Обозреватель “Ъ FM” Петр Воронков рассказывает о писательнице Надежде Лохвицкой, которую сначала раскритиковал Александр Куприн, а потом полюбила вся Франция.
Санкт-Петербург сегодня, улица Марата, дом 31. До революции в одной из квартир по этому адресу располагалось издательство «Шиповник». С ним сотрудничали Иван Бунин, Александр Блок, Леонид Андреев, Алексей Толстой, Аркадий Аверченко, Саша Черный. Здесь же свой первый рассказ опубликовала самая известная писательница того времени Надежда Александровна Лохвицкая.
Она печаталась под псевдонимом Тэффи, и ее первый опус беспощадно раскритиковал Александр Куприн: «Очень скверный рассказ, бросьте писать. Такая милая женщина, а писательница вы никакая. Плюньте на это дело...». Но она не плюнула, и уже после следующей публикации Куприн рассыпался в комплиментах: «До чего же хорошо написала. Голубчик мой, умница!».
Зная о пристрастии писателя к горячительным напиткам, можно предположить, что такие непохожие оценки он вынес из-за разного градуса вдохновения… Произведениями Тэффи зачитывались обе столицы. Люди повторяли ее выражения. Например, во время Первой мировой войны, когда от голода ели конину, кухарка в ее фельетоне, накрыв на стол, восклицает: «Лошади поданы!».
Поклонниками ее творчества были такие разные персонажи, как Григорий Распутин, Владимир Ленин и Николай II. Она обожала наряжаться — шляпки, туфельки, платья — но все это высмеивала потом в своих статьях. В тоже время была необычайно рассеянной — могла зажечь плиту, а чайник поставить на конфорку, которая не горела. Или отправить родственникам деньги, написав на конверте собственный адрес, и потом радоваться получению крупной суммы…
После революции Надежда Александровна уехала во Францию. Теперь ею зачитывался весь Париж. У нее было много вздыхателей, но сама Тэффи долгое время неровно дышала к Бунину. Тот не замечал, метался между женой и сожительницей. С Тэффи просто переписывался. Однажды в конце послания написал: «Целую ручки и прочие штучки». Она ответила: «Да, уж… Штучки давно никто не целовал». Но Бунин и это принял за дружескую шутку…