В Бишкеке открылся трехдневный региональный семинар «Укрепление режима ядерного нераспространения», организованный Центром энергетики и безопасности (Москва) и Центром внешнеполитического сотрудничества имени Е. М. Примакова (Москва) в сотрудничестве с МИД Киргизии. Участвующий в мероприятии заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков согласился ответить на несколько вопросов корреспондента «Ъ» Елены Черненко — о региональных и глобальных аспектах нераспространения, а также двусторонних отношениях России с США.
Сергей Рябков
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Сергей Рябков
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
— Что можно сказать о роли Центральной Азии и отдельных государств этого региона в деле нераспространения ядерного оружия?
— Роль центральноазиатских государств во многих преломлениях к этому понятию совершенно особая, даже, наверное, без преувеличения, уникальная. У каждого из этих государств своя история работы на этом треке, отчасти замыкающаяся на их прежний опыт и его восприятие в нынешних изменившихся реалиях, в том числе геополитических. А отчасти связанная с тем, что Центрально-Азиатский регион — это территория безъядерной зоны (договор о зоне, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии был подписан в 2006 году на Семипалатинском испытательном полигоне в Казахстане.— «Ъ»). До конца правовые рамки этого режима не оформлены. К сожалению, есть «должники» в этом плане, и прежде всего, конечно, США, которые не ратифицировали протокол к договору об этой зоне, как, впрочем, и большинство других похожих документов.
Мы со своей стороны сделали все, что от нас требуется. Всегда вели и ведем себя как ответственная ядерная держава.
Те оговорки, которыми Российская Федерация сопровождала ратификацию соответствующих протоколов, абсолютно стандартные, и они не выходят за рамки практики, сложившейся в этой сфере на протяжении десятилетий.
Но не менее важно, что (как показывает опыт организации — пожалуй, первый — регионального семинара силами российских некоммерческих организаций во взаимодействии с МИДом принимающей стороны) есть запрос (и не только в политологических кругах и экспертном сообществе, а в целом) на продолжение обсуждения темы (ядерного.— «Ъ») нераспространения. Многие режимы укрепления международной безопасности в последнее время шатаются. Появляются вопросы относительно их будущего. Тем важнее эта в том числе просветительская работа. Ее медийный отзвук также крайне важен. Надо подчеркивать, что тема нераспространения в широком смысле не просто жива, а развивается, и у нее хорошее будущее.
Дипломаты-практики тоже вносят в это свой вклад. Я рад, что на мероприятии заявлено присутствие официальных лиц всех стран региона, а также сопредельных государств и международных структур, таких как ООН. Мы со всеми этими партнерами и структурами ведем рабочий диалог. И надеемся, что площадка семинара (который, как всегда эффективно и творчески, организовали наши давние надежные партнеры — Центр энергетики и безопасности и Центр внешнеполитического сотрудничества) будет использована в том числе и для разного рода контактов, формальных и неформальных.
— Первая сессия подготовительного комитета следующей обзорной конференции Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), прошедшая в августе в Вене, завершилась без принятия итогового документа, как, собственно, и прошлая, десятая по счету обзорная конференция в Нью-Йорке в августе 2022 года, на которой из-за разногласий вокруг Украины также не удалось согласовать совместное заявление. Что это говорит о самом договоре и его будущем?
— Я не проводил бы прямые параллели между тем, как прошла десятая обзорная конференция по ДНЯО и первая сессия подготовительного комитета нового обзорного цикла. Все же на этот раз мы видели гораздо более заинтересованный с профессиональной точки зрения и более многослойный дискурс, в то время как десятая «обзорка» была политизирована нашими геополитическими противниками донельзя и украинизирована в прямом смысле этого слова, понимая под этим насыщение непрофильной для ДНЯО тематикой любых мероприятий и проектов итогового документа.
Конечно, успеха в этой ситуации даже можно было и не ожидать, но это (отсутствие итоговой декларации.— «Ъ») не стало разочарованием, это не трагедия. Обзорный процесс важен сам по себе.
Наличие или отсутствие итогового документа той или иной конференции, конечно, значимо, но не критично. Поэтому я не думаю, что на сегодня есть причины констатировать деградацию режима ДНЯО.
— Хотя и сложности есть…
— Есть, безусловно, трудно решаемые вопросы. Есть достаточно технические, но тем не менее значимые моменты, как, например, проводимая секретариатом МАГАТЭ (Международного агентства по атомной энергии.— «Ъ») реформа системы гарантий, к которой есть вопросы. Есть некоторые нераспространенческие вызовы регионального характера, о которых тоже всем хорошо известно. Но это рабочие моменты. В целом, я думаю, договор послужит делу международной безопасности и стабильности и дальше.
Само его существование и работа, которая ведется в его рамках, это достаточно важный сигнал о наличии здравого смысла в нынешнем бушующем море международных отношений, где многое слабо предсказуемо и под вопрос ставятся зачастую темы и сюжеты, которые еще короткое время назад можно было отнести к разряду аксиом.
— Россия недавно официально стала координатором неформального объединения стран—обладательниц ядерного оружия (согласно ДНЯО), известного как «ядерная пятерка». Что можно сказать о ее программе и приоритетах в рамках этого формата?
