Целый месяц в Москве проходил международный фестиваль молодого искусства "Стой! Кто идет?", проводимый Государственным центром современного искусства. Небывалый размах фестиваля, которого редко достигают "взрослые" проекты: участники со всех концов света, несколько выставочных площадок — не смог искупить порочности главной идеи. "Молодежи" как культурного явления больше не существует.
Все люди бывают молоды, но вот в культуре "молодежь" присутствовала не всегда. Какие-нибудь сюрреалисты и другие деятели исторического авангарда, действительно юные в момент создания своих главных произведений и манифестов, убили бы вас, если бы вы сказали, что они представляют "молодежное искусство". На Западе "молодежь" как культурный феномен появилась в 1960-е годы — с расцветом рок-музыки, появлением субкультур и, конечно же, самой идеологии бунта и протеста. К тем самым шестидесятым в Советском Союзе "молодежь" стала ассоциироваться почти исключительно с комсомолом, став частью официальной идеологии. В конце концов даже твердокаменный Союз художников выделил из своих рядов сравнительно более радикальную "молодежную секцию".
В отличие от участников мосховских "молодежных" выставок, которым позволялся умеренный эстетический либерализм, художники-нонконформисты никакой "молодежью" себя не считали. "Молодежное", то есть поколенческое, контркультурное современное искусство стало складываться к рубежу 1970-1980-х годов — например, в лице молодых хулиганов арт-группы "Мухоморы", создавшей, кроме картин, объектов и перформансов, псевдороковый магнитоальбом "Золотой диск", который и вправду мог лидировать в хит-парадах тогдашнего рок-самиздата. Но окончательное оформление "молодежи" как брэнда состоялось в перестроечные годы, когда, как и в послереволюционные годы, потребовалось приписать новому поколению жажду "отречься от старого мира". 17-я молодежная выставка, состоявшаяся в 1986 году в Доме художника, впервые поставила знак равенства между "молодежью" и авангардом. А миф о бунтующем поколении рокеров и художников окончательно затвердел в культовом фильме "Асса".
Тех, кто ждал от нынешнего "Стой! Кто идет" чего-нибудь этакого бунтарского, субкультурного и нонконформистского, фестиваль должен наконец разочаровать. Как и тех, кто надеялся увидеть единое новое поколение со своим образом мыслей, стилем и убеждениями. Выставки фестиваля — и "Превью" в ЦСИ M`АРС, и "Взаимодействие" в новом здании ГЦСИ, и "Gesam(Kunst)Werk" в зале "Фабрика" — продемонстрировали искусство существ, напрочь лишенных подростковой фронды и свойственной нежному возрасту излишней уверенности в себе. Искусство вдумчивое и осторожное, какое подобает создавать людям, делающим первые шаги в своей карьере и прилежно осваивающим язык современного искусства, при этом не зная, про что ворочать этим языком. Участники фестиваля (как отечественные, так и зарубежные) используют самые модные, но и самые простые жанры — видео и фотографию, давно доступные дилетантам. При этом такие произведения трудно представить в мастерской или сквоте — или где там еще должно обитать молодежное искусство. Они требуют качественных выставочных пространств с хорошим оборудованием и грантов на производство.
Впрочем, на фестивале была выставка, словно бы специально сделанная для того, чтобы соответствовать всем тем представлениям о молодежи, которые сложились у заведомо доброжелательного старшего поколения, которому хочется, чтобы молодые были "совсем как мы в старые добрые времена". Проект "Интернационал" в старом, более похожем на мастерскую, нежели на выставочный зал, здании ГЦСИ демонстрирует то, что сегодня по идее должно сплотить молодых художников из разных стран в единое поколение: пресловутую левацкость. Тут есть и граффити, и видео антиглобалистских хеппенингов — например, поход на "Макдональдс" каких-то рыцарей в доспехах из фольги. Единственное, что смущает в этом проекте, это то, что новое поколение 2000-х годов объединяет, в сущности, только ностальгия по тем самым 60-м, когда и была изобретена "молодежь".
Художники, которым довелось быть молодыми сейчас, конечно, не виноваты в том, что до них уже были молодыми их отцы и учителя. Конфликт поколений, на котором держался феномен молодежной культуры, уже не актуален. И если кто-то и культивирует сегодня поколенческий пафос, так это сидящие в солидных арт-институциях вроде ГЦСИ зрелые люди, которые, кажется, полагают, что должны регулярно представлять новое поголовье художников, которых удобнее по старинке называть молодежью. И не видящие, что на смену былым задирам пришли затюканные собственным прилежанием пай-мальчики и девочки.