«Мы просто помешаны на часах»
Александр Готби, Phillips
Аукционный дом Phillips совместно с Bacs & Russo был участником Geneva Watch Days. Следующая его встреча с коллекционерами назначена на начало ноября. 3 и 4 ноября в отеле La Reserve пройдет XVIII Женевский часовой аукцион. В ожидании этого ведущий эксперт Phillips Александр Готби, руководитель отдела часов в континентальной Европе и на Ближнем Востоке, рассказал о том, как на торгах зарождается «третья золотая марка».
Ведущий эксперт Phillips Александр Готби
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Ведущий эксперт Phillips Александр Готби
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
— Что происходит в мире аукционов после внезапного падения цен на часы нескольких главных марок?
— Падение действительно внезапное, заметное, но оно затронуло лишь очень небольшую часть моделей. Например, Royal Oak Audemars Piguet или Nautilus Patek Philippe. Цены на них на вторичном рынке росли как на дрожжах в период ковида, теперь они упали. Но как упали? Они по-прежнему в два или три раза дороже, чем новые. Так что падение заметно, но это падение по сравнению с самым высоким уровнем. То есть устаканиваются цены нескольких культовых моделей, которые были, возможно, слишком велики. Но проблем у часовой промышленности в целом нет. Мы же в Phillips специализируемся на часах старинных. Если мы продаем современные, это редкие и редчайшие модели — они ничуть не упали в цене, рано говорить об эффекте «пузыря».
— Если «пузырь» и есть, вы же его и создали, продавая часы все с большим шумом и все дороже.
— Мы создали «пузырь»? Да вы придаете слишком много значения нашей деятельности! Мы стараемся держать руку на пульсе рынка и понимать, куда мы идем. Но мы предлагаем вещи, которые вы не найдете нигде не потому, что за ними надо годами стоять в очереди. Их просто нет. Нигде, кроме как у нас.
— Но ведь кроме фанатов часов на аукционы приходят и любители денег с холодным носом?
— Совсем недавно деньги было легко добыть, процентные ставки были невелики, многие пришли на часовой рынок, сказав: «Это инвестиции». И они очень быстро поняли, что ошиблись. Инвестировать можно только в любовь к этому искусству, нельзя надеяться, что вы просто купите часы и через десять лет их стоимость поднимется до неба.
Фото: Rolex
Фото: F. P. Journe
— Тем не менее интересные вещи молодых мастеров иногда покупают у вас как лотерейные билеты, в надежде сорвать куш на перепродаже.
— Так повсюду. Вы можете посмотреть на рынок искусства, где все ищут будущего Уорхола. Футбольные клубы тренируют маленьких детей в надежде, что это будущие Роналду и Месси. Я думаю, это скорее особенности человеческой психологии, чем рынка часового искусства.
— Если вы говорите о мире искусства, нужен талант великих галеристов ранга Кастелли или Фельдмана, чтобы понимать, что произойдет и как этого добиться. У вас ведь тоже есть такой талант?
— Мы просто помешаны на часах. Все свободное время мы ходим по выставкам, мы просиживаем штаны на продажах, мы знаем наизусть все часовые музеи, все часовые салоны. Мы посещаем молодых и независимых повсюду, где находятся их мастерские. Но все-таки и мы не знаем, что произойдет в момент продажи. И никто не знает. Phillips стал первым в 2018-м продвигать независимых часовщиков, потому что мы их любим. И действительно спустя несколько лет «независимые» стали той самой «третьей золотой маркой» после Patek Philippe и Rolex, появления которой так долго ждали и так долго гадали на кофейной гуще, что это будет за марка.
Фото: Philippe Dufour
Фото: Patek Philippe
— А если по именам? Новый аукционный «миллионер» Франсуа-Поль Журн?
— Конечно, Журн, но и Филипп Дюфур, и Роджер Смит, и Кари Вутилайнен, и MB&F — каждый по отдельности и все вместе. Мы работаем с ними, потому что видим, что коллекционеры хотят чего-то очень редкого и в исключительном состоянии.
— Вы и сами делаете часы, я помню вашу работу с Zenith.
— Это исключение. Zenith обратился к нам, чтобы отпраздновать 50 лет El Primero. Мы приехали в Ле-Локль вместе с Орелем Баксом, поработали с их дизайнерами, в конечном итоге появились прекрасные часы El Primero в платине и с циферблатом из лазурита, каких не было. После этого мы делали часы с Лораном Ферье, мы работали с Bulgari, у нас были еще проекты. Но у нас нет часовой марки Phillips.
— Ваши продажи — всегда спектакль. Многие приходят к вам не для того, чтобы купить, а для того, чтобы насладиться вашим стендапом.
— Аукционы часов — техника XVIII века, чтобы продать технику XIX века. Нет практической ценности, есть удовольствие и страсть, несравнимые с покупками по интернету. Мы не клоуны и не стендаперы, мы продаем вещи за сотни тысяч, за миллионы франков. Но когда мы ведем торги на Phillips, мы хотим сделать их азартными. Они не только для покупателей с толстой чековой книжкой, они для всех коллекционеров, которые, может быть, не обладают миллионами, но смотрят наши торги с такой же радостью, как смотрели бы футбол или теннис. Я думаю, что это важно.