Мне рассказывают, что в погромах во Франции виноваты обнаглевшие иммигранты. Что всему виной исламизм, ведь восставшие подростки — мусульмане. Мне рассказывают, что единственный выход — жестко подавить волнения в арабских гетто, и, по возможности, отправить этих приезжих восвояси.
Да что они рассказывают — я сам вырос в гетто. Каждая вторая "средняя общеобразовательная" школа московских спальных районов является самым настоящим небольшим гетто. Там не учатся дети из обеспеченных семей. Школьники иногда убивают друг друга. Разумеется, торгуют наркотиками.
Учащиеся этих школ считают себя москвичами. Они и правда родились в этом городе — сюда переехали их родители. У нас это называется "лимита". Особенность Парижа в том, что туда лимита приезжала из Алжира, Туниса или Сенегала. Дети французских лимитчиков, конечно, считают себя настоящими парижанами и полноправными французами. Правда, по-французски они говорят плоховато. Но, я думаю, все слышали, как разговаривает по-русски московская шпана.
В своей "средней общеобразовательной" я проучился только до шестого класса — потом ушел, как уехали последние французские белые семьи из опускающегося Сен-Дени. Дальше оставаться было нельзя. Из тех моих бывших одноклассников, кто не ушел, трое покончили с собой. Человек пять сейчас в тюрьме. И, наверное, десять-двенадцать сидят на героине.
Что громят французские подростки? Автобусы. Автомобили. Витрины магазинов. Свои школы. Не слышал, чтобы они бросили камнем в синагогу. Не припомню, чтобы кого-то из них застукали с поясом шахида. Среди погромщиков, если верить полицейским отчетам, есть немало коренных французов и иммигрантов из стран Европы — например, Португалии и Греции. И они уж точно не исламисты. Они просто бедные.
У меня есть знакомые, которые считают нормальным подойти вечером к прохожему, набить ему морду и отобрать мобильный. Они молоды — но у них никогда не возникало мысли, скажем, поступить в институт. Потому что это невозможно. Даже в самом паршивом институте требуют взятки. А семьи этих молодых людей очень бедные. И я, честно говоря, совершенно не понимаю, что мешает им как-нибудь вечером, посмотрев по телевизору "Рублевка.Live", собраться и отправиться громить витрины.
Один политик говорил недавно, что в Москве французские события могут повториться, и будут даже еще страшнее. Потому что, мол, у нас много кавказцев и у них даже есть оружие. И я теперь с нетерпением жду, когда мне начнут рассказывать, что всему виной исламизм и что единственный выход — быть пожестче и, по возможности, отправить этих приезжих восвояси.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ
Либеральная идея, основные признаки которой — приоритет прав "цветных" меньшинств, открытие границ, признание права женщин на убийство нерожденных детей и отказ в праве общества уничтожать отморозков вроде Чикатило, короче говоря, приоритет неких мало кому ведомых прав общечеловеков над тысячелетней историей различных (подчеркиваю: различных) цивилизаций, казалось бы, восторжествовала в последней четверти XX века. Стало казаться, что в третье тысячелетие мир вступит, гордо шествуя "вперед к победе либерализма".
Впрочем, какие-то сигналы о том, что эта идея не срабатывает, начали поступать еще в 90-е годы прошлого века. Когда в 1992 году в самой либеральной стране мира, США, белые полицейские Лос-Анджелеса избили чернокожего наркоторговца Родни Кинга, по городу прокатилась волна погромов, главными участниками которых были негритянские юноши. А еще через некоторое время Родни Кинг засудил городское полицейское управление почти на $4 млн. Было о чем задуматься.
Затем в США последовали теракты 11 сентября 2001 года, а в Европе в то же самое время резко возросла популярность ультраправых партий и их лидеров (Йорг Хайдер в Австрии, Жан-Мари Ле Пен во Франции, Пим Фортейн в Нидерландах). Либеральная идея, восторжествовавшая, казалось бы, "всерьез и надолго", стала подвергаться испытаниям справа и слева.
И сегодня во Франции шанс выйти победителями из сложившейся ситуации противостояния цивилизаций (или, лучше сказать, цивилизации и носителей идеи разрушения всякой цивилизации) имеют не сердобольные либералы, которые призывают "дать бедным мальчикам шанс учиться и получить работу" (мальчики не хотят ни того, ни другого: они хотят торговать наркотиками, угонять дорогие автомобили, закидывать полицию камнями и бутылками с "коктейлем Молотова", а мирных жителей — дубинками забивать до смерти), а те лидеры, которые сумеют не только провозгласить необходимость жестких мер, но и на практике осуществить их.
И при этом уже очень скоро Европе и Западу в целом, если они хотят предотвратить подобные явления в будущем, придется пересмотреть казавшийся незыблемым тезис о приоритете "общечеловеческих ценностей" (под которыми понимаются, естественно, идеи, доминирующие в современном западном обществе). И чем скорее Запад осознает, что, с одной стороны, нельзя силой навязывать свои принципы носителям иных цивилизаций, а с другой — нельзя проявлять слабость в отношении очевидных отморозков, тем лучше будет и для самого Запада, и для тех носителей иных культур, которые хотели бы, да не могут интегрироваться в современное общество.
БОРИС ВОЛХОНСКИЙ