«Если учат добру, в результате будет добро»

«Ъ» продолжает цикл публикаций о выдающихся российских педагогах в рамках Года педагога и наставника, объявленного в России указом Владимира Путина. 28 сентября исполнилось 105 лет со дня рождения Василия Сухомлинского — главного советского педагога середины XX века, строившего свою воспитательную систему на принципах гуманизма и ценности личности ребенка. В том, как педагогу удавалось совместить школу с детской радостью, разбиралась Полина Ячменникова.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Сын плотника

Сухомлинский, как и Макаренко,— отечественный педагогический бренд: «Ну ты прямо Макаренко! — Сам ты Сухомлинский!» Такой обмен колкостями до сих пор легко подслушать где-нибудь в городе между людьми, обсуждающими, к примеру, какие-нибудь рутинные вопросы воспитания подрастающего поколения. Хотя давно уже нет советской школы, и память о тех, кто считался ее титанами и демиургами, сильно померкла по крайней мере среди тех, кто не занят педагогическим наследием непосредственно.

Василий Александрович Сухомлинский родился 28 сентября 1918 года в Васильевке Александрийского уезда Херсонской губернии (ныне село относится к Кировоградской области Украины) в крестьянской семье. Его отец Александр Емельянович до революции работал по найму как плотник и столяр, зарабатывал не слишком много. Но в советское время стал видным человеком: руководил потребительской кооперацией и колхозом, работал селькором, заведовал колхозной избой-лабораторией и трудовым обучением в семилетней школе. Мать Оксана Авдеевна занималась мелким портняжным трудом и работала в колхозе.

Помимо Василия в семье росло еще трое детей: Иван, Сергей и Мелания. Все они под влиянием отца стали сельскими учителями. Семья, по-видимому, относительно благополучно пережила вызванные неурожаями и советской продовольственной политикой волны голода, которые прокатились по Украине и Южной России с 1920-х и 1930-х годах, унеся сотни тысяч жизней.

Василий Сухомлинский вначале думал о карьере врача: в 15 лет он уехал в Кременчуг поступать учиться медицине, но оказался на рабфаке.

Еще через два года, в 17 лет, началась его учительская карьера: он устроился пионервожатым в школу недалеко от родного села, затем начал преподавать в младших классах.

В это время он параллельно учился на заочном отделении филологического факультета Полтавского педагогического института, по окончании которого в 1939 году был назначен завучем в среднюю школу в Онуфриевке (ныне в Кировоградской области Украины, близ родного села Сухомлинского).

Член-корреспондент Российской академии образования (РАО) Михаил Богуславский, автор ряда работ о творчестве Сухомлинского, полагает, что ядро его педагогической системы сложилось именно в этот период. Уже тогда педагог делал акцент на воспитании гражданских идеалов, уделяя особое внимание единству урочной и внеурочной деятельности и реальному общественно полезному и познавательному труду — такому, которым школьники занимаются не из-под палки, а из интереса.

Тогда же, отмечает Михаил Богуславский, педагог впервые столкнулся с непониманием со стороны коллег (большинство учителей школы было старше своего завуча), которых откровенно злили его нелицеприятные отзывы об их уроках, на которых он присутствовал. «Василий Сухомлинский предъявлял требования к профессионально-личностной позиции педагога и ждал искреннего и напряженного интереса к личности ребенка, что для того времени было слишком нестандартным запросом»,— подчеркивает член-корреспондент РАО.

В это же время он познакомился с выпускницей Кременчугского учительского института Верой, юной преподавательницей английского. Сухомлинский описывал это время так: «Перед войной были самые радостные надежды, хорошие планы, светлые ожидания и мечты. Я познакомился с девушкой, очень красивой и умной. Она окончила учительский институт, мы стали работать вместе». Надеждам пары не суждено было сбыться.

«Пройдя войну, уже никогда не будешь полностью живым»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

С началом войны в июне 1941 года Василий Сухомлинский оставил беременную жену в Онуфриевке и отправился на учебу в военно-политическую академию, где окончил курсы политруков,— и после этого сразу же попал на фронт.

В феврале 1942 года под Ржевом ротный политрук Сухомлинский был тяжело ранен. Он провел четыре месяца в госпитале: врачам удалось спасти от ампутации его руку, однако извлечь металлические осколки из груди они не смогли. Речи о возвращении на фронт не шло: Сухомлинского демобилизовали, предупредив, что осколки расположены близко к сердцу, и любое напряжение может вызвать их движение и последующую смерть.

