Событие недели — "Любовные похождения одной блондинки" (Lasky jedne plavovlasky, 1965), шедевр будущего голливудского фаворита Милоша Формана, поставленный им в родной Чехословакии на заре "пражской весны" (23 октября, "Культура", 23.25, *****). Горькая комедия, очень чешская, лукавая, построенная на долгих эпизодах и множестве микродвижений, микроэмоций персонажей, в своей совокупности оказывающихся странными и нелепыми. Блондинка живет в некоем провинциальном "городе невест": молодые работницы обувной фабрики маются в ожидании мужиков. На выходные поиграть на танцульках приезжает джаз-банд из Праги. Пианист делает блондинке непонятные ей стиляжьи комплименты: "Тебя должен был бы написать Мондриан, а не Пикассо". Переспав с девушкой, обещает ей писать и клянется в любви, но уезжает и — ни ответа, ни привета. Устав ждать, блондинка сама, к превеликому ужасу мамы музыканта и смешанной с ужасом двусмысленной радости папы, заявляется к нему в Прагу с чемоданчиком в руках. Все. В отличие от других режиссеров европейских "новых волн", Форман не видит в молодежи романтизма и порыва в светлое будущее. Но и чернуху не снимает: так, повседневная маета, скорее смешная, никак не трагическая. Другая, гламурная сторона мифа 1960-х годов в мировом кино — "Большой приз" (Grand Prix, 1966) Джона Франкенхаймера (23 октября, НТВ, 2.40, ***). Франкенхаймер — мастер, снявший первого "Маньчжурского кандидата" (The Mandchurian Candidate, 1962) и второго "Французского связного" (The French Connection II, 1975), триллер о военно-фашистском заговоре в Вашингтоне "Семь дней в мае" (Seven Days in May, 1964) и первый фильм о клонах, параноидальную антиутопию "Вторичные" (Seconds, 1966). Словом, суровый режиссер, который сумел придать жесткость даже вполне глянцевой истории соперничества, спортивного и сентиментального, в интернациональной команде гонщиков. Фильмы о таких космополитических группах, объединенных общей страстью, характерны для светского романтизма 1960-х годов. Характерно для эпохи и хэмингуэевское упоение гонками сильных мужчин. И то, что музыку написал Мишель Жарр, титры создал выдающийся рисовальщик Сол Басс, а Ив Монтан сыграл представителя Франции в четверке главных героев, который крутит любовь с юной журналисткой из модного издания: Монтан был титулованным французским шармером в глазах зрителей всего мира. Как водится, один из четырех дал слабину: из-за него покалечился английский напарник. В финале торжествует голливудская справедливость. Один из гонщиков погибает, изъеденный угрызениями совести: из-за него погибли дети. Другого награждают Большим призом, но жена уходит к третьему, проигравшему. У четвертого, итальянца, жизнь не задается: уж слишком у него было все благополучно на протяжении фильма. Печальная попытка создать современную французскую молодежную комедию, естественно под патронажем Люка Бессона, — "Ямакаси. Новые самураи" (Yamakasi, 2000) Ариэля Зейтуна (23 сентября, РТР, 23.30, *). Думая говорить с молодежью на ее собственном языке, Бессон и Зейтун переходят на язык дегенератов в кепках, надетых козырьком назад. Герои, как водится в современном французском кино, — разноцветные обитатели "спальных" кварталов, карабкающиеся по отвесным стенам, прыгающие с крыши на крышу. Когда же арабчонок Джамель падает с высоты и срочно требуются деньги на его лечение, "новые самураи" начинают экспроприировать экспроприаторов. Отечественный зритель будет долго смеяться, но первыми их жертвами становятся жирующие врачи. Столь же неудачной оказалась идея Франко Дзеффирелли пригласить на заглавную роль в фильме "Гамлет" (Hamlet, 1990) Мела Гибсона (22 октября, "Культура", 22.20, **). Дзеффирелли — аккуратист, уважающий литературный первоисточник, но в его пышной и классической вселенной Гибсон забавно изображает тонкие душевные переживания, чтобы в решающие моменты повести себя почти как "безумный Макс". "Магнолия" (Magnolia, 1999) Пола Томаса Андерсона — образец голливудского как бы авторского кино, победитель Берлинского кинофестиваля, до краев переполненный добрыми чувствами (26 октября, НТВ, 0.35, ***). В "Магнолии" девять главных героев, чьи жизни порой пересекаются. При этом двое из них умирают от рака, а один ведет на радио скандальную передачу для самцов под лозунгом "Соблазняй и разрушай". Характерен момент, когда все герои, где бы они ни находились, начинают один за другим подпевать звучащей за кадром песне. В этом вся банальная и бесспорная мораль "Магнолии": любите друг друга, прощайте близким все их прегрешения. В финале бытовуху неожиданно отстраняет сюрреалистический дождь из лягушек, который обрушивается на Лос-Анджелес и имеет, очевидно, какое-то метеорологическое объяснение, но главное — дает режиссеру превосходную возможность оборвать свое повествование эффектным образом.
