Фестиваль "Сотворение мира продолжается...", устроенный в честь 75-летия Андрея Петрова, завершился авторским вечером в Большом зале Филармонии. В обрамлении киномузыкальных хитов композитора прозвучали серьезные сочинения, в том числе премьера симфонии-фантазии "Прощание с...". Среди слушателей был ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Если и есть на свете "социализм с человеческим лицом", то построен он как раз в партитурах господина Петрова. Самые истовые противники режима, заслышав вальс из "Берегись автомобиля" или романс из "Служебного романа", едва удерживаются от вздохов о потерянных в одночасье тепле и покое "застоя" — эпохи относительного отсутствия нищеты и террора. Андрей Петров — певец простых человеческих радостей и печалей — и в большом агитационном кино вроде "Укрощения огня" умудрялся своей музыкой сообщить номенклатурным героям теплоту и притягательность. И даже знаменитый гимн советской индустриальной поступи из этого кинофильма не лишен лирической горчинки.
Симфонические сочинения председателя Санкт-Петербургского отделения Союза композиторов России звучат довольно редко. Что странно. Эта музыка стоит того, чтобы ее слушать, а главный композитор Петербурга в силу своего административного веса и (главное) всенародной популярности, конечно, имеет возможность инициировать больше концертных событий с современной музыкой, в том числе и своей.
Программа юбилейного концерта оказалась довольно удачно построена: Академический симфонический оркестр и дирижер Александр Дмитриев начали с сюиты из музыки некогда популярнейшего в свое время балета "Сотворение мира" (1971), закончили тоже сюитой — "Уличные мелодии в смокингах", из музыки к кинофильмам. А между этими поп-вершинами представили два строгих, если не сказать трагических произведения: Скрипичный концерт (сочинение 1980 года) с солисткой Екатериной Фроловой и премьера — только что законченной симфонии-фантазии "Прощание с...". Боль, отчаяние, внутренняя надломленность, трагическое несовершенство своего времени — все это оказалось близким такому, казалось бы, "комфортному" композитору. В этой музыке не было: трогательной мелодии, скругленных ритмов, мягкой инструментовки. Зато были: агрессивная медь, плачущие скрипки, мощные оркестровые tutti. Трудно сказать, с кем "прощался" композитор этой музыкой. С кем-то конкретно или с чем-то вообще. Но в этой симфонии прозвучал неожиданный для популярного Петрова-песенника голос музыканта-мыслителя, большого композитора-симфониста. Сейчас еще трудно сказать, останется ли музыка господина Петрова исключительно приметой шестидесятых-восьмидесятых — своего "золотого века". Но юбилейная программа представила композитора как большого мастера, чей музыкальный мир не исчерпывается лишь песенным богатством. А вот вам, таит еще непознанные глубины.