Позже Сухомлинский будет говорить, что стихотворение Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом» и о нем, потому что, «пройдя войну, уже никогда не будешь полностью живым».

Тем временем Кировоградская область Украины была оккупирована немцами вскоре после начала войны, и отбить ее советские войска смогли только в начале 1944 года в ходе Кировоградской наступательной операции. Связи с оккупированными районами не было. Лишь оказавшись в родных местах, Сухомлинский узнал, что его жену и маленького сына убили оккупанты. Василий Сухомлинский будет переживать эту утрату до конца жизни. Спустя более 20 лет, в 1967-м, в личном письме он напишет: «Трудно передать словами горе, которое мне пришлось пережить. Я стремился работать, работать, работать. Работал день и ночь. Поверьте, что года три подряд просыпался в два часа ночи и уже не ложился — работал. Не какими-то таинственными причинами объясняется то, что я много сделал, много писал, а вот — горем…».

Кем был и чем прославился на весь мир автор «Педагогической поэмы»

Когда спустя много лет после войны в ГДР на немецком языке выйдет книга Сухомлинского «Сердце отдаю детям», он напишет к ней послесловие. «Почему автор заинтересован в том, чтобы книгу "Сердце отдаю детям" прочитал именно немецкий педагог? Это желание обусловлено теми источниками, которые породили настоящую книгу. На немецкой земле родился фашистский зверь, который принес неисчислимые страдания народам. Если бы не героический подвиг советского народа, если бы не двадцать два миллиона наших советских людей, погибших в кровавой битве за свободу человечества, мир был бы превращен в громадную фашистскую душегубку, в адскую печь, подобную печам Майданека и Освенцима, Маутхаузена и Бухенвальда, где сожжены миллионы людей, в бездонный Бабий Яр, где расстреляны тысячи детей.

В этой книге рассказывается не только о радостных, светлых страницах детства. Читатель найдет здесь и рассказы о детском горе. По-моему, вряд ли может быть в стенах школы что-либо более противное самому духу коммунистического воспитания, чем горе ребенка. Но оно было, от этого никуда не уйдешь. Его принесла война. Это горе надо было рассеять. Вся сложность и мучительная трудность, вся изумительная роскошь и радость, все тревоги, все боли и огорчения, муки и торжество воспитания в том и заключаются, чтобы в сердце ребенка поселились счастье и радость».

Вернуться на фронт комиссованный Сухомлинский не мог; возвращение в родные края откладывалось до их освобождения. Оправившись после ранения, он оказался в поселке Ува в Удмуртии, где стал директором школы. На собственно педагогическую работу времени практически не было: нужно было искать топливо для обогрева здания, помогать школьникам едой, одеждой. Тем не менее для Сухомлинского это первый опыт руководства учебным заведением.

«Просыпался ни свет ни заря»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1943 году в Уву с проверкой приезжает педагог Анна Девятова. Школа не вызвала нареканий, а ее директор показался девушке «необыкновенно теплым, симпатичным человеком». Между Сухомлинским и Девятовой завязалась переписка. Под конец войны, пережив свою утрату, Сухомлинский предложил Анне выйти за него и переехать с ним на Украину. Анна предложение приняла. Сухомлинского назначили заведующим районным отделом образования Онуфриевского района Кировоградской области, Анна стала работать учителем в школе. По ее воспоминаниям, жили они тогда «впроголодь», особенно трудно стало, когда родились дети — погодки: сын Сергей (1945) и дочь Ольга (1946).

Четырехлетний период работы в Онуфриевском РОНО подорвал здоровье Сухомлинского. Должность подразумевала постоянные разъезды; послевоенное время требовало не просто восстановить разрушенную систему, но и участвовать в налаживании быта детей, многие из которых остались без родителей и крыши над головой. Напряженная работа сказалась на состоянии здоровья Сухомлинского: осколки начали смещаться, он часто и подолгу болел. Педагог подает прошение назначить его директором в какую-нибудь, пусть отдаленную и отстающую школу, чтобы осесть на одном месте. В 1948 году такая возможность появляется, и Василий Сухомлинский с семьей оказывается в Павлышской школе в Кировоградской области — снова неподалеку от родных мест.