— Если коротко, настрой таков: «Меньше разговоров, больше дела». Или в вольном переводе на английский: «Better to understate but to over deliver». Мы будем работать в рамках повестки дня, сохраняя некую преемственность. Но мы не хотели бы, чтобы этот формат замыкался практически исключительно на тематику снижения ядерных рисков, к чему явным образом стремилось ушедшее американское координаторство.
Мы считаем, что «пятерка» неплохо себя показала в прошлом как раз как площадка или «поляна» для координации сопряжения подходов участвующих государств к повестке дня ДНЯО, а также к работе с наиболее активными энтузиастами расширения движения в пользу полного и всеобъемлющего запрещения ядерного оружия, то есть с инициаторами известного Договора о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО.— «Ъ»).
Есть другие сюжеты, которые, может быть, более технические и менее медийно засвеченные, но не менее существенные для профессионалов.
Мы находимся в процессе подготовки предложений по календарю нашего координаторства. Надеюсь, что в ближайшее время получится ознакомить коллег по «пятерке» с этими идеями.
— Как, по вашему прогнозу, скажется конфликт вокруг Украины на работе этого формата под председательством России?
— В целом, конечно, специфика текущей международной ситуации не может не сказываться и на этой работе тоже. Мы не ожидаем легкого времени и легкого пути. Готовы в том числе и к спорам, схваткам, столкновениям на «пятерочном» ринге с нашими оппонентами с Запада. Они, насколько я понимаю, от своей зацикленности на некоторых сюжетах отойти не могут. Поэтому здесь я предвижу даже не сложности… а ситуации, когда мы будем объяснять им, почему они не правы, а в ответ слышать нелогичные, лишенные разумной основы аргументы.
— В самом конце своего срока в качестве координатора работы «пятерки» США изложили ряд конкретных предложений, которые, по их мнению, имело бы смысл попробовать реализовать в этом формате. Помощник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан, в частности, заявил о целесообразности создания режима уведомлений о баллистических ракетных пусках всеми участниками «пятерки». Помимо этого, они также предлагают «пятерке» обсудить такие вопросы, как недопущение исключения человеческого фактора при принятии решений искусственным интеллектом, и ряд других практических тем. Готова ли Россия подхватить эти идеи или у нее свое видение повестки «пятерки»?
— Для американцев характерно стремление упаковать нужные им сдвиги на направлениях, к движению по которым другие не очень готовы, в привлекательные словесные обертки. Уведомления о (баллистических.— «Ъ») пусках возникли как жанр, как методология на отрезке, когда по большому счету биполярность мира, особенно в стратегической сфере, была неоспорима, и безопасность всей планеты зависела в конечном счете от того, удастся ли избежать риска ядерной катастрофы Вашингтону и Москве.
— В конце 1980-х…
— Дальнейший путь в этой области был противоречивым. Даже сейчас, когда, казалось бы, двусторонние договоренности между Москвой и Вашингтоном в сфере ограничения и сокращения стратегических наступательных вооружений поставлены «на паузу», все равно взаимные уведомления о пусках сохраняются как практика. Есть похожие договоренности в других парах.
— У России еще с Китаем.
— Ну вот, в том числе. Поэтому я не уверен, что генерализировать и говорить, давайте мы теперь все это сложим в общий котел и будем оттуда вместе большим черпаком что-то такое доставать, это правильный путь. По крайней мере, это отвлечение от цели данного формата.
Но некоторые другие идеи категорически неприемлемы, потому что они выписаны американцами так, будто вокруг ничего не происходит. Наши коллеги в Вашингтоне сами себе противоречат. В начале СВО (специальной военной операции.— «Ъ») они зарубили диалог по серьезнейшим вопросам (в сфере стратегической стабильности.— «Ъ»), мотивируя свое решение тем, что в новых условиях никакая работа, никакой бизнес с Россией невозможен. А спустя месяцы они стали упрекать нас в том, что мы констатируем ровно то же самое и не проявляем готовности двигаться по пути предлагаемой ими компартментализации (отделения одних тем от других.— «Ъ») в сфере диалога по контролю над вооружениями.
— О необходимости компартментализации — то есть по сути отделения противоречий вокруг Украины от иных аспектов стратегической стабильности — Джейк Салливан заявил в своей программной речи три месяца назад, призвав Россию вернуться к диалогу по контролю над вооружениями. В Кремле тогда дали понять, что хорошо бы увидеть все это изложенным на бумаге, с конкретикой и так далее. США в итоге представили что-то?
— На бумаге нет. Мы несколько раз обсуждали это устно на разных уровнях. Значимых уточнений или существенных «добавок» к тому, что прозвучало в том известном выступлении помощника по нацбезопасности, мы не получили, да, собственно говоря, и не ожидали.
Пока все примерно на том же уровне, и я не думаю, что в ближайшее время что-то здесь изменится. Мы доводим терпеливо до них свою логику и свои подходы.
Сейчас диалог с американцами, в том числе по контролю над вооружениями, крайне спорадический и несистематический. Вина и ответственность за это лежит целиком на Вашингтоне.
