А он, мятежный, просит Жешув

23 июля президент России Владимир Путин в Петербурге встретился с президентом Белоруссии Александром Лукашенко, выслушал все про угрозу изъятия Польшей Западной Украины, про намечающийся поход «Вагнера» на Варшаву, решил остаться с президентом Белоруссии на весь понедельник, а пока поехал с ним в Кронштадт, заехал в музей и храм и сфотографировался со всеми желающими, которых оказалось, как и следовало ожидать, столько же, сколько и людей на площади перед храмом. С подробностями из кортежа президента — специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.

Владимир Путин и Александр Лукашенко приехали в Константиновский дворец, чтобы встретиться, вместе, то есть одним кортежем, хоть и на разных машинах. Ждали их не долго. То есть буквально меньше часа. Около 11 утра они уже поднимались наверх. Здесь были уже все. И даже сын Александра Лукашенко Николай опередил вошедшего в лифт отца, взлетев по лестнице на уровень высокого третьего этажа и вообще не запыхавшись.

У него, как известно, вообще с детства привычка к протоколу: где пройти, как встать, чтобы остаться незаметным, но, если что, быть востребованным. Впитал с молоком отца. И сейчас он стоял рядом с журналистами, но отдельно от них, поближе к белорусскому охраннику, но и не с ним, конечно. Член делегации с вытравленным на коричневом дипломате обширным гербом Белоруссии помог ему сориентироваться.

— Уважаемый Александр Григорьевич, как и договаривались, встречаемся сегодня…— начал было Владимир Путин протокольную часть встречи.

— Полгода назад договорились! — перебил его господин Лукашенко.

Он словно напоминал российскому президенту, что решили же об этом сказать: вдруг забудет. Видимо, важно было дать понять, что ничего такого, не экстренно надо было увидеться, не в связи с обстоятельствами чрезвычайной силы. Не с деталями, например, размещения ЧВК «Вагнер» на белорусской земле. Просто давно договаривались, еще до мятежа. Вот Александр Лукашенко и перебил в самом начале коллегу, чтобы не забылось обоим в суете.

Так мы лишний раз убедились, что президент Белоруссии Александр Лукашенко всегда играет на опережение.

— Это правда,— кивнул Владимир Путин.— Давно договаривались. Встречаемся сегодня в Петербурге (А это для кого было сказано? Для простых белорусов.— А. К.). Погода хорошая, сегодня воскресный день, но у нас всегда есть о чем поговорить!

Да, точно, они хотели создать впечатление, что о погоде и будут говорить. И у них было получилось.

— В начале беседы,— продолжил российский президент,— я бы хотел отметить, что все наши планы реализуются, причем даже лучшими темпами, чем мы с вами ожидали! Хочу отметить хорошее состояние экономики и России, и Белоруссии. Я посмотрел последние данные: по году в Белоруссии ожидается рост экономики — 3,7%. Это прогнозное значение, но тем не менее! У нас чуть пониже, могу сказать, но для нас это тоже хороший показатель: мы рассчитываем на более чем 2% роста.

Поза у Владимира Путина в кресле была расслабленная. Он сидел в кресле слегка развалившись (если, конечно, можно развалиться слегка). И галстуков не было у обоих (то есть были — не надели просто).

Президент России продолжал давать понять, что происходит необязательное событие, которому не следует придавать серьезное значение. Вот ведь он и сам не придает. А ведь надо же о чем-то говорить журналистам — вот он и говорит.

— У вас дефицит минимальный — 0,4%,— рассказывал Владимир Путин.— Это тоже очень хорошо! Международные резервы на достойном, очень хорошем уровне находятся. Безработица на низком уровне. В общем, все основные показатели дают нам основания полагать, что этот год, во всяком случае, мы пройдем уверенно, спокойно и продемонстрируем хорошие показатели роста!

Можно было подумать, что он кого-то убеждает в этом. Да нет, он не убеждал. Он повествовал.

— У нас целиком и полностью все планы реализуются на предмет строительства Союзного государства. Мы двигаемся уверенно по этим направлениям!

Впрочем, что-то все никак не сдвинутся.

Я все думал, когда он скажет про растущий товарооборот. А он не говорил, и я даже подумал: неужели промолчит про товарооборот-то? Про такое разве можно молчать? Никогда же не молчит.

