Театр божественных действий
«Голда»: история первых дней войны Судного дня
В российский прокат выходит «Голда. Судный день» — фильм, открывавший последний Берлинский кинофестиваль, изобретательно и скорбно рассказывающий о 19 днях из жизни Голды Меир — четвертого премьер-министра Израиля, при котором государство чуть не проиграло войну с Египтом и Сирией.
Фото: Экспонента
Фото: Экспонента
«Голда» Гая Наттива (уже третий фильм с таким названием, посвященный Голде Меир, довесок «Судный день» появился уже в российском варианте) фокусируется на трагических событиях октября 1973-го — страшной войне Судного дня. Военный конфликт с Египтом и Сирией в итоге привел к признанию государства Израиль Египтом (мирное соглашение было подписано уже следующим премьером Менахемом Бегином в 1979-м), но в ближней перспективе запустил серьезный экономический и политический кризис, повлекший отставку правительства.
Рискованные решения первых дней войны — отказ от своевременной мобилизации после получения шпионских сообщений о готовящемся нападении, отказ от превентивной ракетной атаки египетских войск, сконцентрировавшихся у Суэцкого канала, самоубийственные танковые контратаки — привели к колоссальным жертвам и позже стали предметом разбирательства государственной «комиссии Аграната». В фильме единственным ответчиком показана Голда. В перерывах между курсами «химии» (последние 10 лет жизни Меир боролась с лимфомой) она приходит отчитываться о своих решениях дюжине суровых мужчин — и мы тут же попадаем в ревущий сиренами 1973-й.
Впрочем, что тут флешбэк, а что флешфорвард — понять сложно. Так же, как сложно порой отличить режиссерские метафоры от реальных событий. Стая птиц вдруг влетает в вентиляционную трубу правительственной канцелярии и мертвым цветным ковром покрывает ее коридоры — правда или сон? Сливающиеся в предсмертный крик радиопереговоры израильских танкистов, наткнувшихся на египетскую пехоту с беспрецедентным количеством РПГ,— кошмар ночной или дневной? Голда идет сквозь морг — с дощатых стеллажей торчат десятки ступней с номерками — и выходит в кабинет радиолога, где приступает к рутинному осмотру: что это было? Содранные до мяса ногти, желтые от табака пальцы, домашний шоколадный торт, от которого украдкой отхватывает четверть молодой Ари Шарон,— через несколько дней его дивизия форсирует Суэцкий канал и начнет окружение 3-й египетской армии, запертой на Синае (эта операция решит исход войны): правда или вымысел? Исход войны — победа или катастрофа?
Фото: Экспонента
Фото: Экспонента
Фото: Экспонента
Фото: Экспонента
Фото: Экспонента
«Голда» — максимально нестандартное и экспериментальное кино, возможное в рамках исторического нарратива о национальной катастрофе; 2656 погибших в войне Судного дня — таких потерь не было даже в 1948-м, во время войны за независимость). Лучшее, что можно было бы сделать для их памяти,— пояснить причины катастрофического поражения в первые дни войны. Сценарий фильма действительно во многом базируется на документах государственной комиссии, рассекреченных в 2013-м. Двойная игра американцев, не желавших развала отношений с ОПЕК, раздолбайство в израильских спецслужбах, самоуверенность после предыдущих военных побед — с одной стороны, и объективная невозможность выбрать меньшее из зол — с другой. В каком-то смысле «Голда» даже проникает на территорию «Чернобыля» — но очень робко: ортопедические туфли жанра фильма-мемориала все-таки не позволяют за два часа слишком далеко уйти в секретные архивы.
При всей монументальности фигуры экранной Голды (Хелен Миррен, облаченная в резиновые латы тяжелого пластического грима и окутанная клубами табачного дыма) фильм Наттива менее всего похож на стандартный байопик политического лидера. Этим он предсказуемо вызвал раздражение американской прессы — но Миррен, конечно, играет тут не голливудскую историю успеха, а совсем другую, шекспировскую драму. Название ей — бремя власти; и Наттив с Миррен разыгрывают ее в трагических тонах — глаза Голды постепенно наливаются кровью (и ничего, что это просто лопнувшие от бессонницы сосуды), вот она превращается в валькирию, угрожающую превратить окруженную 3-ю армию в «армию вдов и сирот»,— а вот уже не может подняться с кровати, раздавленная не только лимфомой и болью в отечных ногах, но и тяжестью фатальных просчетов. Ее сознание плывет, офицеры в ее окружении сходят с ума, страна в их бреду превращается во вторую Масаду, и взгляд их уже обращается к атомной бомбе.
Главным театром военных действий становится пепельная маска на лице Миррен: в фильме об одной из самых жестоких и драматичных войн второй половины XX века нет ни одной батальной сцены. Максимум — лаконичные кадры архивной аэросъемки, в которой над игрушечными кубиками танков вырастают игрушечные ватные облачка взрывов. Бойня на Синае и Голанах — просто абстракция, как две зажигалки, лежащие на карте и изображающие две армии. Реальность — голоса в эфире, рев «Фантомов» в небе, искаженное гримасой лицо вдовы в машбюро.
Главный, повторяющийся мотив «Голды» — одиночество Меир, постоянно отрезанной от других персонажей то крупным планом, то композицией кадра, то просто сюжетом. Голда лежит на платформе под рентгеном, курит на пустой крыше бруталистской канцелярии, спит в огромной пустой квартире с низкими потолками — наедине со своими болями (тут в ящике стола мелькнет пузырек кодеина), ошибками, предчувствиями, страшными снами. Небо над Иерусалимом полнится знамениями: сигаретный дым превращается в гриб взрыва, ночная мгла освещается множеством электрических разрядов — ну или та же странная сцена с птичьей стаей. Да, скорбный учет убитых и пленных в маленькой записной книжке Голды явно ведется не премьером — хотя и ее рукой. Все сценарии арабо-израильских войн вообще воспринимаются значительной частью израильтян как часть высшего замысла, полного не только чудес, но и испытаний. И чтобы у нас не осталось сомнений в том, что руль переменчивой военной удачи ЦАХАЛа держат в инстанции наивысочайшей, на финальных титрах включается «Who By Fire» Леонарда Коэна. Эта грустная песня — современный парафраз молитвы Унтанэ токеф, которую читают в том числе и на Иом-кипур, Судный день, когда «утверждается, кому жить и кому умереть, кому — в свое время, а кому — безвременно, кому — смерть от воды, кому — от огня, кому — от меча». Утверждается, конечно же, не в генштабе.
В прокате с 7 сентября
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram