Павел Бухтояров: «Никаких натянутых и эмоциональных отношений у нас нет»

Прокурор Пермского края — о взаимодействии с властями региона, защите публичного интереса и предпочтительном месте службы

За последние несколько лет прокуратура Пермского края стала участницей ряда резонансных арбитражных процессов, количество споров с ее привлечением с начала года увеличилось в несколько раз. О работе надзорного органа в этом направлении, обеспечении безопасности образовательных учреждений и криминогенной обстановке «Ъ-Прикамье» рассказал прокурор Пермского края Павел Бухтояров.

Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ

Фото: Максим Кимерлинг, Коммерсантъ

— Павел Валерьевич, первый вопрос довольно традиционный. Если говорить о показателях деятельности прокуратуры края за первое полугодие 2023 года, то какие направления работы находятся на достойном уровне, а какие требуют усиления?

— Только за первое полугодие прокурорами выявлено почти 40 тыс. нарушений федерального законодательства. В результате к дисциплинарной и административной ответственности было привлечено около 6 тыс. должностных лиц, по материалам прокурорских проверок возбуждено более ста уголовных дел. Наши работники провели большую работу по защите трудовых прав граждан, прежде всего — права на оплату труда. За полгода прокуратура смогла добиться погашения долгов по зарплате на сумму более 37 млн руб. Огромное внимание уделялось надзору за качеством и доступностью медицинской помощи, защите прав инвалидов и несовершеннолетних. С этими направлениями работы мы, полагаю, справились хорошо.

Но отдельные направления надзора действительно нуждаются в усилении и корректировке. Прежде всего, речь идет о реализации нацпроектов «Жилье и городская среда», «Безопасные качественные дороги». Для их финансирования расходуется больше половины бюджетных средств, направленных на реализацию национальных проектов в крае. Убежден, что жесткий контроль прокуратуры должен быть и за нацпроектом «Здравоохранение», особенно в части финансирования инфраструктурных объектов. Конечно же, вызывает обеспокоенность рост преступности несовершеннолетних. Традиционно проблемными остаются вопросы капремонта, расселения ветхого и аварийного жилья, соблюдения жилищных прав детей-сирот. В прошлом году на приобретение жилья для них правительство края выделило более 1,5 млрд руб., 114 млн руб. из этой суммы остались неосвоенными. Причем такая ситуация складывается не в первый раз.

Важно понимать, что мы тесно взаимосвязаны с другими органами власти, в том числе региональной и муниципальной, поэтому и проблемы у нас общие. Например, если в регионе есть проблемы с состоянием дорог, обеспечением сирот жильем, а многодетных семей землей, то такие вопросы можно решить только сообща. Это наши общие недоработки. Опять же люди, как правило, обращаются к нам, когда проблемы не решаются другими инстанциями. Конечно, мы реагируем на все обращения и, при необходимости, вносим представления, протесты, предостережения. Если и это не помогает, то обращаемся в суд.

— Сегодня прокуратура края является заявителем в ряде арбитражных процессов, в которых ответчиками заявлены различные органы исполнительной власти региона. Например, процесс, касающийся концессионного соглашения по строительству онкоцентра. Получается, инициаторы заключения спорного соглашения никак не обсуждали с прокуратурой его структуру? Как вы вообще оцениваете уровень взаимодействия органов региональной власти и муниципалитетов с прокуратурой?

— Если говорить про подобные социально значимые для края соглашения, то каждый такой проект начинается с разработки нормативного акта, который направляется для изучения в прокуратуру края. Нашу экспертизу проходят все проекты таких документов, в том числе и на уровне муниципалитетов. Естественно, иногда мы не соглашаемся из-за их противоречия законодательству. И если его инициаторы не прислушиваются к нашей позиции и акт все же принимается, то мы принимаем меры реагирования вплоть до обращения в суд.

Так было и с постановлением правительства края о заключении концессионного соглашения, касающегося создания онкоцентра. При его детальном обсуждении у нас сразу возникли вопросы о его законности. Все же речь идет расходовании бюджетных средств. Об этом мы проинформировали губернатора. Сейчас, как вы знаете, вопросы соответствия соглашения закону рассматриваются в суде. Первая и апелляционная инстанции с позицией прокуратуры не согласились, сейчас их судебные акты обжалуются в кассации.

Уровень взаимодействия с органами власти края я оцениваю как конструктивный. Никаких натянутых и эмоциональных отношений у нас нет. Все вопросы, как правило, решаются в рабочем порядке. Да, исключения есть, но даже родственники иногда не находят согласия.

— В продолжение темы участия прокуратуры в арбитражных спорах. Относительно недавно в Арбитражно-процессуальный кодекс были внесены изменения, которые расширили возможности прокуратуры по участию в таких процессах. Насколько в итоге увеличилась нагрузка на ваших сотрудников? По какому принципу выбираются споры, в которые вступает прокуратура?

