Путь в Бразилию через Финляндию

Вчера показом документального фильма Мики Каурисмяки "Бразилейриньо" (Brasileirinho, 2005) в кинотеатре "Художественный" открылся XVI фестиваль "Кино Финляндии в Санкт-Петербурге". Комментирует МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ.

       Полярная ночь может смениться тропической, а финны, как один, завязать с алкоголем, но любой фестиваль финского кино непременно будет открываться работой либо Аки, либо Мики Каурисмяки, Братья — неизменный на протяжении четверти века символ финской культуры. Самих финнов такая неподвижность кинопейзажа, кажется, не смущает: никто не пытается лишить братьев их эксклюзивного статуса. По таланту они далеко не равноценны. Аки — почти гений, необычайно чувствительный к микроэмоциям маленьких, не умеющих толком даже в любви объясниться, трагических и трогательных маргиналов. Мика лихо усвоил поверхностную сторону постмодерна. В игровых фильмах он тасует космополитический набор сюжетных схем, компенсирует отсутствие характеров и эмоций метаниями героев по глобусу. И сам мечется: в последние годы активно окучивает Бразилию. Аутентичные латиноамериканские музыканты — твердая культурная валюта. И пока Аки не созрел для очередной работы, на финском фестивале покажут аж два фильма Мики: "Бразилейриньо" и "Звуки Бразилии" (Moro no Brasil, 2002).
       Третий известный в мире финский режиссер — мастер криминального жанра Алекси Мякеля. Его "Частный детектив Варес" (Vares — Yksitysetsiva, 2004) — забавный нуар по-фински с обязательным набором персонажей: сам Варес, коротающий время жизни в любимом баре, двуличный полицейский, вамп и уморительный наемный убийца, наполовину финн, наполовину японец. Сюжет завязан, само собой, вокруг денег русской мафии. Но это не только дань современной конъюнктуре: как выясняется, у России с Финляндией долгая и славная общая криминальная история. Ее эпизод столетней давности — в основе фильма Тапио Суоминена "Моску, последний в своем роде" (Mosky — Lajinsa viimeinen, 2003). Этакий финский вестерн, что еще более забавно, чем финский нуар. Австралийские или бразильские адаптации исконно американского жанра на национальную почву известны: финская — это что-то новенькое. Моску — напоминающий персонажей Клинта Иствуда легендарный герой, "хозяин тайги", кто-то вроде оперуполномоченного, десятилетиями гонявшийся за шайкой русских оленекрадов.
       Финский кинематограф вообще очень чуток к мировой киномоде и адаптирует ее, пожалуй, гораздо вдумчивее, чем испанский или немецкий. В последние годы очень популярны многофигурные кинокомпозиции с персонажами, на первых порах или до самого финала фильма вообще не пересекающимися, но неумолимо двигающимися к одной на всех скорбной развязке. Так построена и "Земля отмороженных" (Paha maa, 2005) Аку Лоухимиеса, как говорится в аннотации, "суровый приговор современному Хельсинки и его жителям", история дурных эмоций, передающихся от человека к человеку наподобие вируса. Не столь кровава, но тоже не слишком добра к людям и "Траншейная улица" (Juoksuhaudantie, 2004) Вейкко Аалтонена, трагикомедия об обывателе-подкаблучнике, видящим смысл жизни в покупке дома. Режиссер говорит, что ему жаль современников, не нюхавших ни войны, ни голода.
       Впрочем, финны способны не только на черный юмор, но обнаружить это можно на фестивале только в детских фильмах. "Человек-пеликан" (Pelicanman, 2004) Лииса Хелминена, выбравшись из клетки, нанимается на работу в оперу, и от насильственного возвращения в зоопарк его могут спасти только маленькие мальчик и девочка. А 12-летняя Элси из "Моего друга Генри" (Ystavani Henry, 2004) Аули Мантилы заводит дружбу с появляющимся из ниоткуда странным вруном, которого никто, кроме нее, не в состоянии увидеть.