На должности директора этого учреждения Сухомлинский проработает до самой смерти, и именно здесь оформит свою образовательную концепцию.

Будущая новаторская школа располагалась на окраине полуразрушенного в войну поселка; директор в ее здании, которое во время боевых действий также пострадало. Никакого оборудования не осталось, жена педагога вспоминала, что на всю школу была одна керосиновая лампа, а писать приходилось на брошенных оккупантами бумажных мешках. Детям приходилось учиться в три смены. Но 30-летний Сухомлинский приступал к работе со сформированным представлением об идеальной школе, активно собирал вокруг себя новый молодой коллектив учителей-единомышленников. Небыстро, но упорно педагог превращал школьную территорию в «цветущий сад», здание, уделяя особое внимание мастерским, устраивал теплицы и огород.

Ученики того времени запомнили Сухомлинского как высокого, худощавого, смуглого человека с большими темными глазами, «в которых попеременно отражались то непрошеная грусть, то закономерное беспокойство, а то и светлая радость как итог разрешения очередных проблем».

Дети самого педагога вспоминали, что его ежедневный распорядок не менялся, даже когда Сухомлинский заболевал. «Он просыпался ни свет ни заря, в пять утра, иногда и раньше,— писала дочь Ольга.— Три-четыре часа трудился в кабинете и в это самое плодотворное для умственной работы время читал, размышлял, строил планы. Затем обходил школьную территорию. Указывал, что нужно исправить-подправить, где убрать сор, протереть пыль, совещался с сотрудниками и, наконец, встречал учеников. Всех, конечно же, знал по именам. Разговор, как правило, заводил с теми, кто отчего-то грустил, уходил в себя. Находил нужные слова или обращался к учителю: "Мария Ивановна, поговорите с Сережей (Петей, Надей, Зоей). Должно быть, дома у них что-то неладно". И неизменно оказывался прав».

Был у Сухомлинского и свой поэтический девиз: он часто цитировал стихотворение Николая Заболоцкого, написанное в 1958 году: «Не позволяй душе лениться! / Чтоб в ступе воду не толочь, / Душа обязана трудиться / И день и ночь, и день и ночь!»

Сухомлинский едва ли вошел бы в историю педагогики, если бы заботился только о порядке в школе, мастерских и на душе у детей. Он пытался перестроить образовательный процесс таким образом, чтобы уроки бы плавно перетекали в трудовую деятельность при участии самих учеников, педагогов и родителей.

«Родительская педагогика»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Педагог и публицист Симон Соловейчик (1930–1996) отмечал, что принципы Сухомлинского «обгоняли педагогику того времени». Главным среди них был принцип понимания ребенка: «Он говорил, что все более глубокое понимание ребенка — это и есть воспитание. То есть не для того старайся понять ребенка, чтобы потом лучше воспитывать его, нет! Само понимание и есть воспитание. Понимая ребенка, мы проявляем человечность, мы всматриваемся в его глаза, мы прощаем его, мы вызываем доброе чувство». Сам Василий Сухомлинский в своих статьях замечал, что «воспитывает каждая минута жизни и каждый уголок земли, каждый человек, с которым формирующаяся личность соприкасается подчас как бы случайно, мимоходом».

Именно поэтому уже в 1950-е годы в Павлышской школе работала и «школа для родителей», на занятиях которой Сухомлинский лично наставлял взрослых, на плечи которых пришлись тяготы войны и разруха. Он объяснял родителям, что они «должны быть в гораздо большей степени творцами своей любви, чем потребителями ее радостей», над отношениями с ребенком надо постоянно работать, разговаривать с ним. Педагог настаивал, что старшеклассников надо учить отношениям, объяснять, как проявлять любовь к партнеру и детям, как быть со своими желаниями, как находить компромисс, в том числе и в семье. Кроме школы детей этому должны учить родители своим примером с самого рождения.

Кем был и чему учил Константин Ушинский

«Любовь, семья, дети — самая тонкая и самая нежная, самая гордая и самая ранимая, скрытая и самая открытая сфера человеческой свободы. Невежество, бескультурье, нравственная нечистоплотность в сфере любви и семьи унижают человека»,— писал Сухомлинский. Для его времени это была почти революционная мысль. Более того, педагог уже тогда говорил о необходимости полноценного участия отцов в жизни и воспитании детей: «Там, где хлопоты и заботы жены постепенно становятся и его (отца.— “Ъ”) хлопотами и заботами, семья является школой эмоционального и нравственного воспитания детей». Отцам Cухомлинский предлагал заниматься постоянным самовоспитанием, чтобы быть «нравственным примером для собственных детей». Эти взгляды педагога нашли отражение в книге «Родительская педагогика» — серии из семи бесед о воспитании в семье как процессе, в котором участвуют и дети, и родители (вышла после смерти Василия Сухомлинского).

