Богатые-несчастные

Первая неделя Венецианского кинофестиваля принесла однозначное лидерство в конкурсе фильму Йоргоса Лантимоса «Бедные-несчастные». Вот внеконкурсный «Дворец» Романа Полански энтузиазма не вызвал. С подробностями — Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Бедные-несчастные» — укоренившийся в России перевод названия романа шотландца Аласдера Грея, осовремененной версии «Франкенштейна». Греческий режиссер Йоргос Лантимос, ставший международной звездой, привлек к проекту экранизации другого писателя, Тони Макнамару, с которым они вместе сделали блистательную «Фаворитку». Так вот, «Бедные-несчастные» — новое выдающееся достижение этого дуэта, а вернее, этого трио, поскольку к соавторам фильма можно с полным основанием причислить актрису Эмму Стоун. Она играла в той же «Фаворитке», но осталась там в тени Оливии Колман. Потом Лантимос снял с ней мистическую короткометражку в Греции, и вот — дал бенефисную роль в большой сложной картине, где Стоун проявляет себя первоклассной смелой актрисой, в совершенстве владеющей инструментами гротеска и эксцентрики.

Ее героиня Белла, не выдержав замужества с агрессивным самодуром, невзирая на беременность, бросается в реку. Ее возвращает к жизни ученый-экспериментатор Годвин Бакстер, сам ставший в свое время объектом эксперимента и как будто сшитый из отдельных фрагментов (отменная роль и прикольный грим Уиллема Дефо). Фанатичный доктор пересаживает утопленнице мозг ее нерожденного ребенка, что объясняет совершенно инфантильное поведение Беллы в начале фильма. Однако она быстро учится, узнает много важного о своем теле, а главное — в ней пробуждаются душа и тяга к познанию мира. Белла бросает своего жениха (Рами Юссеф) и вместе с адвокатом (Марк Руффало) совершает путешествие в Португалию, Александрию и Париж, приобретая практику работы в публичном доме, а также приобщаясь к поветриям социализма.

В конце концов она становится врачом и превращает окружающий ее мир в божественную утопию. В буколическом дачном ландшафте находят свое место все угнетенные женщины, расы и классы, а по лужайке счастливо бегают курица с головой французского бульдога, гибрид оленя с котом и главный абьюзер, которому пересажен мозг козла. Интеллектуальный блеск, эмоции, чувственность, великолепный декор, неистощимая фантазия — спектр достоинств фильма Лантимоса. Идеи феминизма вплетены в него метко, легко и с юмором, который Лантимос раньше почему-то скрывал под маской холодного вивисектора.

«Дворец» Романа Полански появился в Венеции в ореоле возбужденных новой волной #MeToo пересудов: как посмели предоставить фестивальную площадку режиссеру-педофилу, скрывающемуся от американского правосудия? Если отвлечься от этого контекста, фильм покажется безобидной, но явно неудачной стариковской шуткой на тему «конца света»; в ней трудно разглядеть почерк былого провокатора и властителя дум.

Отметить приход миллениума в швейцарском ВИП-отеле собрались «сливки общества» со всего мира: этих карикатурных персонажей играют как актуальные, так и вышедшие в тираж артисты, вплоть до Микки Рурка. Больше всего запоминаются дышащий на ладан миллиардер Артур Уильям Даллас III (Джон Клиз) с юной женой необъятной толщины, которой он заказывает в качестве подарка к памятной дате живого пингвина. Дефилирует группа бывших красавиц — жертв пластической хирургии; одну из них играет Сидни Ром, в молодости блиставшая у Полански в фильме «Что?». Не откажешь в колоритности и команде русских гостей во главе с суровым послом (Илья Волох) и отпетым бандитом (Александр Петров), которые по-пацански делят содержимое нескольких привезенных из Москвы чемоданов и со смешанными чувствами слушают предновогоднее выступление уходящего в отставку Бориса Ельцина.

Бедные родственники, гостиничные менеджеры и банковские клерки, пресмыкающиеся перед сильными мира сего. Эскорт из одноклеточных длинноногих моделей, сопровождающих «русскую делегацию». Шикарная старуха Маркиза (Фанни Ардан), накормившая черной икрой собачку чихуа-хуа, экскрементами которой провонял весь эксклюзивный отель. Вот такого рода персонажи и скетчи заполняют картину о «богатых-несчастных», которые в стельку напиваются, без любви совокупляются, а некоторые прямо в новогодний вечер отправляются на тот свет, предоставив живым делить их несметные сокровища.

Зачем Полански вообще взялся за этот примитивный шарж, явно недостойный его таланта? Не удивлюсь, если вопреки врагам и недругам — что всегда было принципом его жизни. В свои 90 он по-прежнему снимает кино, пусть уже не великое, и видно, что получает от этого удовольствие. Имеет право.