— Растет товарооборот,— не утаил Владимир Путин.— По разным данным, он немножко разный, по нашим данным, если в долларовом эквиваленте говорить — где-то 43,7 млрд, по белорусской статистике — почти 45!

— Услуги...— пробормотал Александр Лукашенко.

Услуги, которые они друг другу оказывают, тоже, конечно, чего-то стоят. И даже не один миллиард. И не рублей.

— Да, услуги! — спохватился Владимир Путин.— Вы правы — $45 млрд! Так что это очень хороший показатель... Атомная электростанция выработала уже, по-моему, 17... (тысяч гигаватт-часов.— “Ъ”). Второй блок будет запущен в этом году...

— Уже начинает работу, осваиваем! — подтвердил господин Лукашенко.

— Отлично! Так что все у нас движется как минимум, скромно скажем, удовлетворительно! — заявил президент России.

«Удовлетворительно» звучало как «пять баллов с плюсом».

— Поговорим, конечно, и о вопросах безопасности в регионе,— не стал скрывать президент России.— Понимаем, о чем я сейчас упомянул.

— Спасибо, Владимир Владимирович,— кивнул Александр Лукашенко.

И тут он высказался так, что мне сразу захотелось переслушать.

— Я хочу, чтобы вы послушали, что я скажу,— произнес господин Лукашенко.

То есть это выглядело так: все, что вы тут говорили, сейчас померкнет перед тем, что я произнесу. Слушайте внимательно... А что вам остается...

И нет, это было уже не о погоде.

Александр Лукашенко достал блокнот. Он такого не делал раньше. Он справлялся без блокнота. А теперь было что-то настолько важное, что он не хотел упустить ни одного собственного слова.

— Я специально вычленил несколько вопросов,— предупредил он.— Я хочу начать с работы ВСУ. Вчера непростой был день — это по нашим данным, вы потом тоже скажете свое мнение.

А пока, значит, не спешите: я говорю.

— Очень сложный был день,— повторил Александр Лукашенко.— К счастью, он прилично закончился. По нашим данным, я записал, более 15 «Леопардов» уничтожено и более 20 «Брэдли» за один бой. Такого, по-моему, никогда не было!..

Он намекал, что у него там, на поле боя, есть свои разведчики, которые приносят ему свои данные.

И правда, не будет же он пользоваться сведениями из вторых рук. Не бывает разведданных второй свежести.

— Было, было...— разочаровал его российский Верховный главнокомандующий.

— Чтобы иностранных!..— вскинулся Александр Лукашенко.

— Иностранных, пожалуй, столько не уничтожали за один день,— подумав, и правда согласился Владимир Путин.— Просто там, с той стороны, действовали подразделения, полностью укомплектованные иностранной техникой.

— Совершенно верно! — торжествовал Александр Лукашенко.— Поэтому можно прикинуть, сколько погибло, к сожалению, солдат со стороны ВСУ, когда столько техники уничтожено.

Нет, по нему нельзя было сказать, что «к сожалению». Нет, нельзя. Возможно, впечатление было обманчивое.

— Я это знаю,— подчеркнул президент Белоруссии,— потому что на бронетехнике мне пришлось служить офицером в свое время. Поэтому я понимаю, что такое уничтожить столько БМП! И, главное, хваленых этих «Леопардов»!

А вот торжество свое он не пытался скрыть.

— По оценкам Соединенных Штатов Америки, со времен начала контртеррористической операции потери ВСУ безвозвратно... или как они называются...— 26 тыс...

А вот тут он вдруг воспользовался чужими данными.

— Больше! — заверил его Владимир Путин.

— Это уже сейчас больше,— поправил его Александр Лукашенко на правах младшего брата (хотя тут, конечно, трудно было уже разобрать, кто младший, а кто старший, и следовало признать, что раньше было проще.— А. К.), но вот они неделю назад оценивали больше 26 тыс. С 4 июня. Я записал их данные!

Он имел в виду, что он не просто так.

— Больше,— настаивал господин Путин.

— Вчерашний день показывает — я почему это говорю! — что войну приходится вести против всего блока НАТО! — продолжал президент Белоруссии.— Вооружения... И их, наемников, уже подключили немало, и, что немаловажно... почему вчерашний день важен... Подключают основные стратегические резервы. Это говорит о том, что эта бездумная политика бросать неподготовленных людей и наемников в пекло ни к чему не приведет. Но контрнаступления нет! Что дальше?