«Школа радости»

Для самих детей с шестилетнего возраста Сухомлинский организовал так называемую школу радости. Часть занятий проходила на открытом воздухе: это были прогулки с наставниками, проходящие за обсуждением окружающего мира. Уверенный в том, что «нельзя превращать детей в пассивный объект восприятия слов», педагог писал: «Среди природы ребенку надо дать возможность послушать, посмотреть, почувствовать». Но добавлял, что природа сама по себе не воспитывает — с ней нужно взаимодействовать. «Меня поражало,— писал Сухомлинский,— что восхищение детей красотой переплеталось с равнодушием к судьбе прекрасного. Любование красотой — это лишь первый росток доброго чувства, которое надо развивать, превращать в активное стремление к деятельности».

Взаимодействие же — это, по мнению педагога, разнообразный труд. Для реального воплощения этой концепции в школе был, например, живой уголок, где дети помогали в уходе за животными, участвовали в работе «птичьей» и «звериной» лечебниц.

Сухомлинский писал: «Опыт показывает, что добрые чувства должны уходить своими корнями в детство, а человечность, доброта, ласка, доброжелательность рождается в труде, заботах, волнениях о красоте окружающего мира».

С раннего возраста ученики принимали участие и в развитии самой школы: работали на пришкольной территории, ухаживали за садом и огородом. Сухомлинский настаивал, что таким образом дети учились любить и ценить и природу, и труд.

Но все же и о словах в «школе радости» не забывали. Обязательными занятиями было совместное с детьми сочинение сказок и художественных миниатюр для развития эмоционально-образного мышления детей. Помогало это и в «воспитании красотой». Но действовать система могла лишь в случае, когда воспитатель верил «в реальность, осуществимость и достижимость воспитательного идеала, измерял свой труд критерием и меркой идеального».

«С какими глазами учитель ведет урок»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Для учителей в Павлышской школе проходили постоянные семинары и встречи. Сухомлинский доносил до коллег необходимость обдуманного подхода к работе, нередко своим примером — он сам преподавал в школе родной язык и литературу, приглашал на свои занятия других педагогов, постоянно приходил на чужие занятия, чтобы «увидеть, с какими глазами учитель ведет урок».

Самой большой ошибкой учителя Сухомлинский считал «постоянную констатацию неуспеха ученика». «Ни один ребенок не должен чувствовать и осознавать: я неудачник, ничего у меня не получается, ничего путного из меня не выйдет. Если только эти мысли зародились в детской голове — ребенок больше не ваш воспитанник, и семья его — отец и мать — выпали из сферы вашего воспитательного влияния»,— говорил он.

По этой причине он резко критиковал практику «товарищеских судов» над хулиганами и неуспевающими, порицал публичные оглашения оценок. Из оценок он призывал «не делать идола», для начальной же школы предлагал вообще не применять оценки ниже пятерки, то есть только поощрять отличившихся. Делить детей на успешных и неуспешных на основании полученных баллов тоже казалось педагогу ошибкой: всем изначально достались разные способности, задача учителя — заметить и развить в ребенке как можно больше из них.

Негативно относился педагог и к наказаниям: «Если необходимость в наказаниях есть, значит, были совершены ошибки воспитания». А ошибки нужно исправлять, а не карать за них другого человека.

Не наказывать он предлагал и самых трудных подростков. Он считал, что у детей, которые из года в год критикуются учителями и наказываются родителями, просто не остается внутренних ресурсов на учебу.

Учителей Павлышской школы он наставлял быть ласковыми с детьми, но при этом сохранять свой авторитет. Для этого педагог должен быть в первую очередь открыт для детей, искренен в общении с ними. Если же педагог работает с подростками, то он еще и должен показать им свою силу воли и нравственность. Также от коллег Сухомлинский требовал безупречного владения словом и умения доверять детям. Именно доверие, по мнению педагога, делает процесс общения эмоционально насыщенным, глубоким и плодотворным как для воспитателя, так и для ребенка. Доверие же возможно, только если ребенок чувствует любовь со стороны учителя. «Педагог без любви к ребенку — все равно что певец без голоса, музыкант без слуха, живописец без красок»,— говорил Сухомлинский.

