Событие недели — "Александр" (Alexander, 2004) Оливера Стоуна, одна из самых пышных постановок последних лет, настолько не соответствующая образу Стоуна, одного из самых неординарных американских режиссеров, что вызывает желание найти в ним отсутствующие смыслы (14 октября, "Первый канал", 21.25; 15 октября, 14.50, **).Не мог же режиссер, на протяжении всей карьеры ведущий летопись американских разочарований и катастроф, просто так снять жизнеописание Александра Македонского. Вьетнам и поддержка Америкой самых людоедских латиноамериканских режимов, Уотергейт, жалкая и страшная смерть рок-н-ролла, низость Уолл-стрит, превращение серийных убийц в героев массмедиа. И вдруг — "Александр". Велико искушение найти параллели между прорывом войск Александра к границам известного в его эпоху мира и попытками Америки принести огнем и мечом свое представление о цивилизации в те же края, где Александр сражался. Недаром в одном из бесконечных споров между царем и его приближенными о том, что они забыли в долине Гиндукуша, Александр с гордостью говорит: дескать, дороги здесь строим, города возводим. Но аллюзии эти случайны, Стоун сделал нечто, совсем ему несвойственное, как великие голливудские авторы в конце 1950-х годов снимали какого-нибудь "Бен-Гура". "Александр" — конечно, не "Бен-Гур", хотя батальные сцены Стоуну удались. В сражении Македонского и персидского войска есть неподдельные ярость, азарт, кипение крови. Съемки же сражения с участием боевых слонов, очевидно, потребовали таких титанических усилий, что на ярость и азарт при монтаже сил не осталось. Фильм кажется старомодным: элементарные психоаналитические ходы, которые использует Стоун, даже в конце 1950-х годов казались пародийными. Александр затюкан требующей чрезмерной любви мамочкой — немудрено, ведь играет ее цветущая Анджелина Джоли. В порыве откровенности она еще и признается сыну, что его настоящий отец — Зевс. Потом его так же настырно достают друзья и соратники. К тому же картинки из жизни Александра снабжены комментариями воспитавшего его философа, который извлек из судьбы великого завоевателя простую мораль: дескать, совершенно непонятно, что о нем думать и как к нему относиться. Другой полюс кинематографа, идею, что снимать надо истории из жизни близких зрителям людей, воплотила французская "новая волна". Клод Шаброль имеет право претендовать на звание первого ее режиссера. Получив в конце 1950-х годов наследство, он снял в своей родной провинции фильм "Красавчик Серж" (Le Beau Serge, 1957-1958) (17 октября, "Культура", 11.00, ****), а затем, уже в Париже, "Кузенов" (Les Cousins, 1958) (18 октября, "Культура", 11.00, ****). В отличие от соратников по "новой волне", Трюффо или Годара, он никогда не был ни романтиком, ни гуманистом, ни идеалистом. Не был он, в отличие от них, и левым: вырос в католической глубинке, в Париже тусовался в правых студенческих кругах. К своим героям он относился без всякой теплоты, как энтомолог — так обозвал его Фассбиндер. Фильмы Шаброля — триумф трезвой и циничной двусмысленности. В "Красавчике Серже" вернувшийся в родную деревеньку Франсуа одержим идеей спасти кого-нибудь. Свой христианский подвиг он совершает, отправившись в жуткую метель за врачом рожающей жене своего друга детства Сержа: тот запил и возненавидел жену после рождения мертвого ребенка. Но Шаброль намекает, что это не подвиг, а скорее предельное проявление эгоизма. В "Кузенах" симпатии зрителей, казалось бы, должны быть всецело на стороне провинциала Шарля, которого приютил в Париже его развязный кузен Поль. Поль уводит его подругу, прожигает жизнь, но именно он, в отличие от Шарля, с легкостью поступает в университет. И именно Шарль испытывает желание убить своего удачливого двойника и вынуждает его играть в русскую рулетку. Гибель Шарля от случайного выстрела — вернувшийся к нему бумеранг собственных желаний. "Черный Петр" (Cerny Petr, 1964) Милоша Формана — ранний образец другой "новой волны", чешской, которую обычно называют кинематографом "пражской весны" (16 октября, "Культура", 23.25, ****). Якобы бесхитростное, похожее порой на "коврики с лебедями", но наполненное специфической чешской иронией кино. 16-летний парень работает охранником в магазине, мучается от неумения танцевать, ругается с родителями. Что бы он ни делал, все завершается обломом. Поймал вора, тот оказался приятелем хозяина магазина. Решился пригласить девушку на танец — девушка бросила его и даже не удостоила ответом. "Черный Петр" до сих пор кажется очень свежим, хотя сотни режиссеров пытались соперничать с Форманом на ниве воспоминаний о юношеских фрустрациях. Лучше бы они этого не делал: Форман снял фильм настолько застенчивый, что кажется, будто его снимал его герой.