В блокноте, который он держал перед собой и который был хорошо виден особенно фотокорреспондентам, в виде конспекта так и было написано:

«Контрнаступа нет. Что дальше?

— Подключают Польшу:

— Переброска войск к Бресту и Гродно (карта)

— Ремонт "Леопардов"

— Жешув: в осн воен техника».

Дальше было «Нае...» — и неразборчиво.

По конспекту он теперь и шел.

— Нет, оно (контрнаступление.— А. К.) есть, просто оно проваливается,— поправлял его господин Путин.

— Провалилось! — усугублял Александр Лукашенко.— Результатов нет! Что дальше?! Они, это вы очень точно сказали недавно, начали подключать Польшу и активно подключают наемников! Я специально привез вам карту о переброске вооруженных сил Польши к границам Союзного государства, о чем вы говорили!

Он просто хотел подтвердить слова Владимира Путина, чтобы они не казались бездоказательными.

— Мы видим: готовится почва! Допустим, одна из бригад место свое нашла в 40 км от Бреста. Стояли километрах в 500, перебросили на 40 км (к границе с Белоруссией.— А. К.)! Карту я покажу, мы это все видим! И чуть больше 100 км от Гродно — вторая бригада перебрасывается. Дивизия у них, но пока бригады подошли...

Карту Александр Лукашенко, впрочем, не показывал, как блокнот. Он ее, похоже, вообще не захватил с собой. Нет, не было карты.

— Поляки открыли ремонт «Леопардов» на своей территории,— продолжил он.— В Жешуве активизируется аэродром, куда американцы и другие перебрасывают технику, и затем она перебрасывается на территорию! Подключение наемников и так далее — это что касается Польши. Я сейчас объясню, почему я хочу обратить ваше внимание на данный вопрос, хотя я еще раз подчеркиваю: вами было на Совете безопасности очень правильно и точно сказано. Естественно, Польша поставила вопрос: что взамен? Ясно: деньги, вооружение, это понятно. Но сейчас, вы тоже отметили это, очень много разговоров по частям принять Польшу в НАТО. Что за этим стоит? Это дымовая завеса!

— Украину,— остудил коллегу господин Путин.

— Да, Украину в НАТО!..— Александр Лукашенко просто разгорячился.— За этим стоит то, что вами было сказано.

— Западная Украина,— кивнул российский президент.

— Западная Украина и Западная Белоруссия, естественно,— неожиданно добавил господин Лукашенко.— Но сейчас о Польше идет речь!

Или об Украине? Я тоже уже начинал путаться.

— Оторвать этот кусок Западный Украины! Под видом принятия в НАТО, чтобы населению зашло, они хотят оттяпать Западную Украину и присоединить к Польше! Это плата за активное участие поляков в этой операции против, естественно, войск Российской Федерации!

Для Александра Лукашенко все было ясно как день.

— Американцами это поддерживается! — воскликнул он.— Я как-то вам давно уже говорил, мы же это видели полгода тому назад и предварительно это обсуждали. К чему я все это сказал? Нам, Владимир Владимирович, это неприемлемо! Отрыв Западной Украины, расчленение Украины и передача земель Польше неприемлемо! И если нужно будет западному населению Польши, мы, конечно, будем их поддерживать...

— Украины...— опять поправил господин Путин, который оказывается, до сих пор следил за полетом мысли коллеги.

— Украины...— нехотя согласился президент Белоруссии.— Я прошу, чтобы вы обсудили и продумали этот вопрос.

Он с таким жаром бросался защищать Западную Украину, как будто и сам имел на нее виды.

— Естественно, я бы хотел, чтобы в этом плане вы нас поддержали! Если такая будет поддержка и Западная Украина попросит этой помощи, мы, конечно, будем оказывать западному населению Украины помощь и поддержку. Если так будет, мы будем их поддерживать всячески. Это неприемлемо, потому что мы оказываемся подвержены военному влиянию прибалтов и поляков с запада, и окажется, что и с юга! Союзное государство!.. Все равно, как вы сказали, нам придется защищаться... Поэтому подобные подходы неприемлемы!

Все по конспекту было вроде сказано.

А теперь — для души:

— Может быть, не следовало бы говорить, но скажу!..— для вида помявшись, произнес Александр Лукашенко.— Что нас начали напрягать вагнеровцы! Просятся на Запад: разрешите нам!.. Я говорю: вам зачем на Запад, туда? Ну и втихую: мы же контролируем, что происходит: ну сходим на экскурсию в Варшаву и Жешув!.. А Жешув для них — неприемлемо! Они воевали под Артемовском (и в самом, как известно, Артемовске.— А. К.) и знают, откуда шла военная техника, и у них вот это внутри сидит: Жешув — это беда!

Это уж и вовсе был гром среди ясного, казалось, неба (про погоду же начали и хотели продолжить).

— Конечно, я их держу,— лишний раз пообещал Александр Лукашенко,— как договорились, в центре Белоруссии, не хотелось бы туда их передислоцировать (но если что, придется, ох, придется...— А. К.), потому что у них настроения плохие и, надо отдать должное, они знают, что происходит вокруг Союзного государства!

То есть Европа, чтобы она понимала, должна быть благодарна Александру Лукашенко. Он, а не кто иной, спаситель Европы, и старой, и новой, от чумы XXI века — «Вагнера», замышляющего поход на Варшаву.

И никто из «Вагнера» не станет же отрицать. Еще посмеются: да, мы такие. Да, просто и беспроигрышно. Да, немудрено. Да, крестьянская, прямо скажем, хитрость. А когда было мудрено? Зато наотмашь!

— Ну это так, штрих,— добавил президент Белоруссии.— Поэтому мы будем всячески противодействовать этому, и я прошу, чтобы вы тоже смотрели этот вопрос у себя в плане нашей поддержки уже по Западной Украине.

Господин Лукашенко еще пару слов сказал опять об экономике и произнес:

— Вот что я хотел с вами обсудить. За день мы не уложимся. Поэтому завтра у нас еще уйдет время. Я так понимаю, что вы найдете время, чтобы мы поговорили.

Казалось бы, нет такого, что двум людям нельзя обсудить за целый день. Но оказывается, есть. И он многозначительно давал это понять.

— Конечно,— поддержал господин Путин.— Я кое-какие планы свои изменил. Мы с вами спокойно полтора... два дня сможем провести!

Чтобы, значит, скоротать время до саммита Россия—Африка, в котором Александр Лукашенко не будет принимать участия. Или и в нем будет? И с какой тогда стороны?

— За полтора дня мы эти вопросы утрясем,— повторил и Александр Лукашенко.— Спасибо вам, что вы выполнили обещание полугодовой давности о сегодняшней встрече (опять хотел напомнить об этом.— А. К.), поэтому ничего здесь чрезвычайного нет: мы давно запланировали и встречаемся!

Нет ничего чрезвычайного, его нет! И чем дольше он всех успокаивал, тем, конечно, более и более чрезвычайным все это выглядело.

— Что касается иностранных наемников, то они тоже несут значительные потери,— вдруг сказал и господин Путин, который тоже еще, как выяснилось, не выговорился.

А Александру Лукашенко палец в рот не клади:

— Большие! — воскликнул он.

— Да,— согласился сразу со всеми Владимир Путин.

— Из-за своей тактики,— добавил президент Белоруссии.

— Из-за своей глупости,— поправил его президент России.

— Они же кучками ходят там! — засмеялся господин Лукашенко то ли тактике, то ли глупости иностранных наемников.

Надо ходить как-то по-другому, конечно. Может, гуськом, а может, поодиночке. Но только не так, как они.

Казалось, переговоры продолжатся, или, вернее, начнутся без журналистов, но уже через несколько минут президенты ехали в Кронштадт. В Музее военно-морской славы на Острове фортов их ждала глава проекта Ксения Шойгу.

Пространства музея, территория артиллерийских арсеналов времен Первой мировой войны, казались просто огромными. Александр Лукашенко демонстрировал чрезвычайный интерес ко всему, и особенно к помещенной сюда и отреставрированной пока снаружи, а не изнутри атомной подводной лодке К3 «Ленинский комсомол».

— А там что? — спрашивал Александр Лукашенко.— А мы туда пойдем?

И если честно, это было трогательно. А нас туда пустят, говорил весь его смятенный вид.

Симуляторы, обозначающие корабли Древней Руси, интерактивные программы, бесконечные цифровые объекты... Тут можно было провести много времени. Весь музей выполнен в стиле лофт. И он грандиозен, да.

— Идем прямо по ковру,— убеждала Александра Лукашенко Ксения Шойгу, ведя его как по IKEA, только роль стрелок выполняла и правда ковровая дорожка,— и не ошибемся!