Его жена напишет потом в воспоминаниях, что такие требования к учителям были сложно выполнимыми без искренней веры в их полезность, поэтому в коллективе оставались только единомышленники Сухомлинского, готовые в полной мере взять на себя ответственность за работу с детьми.

«Чтобы ребенок хорошо учился, нужно, чтобы он хорошо учился»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1955 году Василий Сухомлинский защищает диссертацию «Директор школы — организатор учебно-воспитательного процесса» на соискание степени кандидата педагогических наук на Философском факультете Киевского госуниверситета имени Шевченко, а в 1958 году ему присуждают почетное звание заслуженного учителя школы УССР. К концу 1950-х годов статьи, написанные Сухомлинским на протяжении всей учительской карьеры, начинают активно выходить на страницах всесоюзной прессы. Добиться публикации в крупных изданиях педагогу позволила распространившаяся по стране слава Павлышской школы.

Впрочем, дебют Василия Сухомлинского во всесоюзной прессе состоялся еще в самом начале его работы на должности директора Павлышской средней школы: в 1949 году в «Учительской газете» вышли его «Заметки директора». Материал, впрочем, остался практически незамеченным, по сути, это был текст в постоянной рубрике, в которую директора школ со всего Советского Союза присылали оформленные по определенному образцу тексты.

Настоящая же популярность пришла к нему с началом сотрудничества с журналом «Народное образование». В 1957 году в 10-м номере вышла статья «На первых порах трудовой жизни», где автор объяснял взрослым, как поддерживать подростка в момент его вступления в самостоятельную жизнь. Около 30 материалов Сухомлинского вышло в издании до его кончины, еще около 10 статей были опубликованы позднее благодаря стараниям его вдовы, разбиравшей архив покойного мужа.

Важную роль в публикации работ Сухомлинского сыграл заместитель главного редактора Александр Бойм (публиковался под псевдонимом Александров). Он искренне увлекся идеями Сухомлинского. Между ними завязалась длительная переписка, сейчас частично опубликованная. Очень скоро Павлышская средняя школа стала известна всему Союзу.

Василий Сухомлинский оказался идеологом гуманистического направления советского образования. Это отвечало требованиям времени: в 1956 году развенчали культ личности Сталина, наступала «оттепель».

На страницах «Народного образования» педагог призывал к «воспитанию добра». «В чем же дело? Никто не учит маленького человека: будь равнодушным к людям, ломай деревья, попирай красоту, выше всего ставь свое личное,— писал Сухомлинский.— Все дело в одной очень важной закономерности нравственного воспитания. Если человека учат добру — учат умело, умно, настойчиво, требовательно, в результате будет добро. Учат злу (очень редко, но бывает и так), в результате будет зло. Не учат ни добру, ни злу — все равно будет зло».

У Сухомлинского появились последователи: в журнале появлялись материалы, вдохновленные текстами педагога и посвященные ему. Однако это быстро привело к тому, что идеи гуманизации образования начали превращаться в очередной учительский штамп. Тогда Сухомлинский решил «воспитывать учителей». Ему нередко приходилось объяснять вроде бы очевидное: что наступившие 1960-е — это не 1920-е или 1930-е, а прогресс существует не только в космонавтике и в кибернетике, а и в других областях человеческой деятельности, в том числе в педагогике. Василий Сухомлинский акцентировал внимание на том, что концепции, созданные (в том числе при участии Антона Макаренко) для беспризорников и уголовников после окончания Гражданской войны, не подходят современным домашним детям, и средняя школа уже не должна и не может работать как трудовая колония.

«Увы, не все чиновники из Министерства просвещения сильно изменились со сталинских времен»,— замечал Сухомлинский в письме к Бойму. В личной переписке он переживал, что педагогику захлестнул формализм, «который приводит к страшному явлению: в педагогическое творчество проникает мода». Педагог беспокоился, что идеи реализуются механически, без анализа со стороны учителей.