— После внесения изменений в Арбитражно-процессуальный кодекс количество дел, в которых принимают участие наши работники, выросло во много раз. Если за весь 2022 год таких процессов было 28, то за семь месяцев текущего года их уже 60. Конечно, растет и нагрузка, но работа прокурора никогда легкой и не была. Прокуратура вступает в процессы, в которых затрагиваются публичные интересы. Например, это дела о банкротстве стратегических для региона предприятий, в том числе оборонных. Именно поэтому прокуратура направила заявления о вступлении в процессы, касающиеся банкротства ПАО «Мотовилихинские заводы» и ФГУП «Машиностроительный завод им. Дзержинского». Также наши работники участвуют в спорах, связанных с предприятиями ЖКХ, оценкой социально значимого имущества по реальной цене. В некоторые арбитражные споры прокуратура привлекается по инициативе суда, например по делам о взыскании денежных средств, где имеются признаки их незаконной легализации.

— Прокуратура края направила заявление об истребовании в собственность государства акций ОАО «Соликамский магниевый завод», которые сейчас принадлежат множеству миноритарных акционеров. Юристы говорят, что таких споров раньше не было. Позиция прокуратуры края перед обращением в суд изначально согласовывалась с Генпрокуратурой? Ведь она вступила в дело позже.

— Я не соглашусь, что это прецедентный иск. Например, в этом году Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области удовлетворил иск заместителя генпрокурора, по результатам которого в доход государства были обращены 100% акций одного из стратегических предприятий. Ответчиками по делу признаны и физические лица, часть из которых были сотрудниками этого предприятия, получившими акции при его приватизации в 1990-х годах. Есть и другие споры с аналогичными обстоятельствами.

Если говорить об исковом заявлении об истребовании акций у миноритариев Соликамского магниевого завода, то оно предъявлено прокуратурой Пермского края самостоятельно. Этот иск по сути — логическое продолжение позиции Генпрокуратуры, добившейся истребования в доход государства контрольного пакета акций, который ранее контролировала группа мажоритарных акционеров. В итоге суд согласился с позицией истца, что приватизация была проведена с нарушениями, без согласования уполномоченного органа.

Рассмотрение текущего иска идет непросто, прежде всего — с «технической» точки зрения. Если при его предъявлении ответчиками было заявлено чуть больше 450 лиц, то сейчас их количество составляет более 2 тыс. Но я уверен, что суд примет законное и обоснованное решение.

— После массового убийства в ПГНИУ, как я понимаю, прокуратура проводила проверки в других учреждениях на предмет их защищенности. Каковы их результаты, есть ли акты прокурорского реагирования, был ли кто-то привлечен к ответственности? Скоро новый учебный год, и можно ли оценить, насколько учебные заведения края соответствуют требованиям безопасности и защищенности?

— Трагедия в Пермском университете стала серьезным сигналом для всех нас. Тогда масштабные проверки вскрыли нарушения деятельности более чем в 2 тыс. образовательных учреждений, а также в органах власти. На данный момент, в том числе и при помощи прокуратуры, удалось добиться стопроцентного категорирования и паспортизации объектов образования, отдыха и оздоровления детей. Но нарушения, связанные с антитеррористической защищенностью объектов образования, к сожалению, выявляются до сих пор. Только за истекшие полгода они обнаружены почти в 350 образовательных учреждениях. Для их устранения прокуроры внесли более 200 актов реагирования, свыше 130 должностных лиц привлечено к ответственности.

Нужно сказать, что органы исполнительной власти далеко не всегда быстро решают вопросы устранения таких нарушений. Да, нередко для оперативного решения этих проблем нужен финансовый ресурс, но есть нарушения, устранение которых вообще не требует денежных средств. Просто нужно принять грамотное управленческое решение и все сделать, тем более речь идет о безопасности детей. В этом деле многое зависит от руководства учреждений. Хотя если проблемы остаются, то недорабатываем мы все вместе.

Проблемы есть не только у образовательных организаций. Каждое лето мы занимаемся вопросами надлежащей и, прежде всего, безопасной организации детского отдыха. В этом году на эти цели из бюджета края выделено свыше 900 млн руб. В загородных лагерях должны были отдохнуть около 400 тыс. ребят. В ходе проверок были отмечены нарушения при их приемке со стороны муниципалитетов. В одном случае это привело к приостановлению работы лагеря в Пермском районе и срыв отдыха почти трехсот детей.

— На уровне федеральных властей много говорится о необходимости защиты прав предпринимателей, сокращении ненужных проверок. В конце прошлого года даже были расширены права бизнес-омбудсмена. Насколько активно предприниматели жалуются в прокуратуру на деятельность контрольных и надзорных органов? Выросло ли количество обращений в последнее время?

— Защита прав бизнесменов — это тоже приоритетное направление нашей работы. Как известно, сейчас действует так называемый мораторий на плановые и внеплановые проверки предпринимателей. Практически каждая из них должна предварительно согласовываться с прокуратурой. Всего к нам поступило около 670 запросов о согласовании таких проверок, но положительное решение было принято только в 20% случаев. Но хотел бы добавить, что контролирующие органы перестраивают свою работу — ни в этом, ни в прошлом году мы не выявили ни одного случая незаконных проверок.

