Обозреватель “Ъ FM” Петр Воронков рассказывает, почему гостиница была известна на всю Европу, а также о ее знаменитых постояльцах, в том числе о Григории Распутине, Льве Троцком и Сергее Есенине.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Санкт-Петербург сегодня — гостиница «Астория». С момента открытия в 1912 году отель напротив Исаакиевского собора неизменно привлекал внимание туристов. Существует легенда, что осенью 1941 года Гитлер хотел провести здесь банкет по поводу взятия Ленинграда, и были даже изготовлены пригласительные билеты офицерскому составу. Дескать, поэтому фашисты «Асторию» не бомбили. История популярная, однако документального подтверждения не имеет.
Отель действительно был известен на всю Европу. Еще до революции его оснастили лифтами, холодильниками, паровым отоплением, электричеством. В общем, это была самая крутая и дорогая в Питере гостиница. Вот что писал журнал «Столица и усадьба»: «Здешние обеды и five o'clock посещаются членами дипломатического корпуса, представителями аристократического общества и самыми элегантными женщинами города».
В 1917 году все номера заняли высшие военные чины. Здесь был опорный пункт в борьбе против большевиков. «Асторию» стали называть военной гостиницей. После революции ее переименовали в «1-й дом Петроградского совета». Во время ВО здесь располагался госпиталь. И только после войны все вернулось на круги своя. Кто только в «Астории» не проживал: президенты, министры, миллиардеры.
Обожали гостиницу и творческие личности. Например, Вертинскому, привыкшему останавливаться только здесь, однажды не нашлось номера. Он писал жене: «Представляешь, для меня нет места. Сижу и жду, пока съедет какая-нибудь сволочь…» Печально, но факт — Вертинский даже умер в «Астории». По преданиям этого отеля можно было бы снять уникальный приключенческий фильм.
Здесь Распутин крался по коридорам к номеру княгини Долгорукой, велась слежка за Львом Троцким и британским священником Хьюлеттом Джонсоном по прозвищу Красный настоятель, престарелые донжуаны Максим Горький и Герберт Уэллс не могли поделить проворную эмансипе Марию Будберг, а Сергей Есенин просто пил шампанское, вальяжно приобняв Айседору Дункан. Хотя для Есенина в Питере знаковым стал, конечно, другой отель. Зловещий «Англетер». Но о нем как-нибудь в следующий раз…