Конфискация энергетических масштабов
Генпрокуратура хочет забрать «Сибэко» у Андрея Мельниченко
Генпрокуратура, продолжая тренд на деприватизацию энергетических компаний, хочет конфисковать у структур Андрея Мельниченко акции крупной генерирующей компании «Сибэко». По версии Генпрокуратуры, покупка этого актива в 2018 году у экс-министра Михаила Абызова за 32 млрд руб. была нарушением коррупционного законодательства. Юристы называют иск беспрецедентным, отмечая ряд слабых мест в аргументации истца, а также возможное истечение срока исковой давности.
Владелец СУЭК Андрей Мельниченко
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Владелец СУЭК Андрей Мельниченко
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Прокуратура подала 17 августа иск в Свердловский районный суд Красноярска, в котором попросила взыскать в пользу государства 3,9 млрд акций Сибирской энергетической компании («Сибэко»), зарегистрированных на «Кузбассэнерго». Эта компания принадлежит СГК, энергетическому активу крупнейшего в РФ производителя угля СУЭК. Владелец СУЭК — миллиардер Андрей Мельниченко, которому также принадлежит производитель удобрений «Еврохим». Ответчиками по делу выступают Хакасская сервисно-ремонтная компания (ХСРК), «Кузбассэнерго» и Андрей Мельниченко. Предварительное заседание назначено на 7 сентября.
«Сибэко» с выручкой в 38,3 млрд руб. в 2022 году принадлежат ТЭС установленной мощностью около 3 ГВт в Новосибирской области и Алтайском крае. Это около 17% установленной мощности СГК.
Как следует из материалов иска (копии опубликованы в Telegram-канале «Советбезрынка»; источники “Ъ”, близкие к Генпрокуратуре, подтвердили суть иска), в 2018 году подконтрольные Андрею Мельниченко «Кузбассэнерго» и ХСРК купили у структур Михаила Абызова акции «Сибэко» на 25,9 млрд и 5,9 млрд руб. соответственно. Экс-министр «Открытого правительства» Михаил Абызов был задержан в 2019 году по обвинению в крупном мошенничестве и легализации незаконно добытых средств. «Андрей Мельниченко, осознавая и понимая, что осуществление федеральным министром Михаилом Абызовым предпринимательской деятельности, обсуждение им условий реализации акций, контроль их продажи и, как следствие, его обогащение являются запрещенной антикоррупционным законодательством деятельностью и порождают акт коррупции, от участия в намеченной теневой сделке не отказался»,— говорится в иске.
Таким образом, полагают в Генпрокуратуре, «Кузбассэнерго» и ХСРК нарушили положения ч. 1, п. 3 и п. 5 ч. 2 ст. 13.3 закона 273, поскольку их руководство не приняло мер по предупреждению коррупции, включая обеспечение добросовестной работы организаций.
С начала года это уже третий подобный иск Генпрокуратуры. В двух предыдущих случаях государство изъяло 16% АО «Коми энергосбытовая компания» (входит в «Т Плюс») и 81,66% акций ТГК-2.
По мнению партнера ProLegals Елены Кравцовой, это почти беспрецедентный иск, если смотреть на него в ракурсе имеющейся судебной практики и использовавшихся ранее способов защиты. Она отмечает, что пока в нем отсутствует обоснование и с точки зрения права, и в части доказательств. Иск обусловлен уже вынесенным решением суда о взыскании с Михаила Абызова имущества, полученного коррупционным путем. «Иск мог иметь право на существование, если имеются доказательства того, что господин Мельниченко помогал Михаилу Абызову скрыть имущество от взыскания в пользу государства. Однако оспариваемые сделки были совершены в 2018 году, тогда как претензии к Михаилу Абызову со стороны государства появились существенно позже»,— отмечает госпожа Кравцова. По ее мнению, недобросовестность и умысел на неправомерное поведение со стороны ответчика нужно еще доказать. При этом сделка совершена пять лет назад, и довод истца об отсутствии исковой давности по подобным спорам неочевиден.
Партнер юридической фирмы «Тимофеев, Гусев и партнеры» Антон Гусев согласен, что для применения положений статьи 169 ГК РФ нужно доказать, что до заключения сделки стороны понимали ее противоправный характер.
На данном этапе непонятно, какими материалами уголовного дела будет доказываться осведомленность господина Мельниченко о коррупционном характере сделки. Также непонятно, каким образом истец будет доказывать, что господа Мельниченко или Абызов действительно сообщили уполномоченным органам компаний о противоправном характере сделки.
«Вызывает большую тревогу тот факт, что в ряде дел отбрасываются положения законодательства о праве юридических лиц по своей воле приобретать права и обязанности. Когда это выгодно, государственными органами делается утверждение о фактической принадлежности бизнеса конкретному физическому лицу, а также о том, что весь менеджмент исполнял его волю, то есть был номинальным»,— говорит юрист. Он указывает на то, что утверждения о коррупционной деятельности Михаила Абызова делаются Генпрокуратурой на основании материалов уголовного дела, но непонятно, как Андрей Мельниченко и менеджмент его компаний, не имевшие доступа к материалам уголовного дела, должны были быть об этом осведомлены.