Надзором за законностью проверок бизнеса наша работа не ограничивается. Мы ежеквартально мониторим административную практику, которая складывается в органах власти и судах по назначению штрафов предпринимателям. За первое полугодие прокуроры опротестовали около 130 постановлений о назначении бизнесменам завышенных штрафов. Их общий размер был снижен на 2 млн руб.

Вместе с тем складывается странная, на мой взгляд, ситуация. Практически все нарушения прокуроры выявляют по итогам проверок, которые проводят по собственной инициативе. Получается, бизнесу проще выполнить даже незаконные требования контролирующих органов, чем защищать свои права и обращаться в прокуратуру. Возможно, предприниматели боятся вступать в открытую конфронтацию и боятся усиления административного давления. Поэтому я бы хотел обратиться к представителям делового сообщества с просьбой активнее отстаивать свои права и законные интересы. Законодательство в этом случае позволяет нам организовывать проверки без раскрытия информации о заявителе.

— Ваши коллеги из некоторых других правоохранительных органов говорят о нехватке кадров. Есть такая проблема в краевой прокуратуре?

— Некомплект у нас минимальный и составляет один, максимум два процента. В большинстве случаев он временный и возникает, когда один работник уже уволился, а нового еще не приняли на службу. Как правило, увольняются из органов прокуратуры в связи с выходом на пенсию. Хотя есть люди, которые уходят на другую работу, с меньшей психоэмоциональной нагрузкой. Всего в прокуратуре Пермского края работают на данный момент 960 человек, а в кадровом резерве стоят 65 претендентов на замещение должности прокурорского работника. Причем эти люди готовы работать и в удаленных муниципалитетах. Ежегодно к нам приходят 15–17 выпускников Уральского государственного юридического университета, которые отучились по целевым направлениям.

Нужно сказать, что сложность и напряженность нашей службы частично компенсируется достойными социальными гарантиями — от увеличенного отпуска до бесплатного проезда к месту отдыха. Ну и главным плюсом многие прокуроры считают возможность выйти на пенсию через 20 лет службы. В ее стаж, кстати, частично входит время обучения в вузе и службы в армии. Так что о кадровом голоде, к счастью, говорить не приходится.

— Прокуратура занимается надзором за деятельностью других правоохранительных органов, в том числе их следствием, дознанием и оперативно-разыскной деятельностью. Вы удовлетворены их работой по борьбе с преступностью, есть ли сложности?

— В борьбе с преступностью прокуроры играют еще и координирующую роль. За шесть месяцев текущего года рост зарегистрированных преступлений в Пермском крае составил 2,6%. Негативное влияние на ситуацию в регионе оказывают «киберпреступления», которые составляют 34,2% от общего количества зарегистрированных. Но на этом фоне серьезно снизилось количество убийств, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Кстати, их раскрываемость составляет 100%. Поэтому я считаю, что мы взаимодействуем эффективно, правоохранительные органы контролируют ситуацию с преступностью в регионе.

Конечно, случаи недопонимания бывают. Например, следователь стремится направить поскорее дело в суд и допускает при расследовании недоработки. В свою очередь, задача прокурора — утвердить обвинительное заключение только по такому делу, по которому суд вынесет обвинительный приговор. Какой смысл утверждать его, чтобы суд вынес оправдательный или вернул нам дело для устранения недостатков? Поэтому мы ориентируем коллег, чтобы они мыслили в таком же ключе.

— Если говорить об обращениях и жалобах граждан, с какими проблемами они идут в прокуратуру чаще всего?

— Чаще всего жалобы и обращения, можно сказать, носят социальную направленность. Люди сообщают о нарушениях со стороны управляющих компаний, непредоставлении коммунальных услуг, на состояние дорог. Отдельная категория — жалобы на действия или бездействие сотрудников службы судебных приставов. Есть и «многопишущие» граждане, а есть люди, которые фанатично убеждены в своей правоте без каких-либо других оснований на это. Чтобы организовать эту работу эффективнее, работники прокуратуры, в том числе и я, проводят личные приемы граждан. Как правило, эти мероприятия совместные, в них участвуют представители следственного комитета, полиции, службы судебных приставов и органов местного самоуправления. Каждый год к нам поступает от 85 до 90 тыс. обращений. С одной стороны, это может говорить о большом количестве проблем, а с другой — о доверии людей к органам прокуратуры.

— Павел Валерьевич, личный вопрос. Много лет ваша деятельность в прокуратуре была связана с сибирскими регионами, теперь вы трудитесь в Пермском крае. Если бы вам предложили на выбор любой регион, где продолжить службу, каким бы он был?

— Я никогда не выбирал себе место службы, и мне никогда не предлагали такого выбора. Буду служить где прикажут. О каждом из этих мест у меня сложились по большей части положительные впечатления. О Пермском крае могу сказать, что это достойный регион, где живут достойные люди.

Интервью брал Максим Стругов

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...