Они миновали горящую в полутьме надпись «Здесь будет интересно!». То есть пока можно было не задерживаться.

— Зал посвящен парусному спорту,— комментировала Ксения Шойгу, показывая макеты древних кораблей.

Экскурсия была рассчитана на 40 минут, и Ксению Шойгу явно попросили рассказывать покороче. Она сгоряча сократила ее до десяти минут, и Александр Лукашенко насладиться не смог, нет.

— Это живые? — недоверчиво спрашивал он, глядя в глубину одного из залов, где был воспроизведен кабинет одного из военных министров начала прошлого века, и о чем-то в глубине его спорили двое.

— Это голограммы! — успокаивала его Ксения Шойгу.

А вот в Минске, я уверен, стояли бы живые.

Они очень быстро миновали несколько залов, не останавливаясь в них.

Было даже жалко: интерактивная экспозиция того стоила. Александр Лукашенко отличился бы снова и снова. Он разговаривал бы не только с Владимиром Путиным, но и со всеми экспонатами.

Очевидно, этого и старались избежать.

— А здесь проход на второй этаж... Мы туда не пойдем,— предупредила Ксения Шойгу.

— Он такую же площадь занимает? — упрямо уточнил президент Белоруссии.

Ему очень хотелось на второй этаж. Ну что, трудно было, что ли?

Спустились к набережной, постояли у воды и поехали в Никольский морской собор.

Люди вдоль дороги, а день-то воскресный, по всем признакам не ожидали кортежа. Рестобар «Капри», «Булочная номер 126», «Пицца-бар»... Всюду люди...

Морской собор — поразительной мощи храм (достаточно сказать, что за образец при строительстве в самом начале XX века был взят храм Святой Софии в Константинополе).

Да, объекты для посещения были выбраны беспроигрышные.

Сейчас тут, внутри, было пустынно.

— Но сюда же и обычные люди приходят? — спросил отца Алексия Александр Лукашенко.

Он справедливо считал себя необычным человеком.

Отец Алексий заверил его, что конечно.

Президенты поставили свечки за здравие. Шедший за отцом Александром сын Николай пропустил, хотя, кажется, у него и было намерение. Деликатный, между прочим, молодой человек.

На выходе президенты снова поставили свечки, теперь за упокой. Стены храма исписаны именами и фамилиями моряков, погибших в великих морских сражениях.

Они вышли из храма. Тут вообще началось — не опишешь в словах. Люди на площади перед храмом что-то, конечно, кричали — и Владимир Путин подошел к ним.

— Моряк, да? — переспросил он одного наугад, и тот не промахнулся — попросил фото на память, и получил.

Ну кто еще?! Свадьба? Давайте и свадьба! Невеста? А где жених? Иди сюда, жених!

— Жесть!..— стонала девушка рядом со мной.— Какая жесть!..

Владимир Путин сфотографировался уже с дюжиной людей и не собирался останавливаться.

— Из Минска привет! — кричали Александру Лукашенко, и он принимал как должное: странно, очень странно, если бы тут не оказалось минчан.

— Пошли быстрей в собор, пока все тут! Пока там никого! — предложила еще одна девушка подруге, и я видел, что они побежали.

И с двумя маленькими девочками, конечно, тоже сфотографироваться, и с одной на руках... И с кем-то еще. И еще. И между двух президентов тоже.

Людей-то Владимиру Путину, похоже, не хватает.

— Мы из Гомеля приехали первый раз! — рассказала семейная пара, которая снялась со своим президентом.

— Надо было из Гомеля приехать в Питер, чтобы сфотографироваться,— он, кажется, не очень одобрил, но не отказал.

И в какой-то момент я все же не выдержал и спросил Владимира Путина:

— А как же карантин?

Все равно же этот вопрос будет мучить потом всю интересующуюся общественность.

Потребовалось повторить дважды, чтобы президент услышал.

— Люди важнее, чем карантин,— ответил наконец Владимир Путин.

Да и отец Алексий не зря все время, думаю, стоял рядом.

Ну а мать-то одной девочки, с которой в это время фотографировался Владимир Путин, уже чувствовала себя полной хозяйкой положения.

— Нет у нас карантина! — отрезала она, осадила меня.— Спасибо большое! Здоровья вам!

Нет, это было уже точно не мне.

Андрей Колесников