В понедельник в Доме кино состоялась премьера фильма Алексея Германа-младшего "Гарпастум", считавшегося одним из фаворитов последнего Венецианского кинофестиваля.
Точно так же герои "Гарпастума", братья, вчерашние гимназисты, знать не знают, ведать не ведают, что потом их слащаво или патетически будут именовать "людьми Серебряного века", "потерянным поколением", "современниками Блока и Ахматовой". Они просто играют в футбол на питерских пустырях 1914 года, мечтают надрать уши английской и немецкой сборным и собирают деньги на собственный стадион, окраинное поле, которое уступит им за 140 рублей урка-татарин по кличке Торгаш. Они — футболисты, а не декаденты. Прочее — по касательной.
По касательной — салоны, куда влекут отнюдь не поэтические чтения: "там весело", там девушки, знающие все про свободную любовь. Одутловатый, мучительно роняющий слова поэт — не гениальный Александр Блок, а объект острой ревности, соперник. По касательной — Первая мировая. В прологе какие-то люди бродят по полю неизвестно в какой стране, юноша кашляет, его торопят, рыдает женщина. Из обрывков фраз понимаешь: некий Гаврила спешит в Сараево. То бишь Гаврила Принцип едет стрелять в эрцгерцога, не зная, что развяжет мировую войну. А футболистам плевать, что война уже идет вовсю. Только вздохнет простолюдин, что теперь, не иначе, все подорожает. Да толстый и добрый дядя-доктор пробормочет что-то о долге дворянина пойти на фронт. Да проскользнут за окном солдатские тени.
Даже кровь прольется на экране не в окопах Галиции, а в окраинных бараках. Дикая, слишком невнятно мотивированная резня, напоминающая дурной сон, случится не потому, что Торгаш что-то там не поделил с компаньонами. Просто мир пополз по швам, а футболисты заметили это слишком поздно.
"Гарпастум" — не совсем ретро: в вещную среду начала века помещены актеры, не слишком озабоченные дотошной стилизацией своей пластики и речи под существующие стереотипы Серебряного века. Не то чтобы у них на лбу было выжжено клеймо "поколения Х", просто они ведут себя как нормальные молодые люди. Пусть так: это уж точно не столь фальшиво, как стилизаторские "игры в модерн" иных режиссеров.
Как бы ни злился режиссер, когда заходит речь на эту тему, сравнения с фильмами Германа-старшего не избежать. Хотя бы потому, что сын нет-нет да и срывается на отцовскую интонацию или ракурс. Эти срывы выдавить бы по капле из мира Германа-младшего, режиссера вполне самостоятельного. Разве что от наследственного умения неожиданно распределять роли отказываться не стоит: Алексей Герман-младший сумел разглядеть Александра Блока в Гоше Куценко, а Чулпан Хаматовой дать едва ли не первую взрослую роль зрелой женщины, а не очередной шальной пигалицы.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