Каким был один из величайших ученых и организаторов образования Андрей Колмогоров

В 10-м номере «Народного образования» за 1961 год вне рубрик выходит статья Василия Сухомлинского «Неотложные проблемы теории и практики воспитания». Чуть раньше — статья «Человек неповторим», где педагог заявляет, что «человек — наивысшая ценность». Появились в текстах педагога понятия «духовность» и «душа», которые в советской публицистике до сих пор имели скорее религиозный, а, значит, негативный подтекст. Сухомлинский вернул их в учительский обиход: «Есть в жизни школьного коллектива трудноуловимая вещь, которую можно назвать душевным равновесием. Для него характерны атмосфера доброжелательности, взаимной помощи, гармония умственных способностей каждого ученика и спокойной обстановки целенаправленного труда, ровные, товарищеские взаимоотношения, отсутствие раздражительности»,— пишет он. В этот период педагог формулирует «парадокс Сухомлинского»: «Чтобы ребенок хорошо учился, нужно, чтобы он хорошо учился».

Вокруг этих постулатов разрастается полемика, но сам Василий Сухомлинский берет перерыв как публицист: два года, до 1965 года, он не публикует ничего в прессе, но активно работает над книгами. Впрочем, в 4-м номере за 1965 год выходит его статья «Нравственные отношения в годы детства и юности», где он умышленно развивает самые радикальные свои мысли.

К середине 1960-х популярность в педагогических кругах набирают настроения и идеи, связанные с личностью будущего министра просвещения СССР Михаила Прокофьева (годы жизни 1910–1999, глава союзного Министерства просвещения СССР с 1966 по 1984 год), боровшегося за повышение успеваемости. Тогда широкую известность получают 1-я ростовская школа, коллектив которой демонстрировал, как можно работать без второгодников, и опыты липецких учителей, разработавших накопительную систему оценивания ответов учащихся на уроках. Эти подходы беспокоят Сухомлинского.

Пик его журнальной активности приходится на 1967 год: в шести номерах «Народного образования» он публикует свои «Этюды о коммунистическом воспитании (Павлышская школа Кировоградской области)». В них педагог подробно раскрывает потенциал своей образовательной концепции для воспитания коммунистического мировоззрения детей. Однако времена вновь изменились. Но многие педагоги и чиновники сочли, что Василий Сухомлинский слишком вольно трактует постулаты коммунизма.

«Туманное понятие, именуемое человечностью»

В мае 1967 года профессор Вологодского пединститута Борис Лихачев опубликовал в «Учительской газете» статью «Нужна борьба, а не проповедь». Автор прямо обвинил Сухомлинского в том, что «вместо конкретной и четкой программы, изложенной в Моральном кодексе строителя коммунизма (свод принципов, принятый на XXII съезде КПСС в 1961 году и вошедший в текст Третьей программы и Устава КПСС.— “Ъ”), вводится туманное понятие, именуемое человечностью».

Борис Лихачев утверждал, что «человечности вообще», то есть в отрыве от насущных задач общества, не существует, и ставил в упрек Сухомлинскому христианский дух его системы: «подмену борьбы библейской проповедью и идеи мещанского индивидуализма».

В поддержку этой точки зрения высказываются и другие советские педагогические деятели — но Сухомлинского удается отстоять. В «Учительской газете» вскоре после публикации статьи Лихачева разгорелись споры. Одна из сотрудниц газеты, Нина Целищева, напишет в воспоминаниях: «Никогда не забуду того весеннего партийного собрания: оно напоминало сражение на баррикадах, только "к штыку приравняли перо". Все "золотые перья" редакции горячо выступили в защиту Сухомлинского. Идеологически, а скорее человечески редакция разделилась тогда словно "стенка на стенку". И осуждающей резолюции не получилось!»

У Сухомлинского нашлись сторонники и в правительстве, и в ЦК КПСС. В 1968-м председатель президиума Верховного совета СССР Николай Подгорный вручает Сухомлинскому Звезду Героя Социалистического Труда и орден Ленина — высшую награду страны. В том же году Сухомлинского избирают действительным членом Академии педагогических наук СССР. Вместе с этим начинают издаваться его книги. «Мудрая власть коллектива», «Сто советов учителю», «Письма к сыну» и самая знаменитая — «Сердце отдаю детям», которую почти сразу переводят на несколько языков.

Тем не менее история с нападками на Сухомлинского значительно подорвала его здоровье. Обвинения настолько огорчили и разочаровали педагога, что свои «ответные» материалы он писал в стол, доступны читателю они стали только после смерти автора.

