКВД Л/О Альтмана о моей причастности к его антисоветской работе.
Эти показания Альтмана мне опровергнуть не составило затруднений. Я доказал документально, что показания вымышленные, т. к. приводимые в показаниях факты ко мне не имели никакого отношения, места, где они совершались, мне не были известны, лиц, которых называл Альтман, я вовсе не знал, и они меня не знали, а с некоторыми, в том числе и с самим Альтманом, я имел шапочное знакомство в Ленинграде и по работе с ним нигде не сталкивался. Да и к тому же сам Альтман в последующих показаниях отказался от них и заявил, что дал клеветнические показания".
На какое-то время Самохвалова оставили в покое. Но он прекрасно понимал, что остается на свободе только до тех пор, пока до него снова не дойдут руки. И вдруг его собеседником и собутыльником оказывается человек, не любящий Гоглидзе и много о нем знающий. Комдив Соколов долго служил в Туркестане, где с детства жил и начинал работу в ВЧК Гоглидзе. Как писал Самохвалов, Соколов рассказал ему, что "у Гоглидзе есть брат Владимир — большой хулиган и бандит, все время крутился возле пограничных отрядов на Афганистанской границе, заделался футболистом 'Динамо' и в то же время был связан с контрабандистами, путался в свое время с басмачами; и если бы не поддержка со стороны Гоглидзе, то этому брату давно пора быть в лагерях или еще побольше". Однако самым интересным было другое.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Летом 1918 года советская власть в Закавказье пала. Члены Бакинского совета во главе со Степаном Шаумяном после непродолжительного ареста бежали из Баку на пароходе, добрались до Красноводска и были арестованы вновь. По списку на довольствие из бакинской тюрьмы, найденному у одного из арестованных, английские оккупационные власти отобрали 26 человек и расстреляли их. По официальной версии, Анастаса Микояна (слева сидит) в списке не оказалось, и он уцелел. Говорят, однако, что Лаврентий Берия имел собственную теорию о том, почему будущий председатель президиума Верховного совета СССР не вошел в историю как 27-й бакинский комиссар. |
Я высказал сомнение в правдивости рассказа Соколова, т. к. перед выездом в Мурманск на партийном собрании при выборах партийного комитета Гоглидзе, рассказывая свою биографию, сказал, что он происходит из батрацкой семьи.
Соколов вновь подтвердил свои слова о социальном происхождении Гоглидзе".
Это был шанс Самохвалова на спасение. Подтвердить связь брата Гоглидзе с басмачами и контрабандистами было непросто, зато обвинить его в обмане партии и сокрытии истинного происхождения не составляло труда.
Попади сведения о том, как Гоглидзе подправил свою биографию, к недругам Берии, эта история могла иметь большой резонанс в советской элите: получалось, что Лаврентий Павлович проглядел замаскировавшегося врага у себя под носом. Особист Самохвалов тоже понимал ценность полученных от комдива Соколова сведений о кулацком происхождении Гоглидзе, однако распорядился ими неудачно.
"О разговоре с Соколовым,— писал он,— по возвращении в Ленинград я никому не сказал, а в июле 1939 года, будучи в Москве, подал об этом рапорт на имя Зам. Наркомвнудела Меркулова, в котором высказал сомнение в честности Гоглидзе".
Вряд ли можно было выбрать более неудачного адресата для рапорта, ведь Всеволод Меркулов был членом той же бериевской команды. И реакция последовала незамедлительно.
"Ответом на рапорт явился мой арест 16 августа 1939 года по приказу Меркулова.
Официальным предлогом к аресту явились приведенные выше клеветнические показания Альтмана, дополненные такими же показаниями быв. работника УНКВД ЛО Хатеневера, который на следующем допросе заявил, что меня он вообще знает мало и ранее данные показания на меня являются клеветой.
Указанные показания были дополнены заявлением арестованного работника УНКВД Л/О Бунина, в котором были изложены вымыслы, доходившие до смешного. Вроде того, что в тридцатых годах враги народа направили меня с каким-то таинственным поручением во Львов в Польшу. В действительности оказалось, что в 1932 году с учебы в Москве я по решению ЦК ВКП(б) был назначен замначальника политотдела МТС в колонию Львово под Херсоном Одесской области...
Несмотря на долгий период следствия по моему делу, следствие не смогло добыть каких-либо материалов, чтобы меня судить. И в результате Прокуратура Погранохраны Л/О, наблюдавшая за ведением следствия по моему делу в 40 году, официально предложила прекратить дело за явным отсутствием какого-либо преступления с моей стороны.
Гоглидзе не согласился с предложением прокурора и пропустил мое дело через Особое Совещание НКВД СССР в июле 1940 года".
Самохвалов оказался в лагере, а затем на поселении в Коми АССР. И там узнал о расстреле "банды Берии", куда следствие включило Гоглидзе и Меркулова.
История с биографией
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Непродолжительная служба у адмирала Колчака не лишила маршала Говорова (на фото) расположения генералиссимуса Сталина |
В 50-х годах подчистки в биографиях перестали рассматриваться как серьезное преступление. В архиве мне попадалось дело замминистра, который еще в 20-х годах сменил фамилию и место рождения, чтобы скрыть родство с бабушкой — владелицей виноградников и коньячного завода. 30 лет об этом никто не подозревал. А затем чиновник, считая, что все уже позади, пожалел старого отца и забрал жить в свою квартиру. Еще через пару лет он собрался на отдых за границу и в анкете перечислил всех домочадцев, и в ЦК наконец-то узнали о многолетнем обмане. Но времена были другие, и замминистра отделался партийным выговором. Его даже не сняли с работы.
В брежневскую эпоху с ее повальной ложью обо всем и вся, когда правили биографию самого генсека, маленькая ложь в анкетных данных перестала считаться чем-то из ряда вон выходящим. Во время предвыборных кампаний в местные органы власти в Москву потоком шли письма о вранье в опубликованных сведениях о кандидатах от нерушимого блока коммунистов и беспартийных. К примеру, из Нижнего Тагила писали, что лучшим представителем рабочей молодежи среди кандидатов оказалась девушка, вышедшая из комсомола задолго до наступления предельного возраста пребывания в ВЛКСМ, но не упомянувшая об этом в своей биографии. А из Еревана сообщали, что таким же способом кандидатом в депутаты стала особа, которую выгнали из школы после трехлетнего безуспешного изучения программы шестого класса.
Спустя рукава стали проверять биографии даже в КГБ. Мне рассказывали об офицере, который служил в госбезопасности, несмотря на то что его брата судили за разбой. Препятствие он обошел просто — не указал этого брата в списке родственников. Сотрудник, посланный на родину офицера для проверки, обнаружил, что его фамилию носит полдеревни, и в тонкости родственных отношений вдаваться не стал.
А потом наступили новые времена, а с ними и новая мода — от пролетарского и крестьянского происхождения граждане стали массово отказываться.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