Обозреватель “Ъ FM” Петр Воронков рассказывает о блюдах, которыми славилось заведение, а также о главной его достопримечательности — оркестрионе.
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Отель «Континенталь» сегодня. Не современный, а старинный, дореволюционный, тот, о котором писал еще Владимир Гиляровский и от которого, увы, остались одни воспоминания. На его месте построили гостиницу «Москва». А когда-то извозчики не выговаривали сложное название «Континенталь» и успокаивали пассажира: «Не сомневайся барин, мигом доставим до Канители…».
В справочнике за 1901 год указано, что отель принадлежит Пинчер Анне-Беттине Карловне, телефон 860. Ей же принадлежал и ресторан при гостинице. Хотя было в здании отеля заведение гораздо более популярное — знаменитый трактир Тестова. О нем слагались легенды. О нежнейших поросятах, откормленных на твороге самим Тестовым, которым не давали двигаться, дабы «с жирку не взбрыкнули». О 12-этажных кулебяках, где у каждого этажа была своя начинка — от налимьей печени, щек осетра, вязиги до гречневой каши и капусты.
Великие князья специально приезжали из Питера отведать супа из раковых шеек, тех самых поросят и гурьевской каши… Днем здесь бывал разный люд, а вот к ночи стояла очередь из театралов. Рядом располагались и Большой, и Малый театры. Главной достопримечательностью тестовского трактира был оркестрион или просто «машина». По заказу публики она играла практически любую музыку, в том числе и классику. В трактире в двух огромных залах у купцов-миллионщиков были свои именные столы, за которыми они часто обедали.
Например, Иван Васильевич Чижов — огромный, толстый, с бритой головой — поражал всех своим аппетитом. Причем ел он в одиночестве. Холодную осетрину с хреном, икру, пару порций ракового супа, телятину или рыбное, смотря по сезону, а потом еще и фирменного поросенка. Запивал это все вином, а между блюдами то ли дремал, то ли медитировал. «У меня,— говаривал он, — этих разных фоли-жоли да фрикасе-курасе не полагается… По-русски едим — зато брюхо не болит, по докторам не мечемся, полоскаться по заграницам не шатаемся». И, между прочим, дожил Чижов до глубокой старости…