«Меня обвинили в том, что я ввел туманное понятие, именуемое человечностью,— пишет, в частности, педагог.— Это обвинение изумило меня. Выходит, человечность — нечто чуждое коммунистическому идеалу и коммунистическому воспитанию». Тем не менее от своих идеалов он не отказывается: «Воспитание человечности, гуманности, оттачивание всех граней этого драгоценного камня — без этого нельзя представить ни школу, ни педагога… Я не из пальца высосал свои убеждения, а нажил их горбом с детьми в обеих руках».

В начале 1970 года он напишет Александру Бойму: «Состояние здоровья у меня сейчас такое, что через некоторое время два кусочка металла, оставшиеся у меня в груди от войны, продвинутся на несколько миллиметров к какому-то сосуду недалеко от сердца, и тогда. Операции новой делать нельзя — сердце не выдержит. За время, отмеренное мне этими небольшими осколочками, я хочу сделать как можно больше. Буду трудиться изо всех сил, чтобы закончить самое главное — несколько неоконченных книг». Сухомлинский просит Бойма опубликовать эти произведения после его смерти, и тот просьбу выполнит.

«Снова сентябрь. Звонок»

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Василий Сухомлинский умер в Павлыше 2 сентября 1970 года, не дожив нескольких недель до 52 лет. За день до этого он утвердил план работы Павлышской школы на новый учебный год и записал в дневнике: «Снова сентябрь. Звонок. Дети идут в школу, а я ухожу из жизни».

После смерти его популярность продолжала расти. Вплоть до 1990-х годов его концепция оставалась излюбленной темой для научных работ по педагогике. Особенно много о реформах системы школьного образования по заветам педагога-гуманиста говорилось в перестройку.

Педагогическое наследие Сухомлинского, тщательно собранное в основном его вдовой Анной и дочерью Ольгой, составляют более 600 статей, 1200 художественных миниатюр, 65 книг, изданных на 53 языках мира («Сердце отдаю детям» выдержало 55 изданий на 32 языках, «Рождение гражданина» — 28 изданий на 17 языках) многомиллионными тиражами.

Каких советских детей предлагали называть «волчатами»

39-я сессия Генеральной конференции ЮНЕСКО в ноябре 2017 года приняла решение включить 100-летие со дня рождения Сухомлинского в Календарь знаменательных событий и памятных дат ЮНЕСКО на 2018 год.

Так, так называемые сухомлинисты есть в Польше, Германии, Финляндии и других странах. Но особенно почитают Сухомлинского в Китае. Михаил Богуславский отмечает, что «в течение последних 25 лет (в КНР.— “Ъ”) вышло 10 167 статей об идеях величайшего педагога, а переведенных трудов и монографий самого Сухомлинского не менее 150. Собрание сочинений Сухомлинского в пяти томах, вышедшее в начале ХХI века, было включено в перечень "государственно важных книг"».

Директор школы в Шанхае Чжэн Цзэ под влиянием книги Сухомлинского «Сто советов учителю» написал книгу «Сто новых советов учителю», в котором переосмыслил идеи педагога для китайского общества. «В Китае есть несколько школ, на которые сильно повлияли педагогические мысли В. А. Сухомлинского... Под влиянием педагогических мыслей Сухомлинского в них проводились образовательные эксперименты, которые оказали сильное социальное воздействие на образовательную практику Китая и постепенно сформировали образовательные стандарты, которые играют важную роль в сегодняшней педагогической деятельности в Китае»,— пишет китайский исследователь наследия Сухомлинского Си Цянцян.

В России самый большой коллектив сухомлинистов работает в Оренбургском государственном педагогическом университете. Руководит им ученица самого Сухомлинского Валентина Рындак. Ее силами была создана межрегиональная научная школа и Ассоциация по изучению наследия Сухомлинского. До 2014 года она активно сотрудничала с коллегами на Украине, где главным специалистом по образовательному наследию Сухомлинского остается его дочь Ольга (в последние годы она опубликовала ряд текстов, в которых утверждала, что Василий Сухомлинский был прежде всего украинским педагогом и не поддерживал коммунистических идей). Павлышской средней школе еще при советской власти было присвоено имя Сухомлинского; с 1975 года там создан педагогический музей Сухомлинского и установлена мемориальная доска.