Независимых режиссеров поставили к стенке

В понедельник победой армянской интерпретации классического рассказа Жан-Поля Сартра, фильма Гагика Казарэ "Стена", во Дворце молодежи завершился VIII Международный фестиваль независимого кино "Чистые грезы". По мнению МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА, такой выбор стал одним из самых совершенных произведений председателя жюри, режиссера Бориса Юхананова.

       Театральным и киноработам Бориса Юхананова, одного из отцов "параллельного" кино, порой вредила страсть к подробнейшей классификации нюансов, аллюзий и прочих, как сказал бы Борхес, "вымышленных существ". Но именно эта страсть оказалась как нельзя кстати, когда ему пришлось разбираться с грудой фильмов, не имеющих между собой ничего общего, кроме "независимости". Председатель жюри железной рукой навел порядок в конкурсе, а заодно поквитался с Дворцом молодежи, где в декабре 1986 года он поставил, якобы по мотивам Мольера, спектакль "Хохороны" и был изгнан из священных комсомольских стен по причине, как говорилось в приказе дирекции, полной с ними "несовместимости".
       Один из жестов господина Юхананова беспрецедентен в фестивальной практике. Жюри вывело из конкурса, то есть отказалось судить, фильм Евгения Юфита "Прямохождение". Мотивировка внятная, бесспорная, благородная. Евгений Юфит — признанный классик европейского авангарда, сравнивать его, полную томительной, дачной чувственности антиутопию о безумных ученых с иными опусами — все равно, что заставить Сергея Эйзенштейна или Луиса Бунюэля мериться носами с нынешними европейскими фаворитами. Не та весовая категория.
       Затем господин Юхананов отметил "замечательную шизофрению" конкурса: независимое кино раздвоилось на оголтелый трэш и не менее оголтелое авторство. Причем трэш бывает авторский и жанровый, преодолевший "накопившуюся в Петербурге, как нерастраченная сперма, не очень вменяемую иронию". И жюри совершенно справедливо выдало два главных приза: за трэш и за авторство в традиционном понимании.
       Трэш-фаворит, "Коси и забивай" Ильдара Исламгулова, изначально вызывал инстинктивное и, как оказалось, необоснованное недоверие. В страшном сне не мог бы представить, что получу искреннее удовольствие от постпосттарантиновской поделки о наемниках Канадце, Марселе и Рио, разыскивающих в среде московских героинщиков, кокаинщиков и трансвеститов украденный у Патрона кейс с "большим кушем", да еще и с участием Бари Алибасова. Но господин Алибасов оказался неожиданно киногеничным и угрожающе болезненным в роли Патрона, как и столь же неожиданный Михаил Круг в фильме Константина Мурзенко "Апрель" (2001). Каких актеров проморгало отечественное кино. Ильдар Исламгулов смешал фауну Педро Альмодовара, тоску "Бумера", языковой беспредел господина Мурзенко. Не чтобы выпендриться, а просто потому, что такова судьба любого яркого феномена: рано или поздно он окажется в кормушке честного, не претендующего на иронию трэша, пионером которого можно считать господина Исламгулова.
       Удостоенная же приза за лучший фильм "Стена" Гагика Казарэ — пример впечатляющей минималистской эстетики, рожденной не только и не столько потому, что автор такой аскет, хотя и это тоже, но потому, что в несчастной Армении снимают, дай бог, если два фильма в год, не ведают ни о каких модных тенденциях, но героически не желают смиряться с таким уделом. Если снимают, то не что-нибудь, а "Стену" Сартра. Один павильон, одна камера, четыре мужика, выстроенные у стенки перед расстрелом: то ли испанские республиканцы, как у Сартра, то ли члены невесть каких "незаконных вооруженных формирований" наших дней. И эта технологическая нищета подводит зрителей к выплеску чистого экзистенциального отчаяния в финале. Отчаяния, но и бунта: кавказский темперамент не таков, чтобы обреченно принять смертный приговор, будь то приговор герою или кинематографу.